Цифровизация школы: риски и перспективы

Мир стремительно меняется, и школа не может остаться в стороне от этих перемен. Одно из главных направлений развития современной школы – цифровизация обучения. Какие перспективы в связи с этим открываются перед нами и какие риски возникают? Об этом шел разговор в стенах «Учительской газеты» на круглом столе «Цифровая школа: вопросы безопасности детей, роль учителя».

Арслан ХАСАВОВ, и. о. главного редактора «Учительской газеты»:
– Будучи на интервью у министра просвещения Ольги Юрьевны Васильевой, я задал ей вопрос относительно ЕГЭ и электронного портфолио, о цифровой школе, о том, как мы движемся вперед. Хотелось узнать мнение министра по поводу высказывания Сергея Собянина, который в феврале текущего года ошарашил общественность, сказав, что от ЕГЭ вообще скоро откажутся. Ольга Юрьевна, отвечая на этот вопрос, сказала, что у нас все-таки слишком большая страна и те или иные инициативы отдельных регионов, в частности Москвы, невозможно в обозримом будущем перевести на всю Россию. Поэтому кроме самой проблемы централизации обучения, безопасности детей в сети Интернет и прочих разных вопросов, которые на повестке дня, важно не забывать о том, где мы живем и как мы живем, не концентрироваться на Центральном федеральном округе, на отдельно взятых Москве и Санкт-Петербурге, а попытаться посмотреть на эту проблему более широко. Итак, давайте обсудим ряд вопросов, среди них ключевыми являются цифровизация школы и то, как сохранить в новых условиях здоровье школьников. Первым я бы пригласил выступить Алексея Львовича Семенова, главного научного сотрудника Физтех-школы прикладной математики и информатики.

Алексей СЕМЕНОВ, главный научный сотрудник Физтех-школы прикладной математики и информатики, доктор физико-математических наук, академик РАН:
– У нас очень большая страна, это как раз один из факторов, который делает неминуемой централизацию самых разных видов деятельности, общественной жизни, экономики и так далее, и это один из факторов, который делает очень актуальными программу «Цифровая экономика» и централизацию образования. Я недавно был в Китае и видел большой экран на всю стену, на нем появляется учительница, она на хорошем английском языке что-то говорит классу, где сидят 50 детей, задает вопрос, какая-то девочка поднимает руку, а учительница говорит: «Маша, что ты думаешь?» Маша отвечает что-то, учительница поправляет, вступает с ней в диалог и так далее, а рядом у стеночки стоит еще ассистент этой учительницы. Известно, что большая часть изучения иностранного языка сейчас в мире происходит таким образом, то есть твой собеседник в Интернете – это не живой человек, даже если тебе кажется, что живой. Надо понимать, что это будет происходить уже завтра. Цифровая среда является частью нашего сознания. Это с точки зрения высоких наук, с точки зрения философии. А если говорить с точки зрения практики, то весь окружающий мир пользуется цифровыми инструментами. А сегодня пока дети в школе сдают свои сочинения, написанные от руки. Это значит, когда учитель делает им какое-то исправление, они смотрят на данное исправление и немедленно забывают. Если бы сочинение было цифровым, они могли бы это исправление внести, улучшив свою работу, представить улучшенный вариант учителю и получить отметку, показав, как они реагируют на критику. Это новый формат работы, новый формат жизни, новый формат образовательной деятельности. Все эти факторы радикально меняют перспективу. Если сегодня большая часть деятельности математика – решение уравнений – стала бессмысленной с точки зрения взрослой жизни, а моделирование реального мира в математике становится все более и более важным и осмысленным, этот сдвиг должен произойти. Цифровые средства должны прийти в школу. Этих примеров достаточно много, и то, что школа выстроила барьер между реальным цифровым миром и доцифровой школой, – это должно в какой-то момент обрушиться, или школа станет ненужной, потому что все, что делает школа, не будет иметь отношения к реальной жизни.

Арслан ХАСАВОВ:
– Мы сегодня учим по старым технологиям и при этом осознаем, что дети не всегда понимают то, что они читают в учебнике. Происходит потеря функционального чтения. На ваш взгляд, что нас ждет завтра, какое будущее вы видите?

Александр КОНДАКОВ, доктор педагогических наук, генеральный директор ООО «Мобильное электронное образование»:
– Мы должны признать, что на сегодняшний день живем в мире, который разделился на «до появления смартфона» и «после появления смартфона». Это кардинальное изменение нашего сознания, самоидентификации, культуры, это кардинальное изменение нашей жизни. Мы по-другому общаемся, развлекаемся, работаем, взаимодействуем. Сегодня нам абсолютно все равно, хоть Чукотка, Новая Зеландия, Южная Африка или Антарктида, мы можем работать в системе удаленного доступа, и это более удобно и эффективно, нежели было раньше. Изменились все сферы нашей жизнедеятельности. Жизнь сегодня такова, что школа ориентирована на проведение разных контрольно-надзорных процедур. Я вчера был в одном субъекте Федерации, они провели анализ, и оказалось, что сегодня на старшей и основной ступенях школы из всего объема рабочего времени 31 день уходит на проведение срезов, контрольных процедур, подготовку к ЕГЭ, олимпиадам, сдаче ОГЭ и т. п. (из 160 учебных дней без учета времени на подготовку к ним). То есть проблема заключается в том, что мне говорят: ЕГЭ нужно перевести в цифровую форму. Что это поменяет? Останется тот же самый ЕГЭ, но в другом формате. Если мы с вами сейчас зададим вопрос: «А вообще работодателя ЕГЭ интересует?» – вы услышите слова высокотехнологичных компаний, что ЕГЭ – беда страны, что этот экзамен их не интересует.

Арслан ХАСАВОВ:
– Извините, уточнение. Работодателя результаты ЕГЭ не интересуют, но ЕГЭ – это ведь пропуск в вуз, а результаты обучения в вузе нам уже интересны.

Александр КОНДАКОВ:
– Школьные результаты тоже интересуют. Но они принципиально отличаются от ЕГЭ. Я уже года три вообще не спрашиваю у людей, какое образование они получили. При найме на работу (а у нас цифровая компания) я спрашиваю, что человек может, какие у него предыдущие успехи, достижения. И сейчас я не критикую ЕГЭ, ОГЭ, я говорю о том, что запросы бизнеса, запросы общества по отношению прежде всего к школе и детскому саду совершенно другие, чем раньше. Когда мы говорим о безопасности детей в цифровой среде, давайте уточним, что мы понимаем под безопасностью. Есть угроза здоровью, есть угроза психологическая, есть риски, связанные с вовлечением в социальные сети, и тому подобное. То есть мы берем очень широкий контекст вопросов, связанных непосредственно с безопасностью. Сегодня мы живем в сетевом обществе. Идентичность наших детей тоже формируется там. И сегодня, говоря о вопросах безопасности, о вопросах формирования будущей успешности наших детей, мы должны говорить, насколько образовательная среда школы создает условия для успешной социализации: в данном случае под социализацией я понимаю эффективную интеграцию детей и молодежи в высокотехнологичную среду, которая несет колоссальные возможности, но содержит и колоссальные риски. Цифровизация образования резко меняет результативность. Мобильные устройства обеспечили доступ к космосу знаний. Учитель сегодня не является исключительным носителем информации. Обучение ребенка работе с этими устройствами, то есть жизни в сетях, сегодня является ключевой задачей системы образования. Сетевая самоидентификация современного человека – ключевая задача любого государства. Поэтому программа «Цифровая экономика» предполагает обучение в том числе людей и старшего возраста. Конечно, здесь очень большая роль семьи. Новая функция школы – работа с семьей по вопросам сетевой компетентности, нужно объяснить родителям, что обучение, формирование устойчивых поведенческих навыков, навыков эффективной интеграции в высокотехнологичную цифровую среду – это важнейший фактор не только успешности, но и безопасности ребенка. Это надо разъяснять, и я думаю, что это в том числе и функция «Учительской газеты». Школа, вовлекая семьи в социальные, образовательные сети, естественно, несет и совершенно неформальные функции более широкого образования, цифрового образования населения нашей страны.
Мы подменяем понятие «формирование цифровой культуры, информационной культуры, кибербезопасности человека» банальными запретами. Формирование цифровой культуры – важнейший элемент цифровой самоидентификации человека, то есть ключевой момент цифровой безопасности. Запреты никогда до добра не доводили. Школа сегодня несет колоссальную новую нагрузку с точки зрения формирования ценностно-смысловой сферы, этики человека. Мы стремительно движемся к повсеместному изменению искусственного интеллекта, он уже вокруг нас. Думается, что ключевым вопросом безопасности ребенка и его дальнейшей успешности сегодня является нечто абсолютно новое. Не люблю слово «грамотность», потому что оно неправильное. Точно так же как мы раньше учились писать, читать, считать, мы сегодня должны учиться формировать свой цифровой след. «Цифра» – это совершенно другой образ, формат и возможности нашей жизни, которые мы сегодня только изучаем и осваиваем. Необходимо очень серьезно отнестись к этому со всех точек зрения. Раньше у нас благодарные дети ходили вокруг замечательного учителя, а сегодня у нас задача – создать ту среду, в которой находящийся в центре ребенок окружен взрослыми, обеспечивающими его безопасность, успешность, улавливающими его интересы, то есть полностью меняется парадигма образования. Поэтому тема, которую вы сегодня подняли на круглом столе, с моей точки зрения, комплексная и не просто связана со словом «безопасность». Задача учителя в этом контексте – стать навигатором в сложнейшем и многофакторном конвергентном цифровом мире.

Алексей СЕМЕНОВ:
– Я хотел привести пример из международной практики. Вот в Швеции имеется ЕГЭ по шведскому и по английскому языкам, и ребенок может по своему выбору сдавать его либо на бумажке, либо на компьютере. Но дети, естественно, процентов на 80‑85 (постепенно эта цифра растет) выбирают сдачу на компьютере. При этом в ЕГЭ на шведском языке в компьютерный редактор встроен, что называется, спелл-чекер (spell checker – программа орфографического контроля). Он помогает ребенку не делать грамматических ошибок. А в шведском ЕГЭ на английском языке его нет. И когда журналисты спрашивают: «А почему?», им говорят: «Ну как, по шведскому языку мы интересуемся коммуникативными способностями ребенка, может ли он понять текст, выразить свою мысль. А в ЕГЭ по английскому языку мы проверяем знания грамматики, другому у нас, так сказать, учителя не учат». Вот очень простой ответ. То есть если мы сделаем ненавистное всем ЕГЭ, о котором говорит Александр Михайлович, и просто начнем там использовать программу орфографического контроля, то учителя будут вынуждены учить на русском языке, действительно развивать речь ребенка. У нас первым пунктом в стандарте по русскому языку написано «коммуникативность», в конце это наука. Вначале идет псевдонаука о русском языке, а про коммуникативность забывают. Если разрешить на уроке физики вычислять, решать задачи с помощью компьютера, то дети начнут заниматься физикой. Если разрешать на русском языке использовать спелл-чекер, добавлять свои сочинения, дети начнут заниматься русским языком.

Александр КОНДАКОВ:
– Кстати, здесь хороший вопрос о компетенциях человека. А вообще в недалеком будущем будет ли важно учить детей знать все правила орфографии? Будет ли актуальна таблица умножения? С точки зрения логического мышления, безусловно, да. Мир настолько изменился, а мы все пытаемся эти цифровые инструменты приспособить к тому, к чему мы привыкли 30, 40, 50 лет назад. Принципиально нужно пересмотреть подходы к организации образования. И я еще раз хочу подчеркнуть, что появление смартфонов и последовавшие за этим кардинальные изменения в обществе, технологиях сравнимы с появлением письменности. Это очень серьезный вопрос.

Арслан ХАСАВОВ:
– А сейчас вопрос школьнику, выпускнику московской школы. Счастливы вы в современной цифровой школе? Нравится ли вам такая школа? Отказались бы вы от современных технологий?

Павел СЕМЕНЧЕНКО, выпускник московской школы:
– Я бы, наверное, не отказался, потому что мне удобно. Я сейчас на связи с моими учителями, и многие вещи удобнее делать за гаджетом или за ноутбуком, условно говоря. Хотя, с другой стороны, конечно, в школе не все у нас готовы к этому из учительского коллектива, потому что много учителей, которые уже в возрасте, им, может быть, неудобно с детьми работать через гаджеты, хотя их заставляют. Естественно, это такой двоякий вопрос, детям удобнее, безусловно, и мне удобнее.

Екатерина ШУМЯКИНА, юрист, частный детектив, общественный деятель:
– Я сейчас частный детектив, предоставляю людям услуги, ну и как юрист работаю, и ни один человек не спросил меня про образование. Все хотят видеть мои успехи в судах, в детективной, в общественной деятельности. Никому вообще не интересно мое образование. Сегодня я хожу к детям на лекции со своей программой, со своим проектом, и они со мной очень часто общаются, много всего мне рассказывают. У меня есть проект «Школа детской безопасности», и я хожу к деткам в школы и рассказываю о личной безопасности вне ее стен, когда они дома одни, когда находятся в сети Интернет.

Евгений БИРЮКОВ, проректор Европейского института ЮСТО:
– Если дети в школах в той или иной степени находятся под контролем учителей, под контролем родителей, то в вуз они приходят уже с осознанием или мыслями о том, что они полностью самостоятельные, что от них все зависит в этом мире и что они могут делать все, что хотят, и даже элементарную дисциплину поддерживать и заставлять соблюдать ее становится очень сложно. Мы говорим, что нам необходимо вырастить гражданина, а гражданин – это не есть простор получения знаний. Где человек может стать гражданином? Только в коллективе, именно в школьном классе, в институтской группе, то есть гражданин рождается из общения, из жизни, из обучения, в том числе и в коллективе.

Александр КОНДАКОВ:
– Я благодарен «Учительской газете» за организацию сегодняшнего мероприятия. Очень рад был с кем-то познакомиться, с кем-то встретиться. Хочу сказать, что в основе любого развития лежит стратегия, и мы прежде всего должны понимать, куда движется общество и как на эти вызовы должно ответить образование. И построить ту систему образования, которая ответит на эти вызовы и позволит нашим детям быть успешными, счастливыми, выстраивать свои благополучные личные траектории, создавать семьи и растить детей.
Мне из Новосибирска сообщили, что по результатам исследований плазменные панели, которые вешаются в школах, являются источником высокого уровня излучения. Горят они по 45 минут, и дети, сидящие за первыми 4 рядами парт, получают очень серьезное падение зрения в течение 2‑3 месяцев, после того как начинают с ними работать. Я думаю, Владислав Ремирович [Кучма], безусловно, эти слова подтвердит. Так вот, стоит ли покупать бешено дорогие панели, когда в принципе в классе очень комфортно работать с интерактивной доской или обычной доской, экраном, проектором, что позволяет решать те же самые задачи. За любым действием, которое мы предпринимаем в школе, должна быть очень серьезная научная основа. Мы сегодня в школах используем то, что должно висеть на промышленных предприятиях либо в офисах, кинотеатрах, аэропортах, и считаем, что это хорошо. К сожалению, то, о чем сказала Ольга Юрьевна Васильева, не единственное исследование, которое мы должны проводить. Принципиально меняется жизнь общества, все ее аспекты. И это требует очень глубокого и системного научного анализа и выработки соответствующих рекомендаций, методик, создания технологий и др.

Екатерина ШУМЯКИНА:
– Фактически в школах сейчас абсолютно отсутствуют какие-либо курсы или открытые уроки по кибербезопасности детей, когда они идут в школу, идут из школы, когда они находятся дома одни, как вообще себя вести в трудных ситуациях. Мне практически каждый день пишут дети, очень часто пишут родители, учителя, потому что в таких ситуациях они не знают, как себя вести.

Владислав КУЧМА, заместитель директора по научной работе Национального медицинского исследовательского центра здоровья детей, директор НИИ гигиены и охраны здоровья детей и подростков «НМИЦ здоровья детей» Минздрава России, доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент РАН:
– То, что сейчас мы обсуждали, еще раз говорит о том, что это ответственность взрослых – исследователей, психологов, физиологов, медиков, инженеров, производителей гаджетов. Мы обязаны сделать их такими, чтобы, пользуясь ими, дети были в безопасности.
К факторам риска электронного обучения относятся интенсификация интеллектуальной деятельности учащихся, увеличение зрительной и статической нагрузок, психологический дискомфорт. Использование цифровых средств обучения приводит к формированию малоподвижного, в основном сидячего, образа жизни.
Цифровая среда обитания оказывает серьезное влияние на рост расстройств поведения, влияет на стиль, образ жизни и формирует дополнительные факторы риска для здоровья детей и подростков. В сочетании с нерациональным питанием это способствует дисгармоничному развитию за счет избытка массы тела.
Характерной особенностью жизнедеятельности современных детей и подростков является малоподвижный, преимущественно сидячий, образ жизни.
На этом фоне без гигиенической экспертизы и научного обоснования безвредности для здоровья в обучении детей, в том числе и дошкольного возраста, все шире используются новые цифровые средства – электронные планшеты, интерактивные панели, 3D-принтеры и др., а все более широкое внедрение в учебный процесс электронных учебников, использование другой экранной учебной информации происходит без гигиенической аттестации на соответствие шрифтового оформления возрастным функциональным возможностям детей.
Для того чтобы обеспечить безопасность цифровой образовательной среды, необходимо реализовать междисциплинарные научные и научно-организационные мероприятия, которые должны дать ответ на вопрос о том, как влияют современные информационно-коммуникационные технологии на функциональное состояние, психическое развитие и здоровье в целом у детей и подростков; обосновать требования к реализации современных образовательных технологий с использованием цифрового оборудования последнего поколения (интер­активных панелей, планшетов), использованием различных электронных средств, включая дистанционное обучение; разработать безопасные условия зрительной работы с цифровыми образовательными средствами последнего поколения, требования к шрифтовому оформлению контента электронных учебников с учетом функциональных возможностей детей разного возраста, современные гигиенические регламенты, обеспечивающие гигиеническую безопасность цифрового образования. Необходимы разработка и внедрение специальных образовательных и просветительских программ для педагогов, детей и родителей, содержащих информацию о правилах безопасного использования цифровых устройств и сети Интернет.
Очень важно привлечение внимания средств массовой информации к проблеме безопасности обучения детей в цифровой среде, к повышению грамотности родителей в вопросах безопасного использования цифровых средств детьми, профилактики информационной зависимости, а также необходимости создания альтернативных возможностей для активного досуга подростков.

Арслан ХАСАВОВ:
– Есть планы перевести ЕГЭ в электронный формат. Как вы считаете, каковы плюсы и минусы и какие опасности это таит? Для вас это было бы удобно? Лет через пять, предположим.

Павел СЕМЕНЧЕНКО:
– Я готовлюсь в Интернете, потому что это удобно, много всяких сервисов, но я не могу финально концентрироваться в Интернете на заданиях в отличие от бумаги. То есть на бумаге мне комфортнее концентрироваться, что-то выделять для себя, нежели в Интернете.

Марина СТЕПАНОВА, старший научный сотрудник НМИЦ здоровья детей Минздрава России:
– Продолжая тему, которую поднял Владислав Ремирович, мне хотелось бы остановиться на ответственности педагога, который наряду с цифровой грамотностью обязан формировать и навыки безопасной для здоровья, культуры использования всех цифровых средств обучения, среди которых сегодня уже с полным основанием можно использовать и смартфоны. Но сначала вопрос к самому юному участнику нашей дискуссии – Павлу. Проводили ли учителя в школе, в которой он учится, такое обучение?

Павел СЕМЕНЧЕНКО:
– Да, проводили, нам многократно читали лекции о том, как безопасно вести себя в Интернете, пользоваться социальными сетями.

Марина СТЕПАНОВА:
– Вполне ожидаемый ответ. Большинство из нас путают правила информационной безопасности и правила, выполнение которых снижает риск нарушений здоровья, который в цифровой среде достаточно высок. Для того чтобы ребенок их усвоил, родители и педагоги должны объяснять и собственным примером (у нас это с точностью до наоборот!) показывать, как правильно организовать рабочее место, освещение, выбрать шрифт, как долго можно заниматься, используя то или иное электронное средство, что делать, чтобы снизить утомление, и т. д. Проводя исследования в школах, мы очень часто сталкиваемся с безграмотным использованием электронной доски: страдает оформление учебного контента – педагог не учитывает размер и цвет шрифта, из-за чего зрительное напряжение возрастает, доска размещена так, что благоприятные условия зрительной работы обеспечены только для части учеников, не выполняются профилактические мероприятия. А светящийся экран, особенно если речь идет об интерактивных панелях, может находиться в поле зрения детей весь урок, даже если он необходим для учебных целей в течение лишь небольшой его части. Помимо того что в школу допускается не прошедшая гигиеническую аттестацию цифровая техника, мы не учим педагогов культуре ее использования и не требуем от них обучать этой культуре детей. Поэтому у нас так много возмущения среди родителей (обращения в органы управления образованием, Роспотребнадзор, прокуратуру), которые не могут не реагировать на жалобы детей на зрение, головные боли, плохой сон, утомление. Страдают не только дети, но и педагоги. Во многом этого можно было избежать, если бы цифровизация образования сопровождалась должным мониторингом со стороны гигиенистов, физиологов, психологов. Специалисты нашего круга, а их очень немного, не успевают за темпами обновления электронного парка школ и детских садов.

Круглый стол подготовила и записала Светлана РУДЕНКО