На чтение: ≈ 8 мин.Наш центр – наследник и преемник Центра биологии и натуралистской работы Московского Дворца пионеров, который в свою очередь вырос из группы юннатских кружков, появившихся из первых детских объединений 1920‑х годов благодаря Надежде Константиновне Крупской. Мы подразделение дополнительного образования, встроенного в систему непрерывного обучения. Наши основные направления – науки о жизни, веществе и Земле: экология, биология, география, химия.
В течение учебного года мы много занимаемся в оранжерее и в живом уголке. И при этом зоология, ботаника, экология, минералогия, не- и органическая химия – все они в той или иной степени требуют полевой составляющей. Мы не можем удовлетворяться аудиторной работой во время учебного года, у нас обязательно должны быть экспедиции в каникулы. Они тоже проводятся со времен работы Крупской. Первые юннаты из Гордома пионеров на Стопани ездили на первую смену в «Артек» в 1925 году, где ребята жили в палатках, которые сами ставили, сами работали на кухне и проводили первые исследования, собирали растения, насекомых. Полевые практики в принципе укоренены в отечественном естественно-научном образовании, это его сильная сторона. Вся высшая школа стоит на них и в геологии, и в биологии, и в экологии. И для школьников всех возрастов полевая работа – обязательная составляющая.
Следуя сложившимся традициям, мы проводим наши экспедиции неизменно с четкой и серьезной программой, с научно обоснованными целями и задачами. Общая задача всех экспедиций – обучить детей полевым методам исследования. Ни один молекулярный биолог не сможет работать, не зная, как ему оперировать своими объектами. Предметом исследования у него может быть фрагмент ДНК, а объектом исследования – тот же кролик. Человек должен пощупать в природе все – и растения, и животных, и минералы, и почвы, сравнить климат. Еще одна сквозная задача – знакомство с биологическим разнообразием региона. Она инвентаризационная, но очень важна для расширения научного кругозора.
Результаты наших исследований всегда достаточно впечатляющие. Все наблюдения и открытия мы используем в учебе и научной работе. В 2018 и 2019 годах ездили на Урал и в Западную Сибирь. Установили, что некоторые уже известные и описанные виды лишайников там произрастают, а до нас их там никто не находил. Это кладония красноплодная (Cladonia coccifera (L.) Willd), кладония бесформенная (Cladonia deformis (L) Hoffm) и другие – всего 12 видов. Открытие совершила Лена Бирюкова, на тот момент девятиклассница, скрупулезно изучившая флору лишайников Пермского края. В долине реки Восточный Дагомыс, на Кавказе, в 2019 году мы нашли крохотные новые ростки самшита. Наша рабочая гипотеза заключается в том, что гусеницы огневки, опасного инвазионного вида бабочки, уничтожившие природные насаждения самшита в целом регионе, за последние несколько лет исчезли, и самшит – уникальное растение колхидского леса – начинает свое медленное возобновление.
Важно и то, что мы всегда оставляем отчеты о своих исследованиях. Это наша традиция – отправлять отчеты с результатами и выводами в заповедник, на биостанцию, которые нас приняли. Потому что мы учим, конечно, и составлять эти отчеты, в науке без этого никак. Замечаю, что после экспедиций ребята гораздо легче формулируют цель исследования, намечают методы достижения этой цели.
Всегда стараюсь комплексно вывозить разный возрастной состав. Это тоже очень важно – социальная адаптация. Раньше обсуждалось, умеет ли участник экспедиции развести костер. А сейчас проблемы иного порядка: дети не всегда умеют коммуницировать. И когда они все вместе, старшие и подростки, круглые сутки, это огромная социальная функция. Всегда в наших экспедициях есть место волонтерству (к удовольствию ребят). В Сочинском ботаническом саду, например, их могут попросить что-то пересадить, почистить пруд. Это структурирует сознание. Когда мы собираемся осенью и начинаются занятия, четко различаются те, кто ездил и кто не ездил, и первые начинают положительно влиять на вторых. В Москве я часто бываю в Ботаническом саду РАН, там работают много наших выпускников. В оранжереях на волонтерских позициях там можно встретить и студентов геофака МГУ, и старшеклассников, занимающихся во Дворце пионеров. В любом заповеднике с удовольствием принимают помощь, а ребята работают активно.
Всегда есть цель и задачи, связанные с тем местом, куда едем. Партнеры нам говорят: не изучена флора такого-то района. И мы изучаем. Ботаники из РАН, к примеру, приезжают в июне, а мы едем в июле и замечаем то, что серьезные ученые не заметили не в силу квалификации, а в силу того, что они бывают в другое время. Разные фенофазы цветения и плодоношения – разные научные данные. В сборе данных помогают педагоги, которые ездят с ребятами много лет. Людмила Васильевна Шевяхова задает стандарты нашей полевой работы. Многое представляется потом на детских научных конференциях, это обязательно.
Уровень докладов по итогам полевой работы всегда выше. Оксана Геннадьевна Щепилова возит младших школьников. Пусть они не учат сто названий видов местной флоры на латыни, но развивающий потенциал в этом колоссальный. Сергей Анатольевич Леднев, ученик Шевяховой, сотрудник МГУ, вывозит комплексные геоботанические, зоологические экспедиции. Конечно, наша основная задача – развивающая, однако мы формируем ребят, которые станут очень скоро будущим отечественной науки. У нас бывали совместные экспедиции и с астрономами, в том числе к месту падения Тунгусского метеорита. Мы брали пробы воды, почвы, образцы древесины, обрабатывали, выстраивали корреляции: поддерживает ли дендрохронология, данные ритмики годичных колец, гипотезу метеорита или инопланетного корабля. Это довольно серьезные исследования для детей.
Алексей БОБРОВ, руководитель Центра экологического образования ГБПОУ «Воробьевы горы», профессор МГУ имени М.В.Ломоносова
Выбор читателей
Комментарии