Что такое хорошо и что такое плохо? Вот уже более 60 лет сельский учитель пытается объяснить эти простые, но такие сложные истины своим ученикам

Такое лицо, как у Михаила Семеновича Зуева, в городе не встретишь. Черты, словно списанные с иконы. Глубокие морщины – как-никак в прошлом году стукнуло 80! – очень органично вписываются в образ. И бесконечная доброта в глазах. Смотрю на моего гостя и думаю, что именно так и должен выглядеть настоящий сельский педагог…
Во Владивостоке Михаил Семенович бывает наездами. Примерно раз в полгода. Приезжает в санаторий здоровье подправить, а еще хлопочет о главном. С тем и собкора “Учительской газеты” нашел. Вот приятная неожиданность – оказывается, читают “УГ” в далеком селе Благодатном Хорольского района Приморья!..

Возраст уже не тот, чтобы дело в дальний ящик откладывать, – извиняющимся тоном говорит Михаил Семенович. – Понимаете, это я в 60 лет, когда молодой был, мог ждать, а теперь, когда за 80 перевалило, страшновато. Обидно будет, если все пропадет…
Он долго развязывает узелки на своей сшитой матерчатой авоське и вытаскивает оттуда груду папок с документами, публикациями, дипломами. В этих бумагах, по сути, вся его долгая и, не побоюсь этого слова, праведная жизнь.
Впрочем, об этом человеке хочется рассказать все с самого начала. Что значило родиться в 1921 году в приморской глухомани на границе, в семье, где было девять душ детей? Нищета, голод, от которого семья бежала во Владивосток. Отец зарабатывал тем, что возил воду в бараки вербованным на Дальний Восток. Михаилу особенно хорошо учиться было некогда, приходилось бате помогать. Поэтому школу закончил на два года позже сверстников. Аттестат Михаил Зуев получил в июне 1941 года. Один из немногих поколения, выбитого войной…
– Я сейчас думаю, получается так, что судьба меня хранила по жизни, – рассказывает Михаил Семенович. – Наверное, потому, что я зла никогда никому не желал, а уж тем более не делал. Не завидовал, не обижался… А может, назначено мне что-то в жизни было?
Его могли отправить на фронт не один раз, но всегда, буквально в самый последний момент, что-то менялось, и полк, к которому был приписан арттехник Зуев, оставался на дальневосточных рубежах. До войны с Японией в 1945-м, в которой участвовать-таки довелось. Но битва на Востоке была далеко не той ужасной мясорубкой, которая завершилась на Западе… Мобилизовался Михаил Зуев в 1947-м. И на работу пришел устраиваться не куда-нибудь, а в редакцию одной из приморских районных газет! Пристрастился в армии писать заметки в дивизионную многотиражку. По словам Михаила Семеновича, от опрометчивого шага в журналистику удержали только хлебные карточки. Их на тот момент у редактора не было. Потенциальному корреспонденту велели приходить через месяц, но по истечении этого срока в газету Зуев уже не вернулся. Отнес заявление в Учительский институт, был такой после войны во Владивостоке.
– Меня в жизни, с самой юности, волновало, что много встречается людей невоспитанных, грубых, жадных, – объясняет свой выбор Михаил Семенович. – Вот я и задался целью пойти в учителя, чтобы дети вырастали хорошими, добрыми.
Интересно, много ли сегодняшних студентов педагогических институтов и училищ ставят перед собой такие “простые” цели, на достижение которых требуется ни много ни мало – вся человеческая жизнь?
После войны мужчин не хватало везде, и в школе в том числе. Поэтому в том же 1947-м, параллельно с учебой в институте, Михаил Семенович закончил ускоренные курсы переподготовки учителей и был направлен учителем начальных классов в школу N 23 во Владивостоке.
Школка была крохотная. Занимались в три смены, классы переполнены. И все равно о том времени вспоминает Михаил Семенович с удовольствием: как же, там и жену себе нашел, тоже преподавателя! В той же школе, через пару лет, получил свой первый директорский пост. А потом рискнул написать письмо прямиком в “Литературную газету” (помогла-таки журналистская практика!), где обратился к писателям всего Советского Союза. Мол, люди добрые, помогите чем можете, надо бы к школе пристройку сделать, да денег найти не могут!
Писатели денег не прислали, видно, до них послание так и не дошло. Зато приехали после этого к директору из райкома партии. Что хорошо было в те далекие советские времена, так это мгновенная реакция на сигналы с мест! И что вы думаете? Ведь построили, да не просто пристройку, о чем хлопотал Зуев, а новую, большую по тем временам школу. Сейчас в этом здании городская станция юных техников…
Потом в жизни Михаила Зуева было много событий, которые, к счастью, не отличались особой динамикой. Вся жизнь Михаила Семеновича словно одна простая, правильная, прямая. Директорствовал Михаил Семенович сначала во Владивостоке, потом в Забайкалье, куда семья переехала по семейным обстоятельствам. Однако в начале 60-х потянуло на родину, в Приморье. Окончательно Зуевы осели в селе Благодатном, название которого говорит само за себя.
Михаил Семенович стал директором школы. В то время ему уже было 50 лет. Возраст, когда можно подводить первые итоги, задумываясь уже не только о процессе, но и о сути того, что ты делаешь…
Помните знакомое по детству стихотворение?
Крошка сын к отцу пришел,
И спросила кроха:
Что такое хорошо
И что такое плохо?
Эти простые вопросы, наверное, в то же время и самые трудные. Кто рискнет однозначно ответить, что такое добро и что такое зло? И где критерии справедливости? Похоже, на нашу голову пало древнее проклятие китайцев: “Чтоб ты жил в эпоху перемен”. Вот и живем, как можем, путаясь порой в самых элементарных вещах, теряя всяческие ориентиры. Это взрослые. Что уж говорить о детях! Скажите честно, с кого посоветуете делать жизнь своему ребенку: с Тимура и его команды или запасливого дядюшки Скруджа?.. Но уж во всяком случае не с учительницы, не получающей месяцами зарплату!
Где найти те огни, на которые будет “рулить” молодое поколение? А ведь без маяков корабль с большим трудом способен дойти до гавани!..
– Дети, особенно когда они маленькие, постоянно задают простые вопросы, на которые хотят получить четкий и ясный ответ, – говорит Михаил Семенович. – На уровне “что такое хорошо и что такое плохо”. И отвечать им надо, потому что ответы взрослых закладываются в маленьком человеке на всю жизнь, как те самые нравственные ориентиры, маяки, которые будут “светить” потом всю оставшуюся жизнь.
– Вся наша история педагогики, – продолжает он, – рассматривала ребенка как объект воспитания. Я думаю, логично сделать его и субъектом также! Пусть, кроме учителя, ученик воспитывает себя сам. Только не абстрактно, а буквально.
В этом суть теории Зуева, названной по-научному скучно: “Духовно-нравственное воспитание дошкольников и учащихся 1-го класса методом самовоспитания и самооценки своих поступков и действий”.
Ни много ни мало, Зуев замахнулся на то, что оказалось не по плечу создателям “Морального кодекса строителя коммунизма”. На воспитание в школе высокоморального, честного, отзывчивого человека, друга животных, помощника родителям да к тому же патриота страны… Кто спорит, идея просто “супер”! Однако как добиться той малости, чтобы простые истины вошли в душу и стали нормой поведения каждого?
– Ребенок должен научиться управлять собой и своим поведением, – считает Зуев. – Его надо приучить к нравственной самооценке, он должен уметь самостоятельно делать правильный выбор в сложной ситуации. И четко знать самое главное, то самое – что такое хорошо и что такое плохо!
Михаил Семенович показывает мне сложенную вчетверо, отпечатанную на дешевенькой бумаге листовку. Читаю: “Нравственно-экологический кодекс школьника”.
Очень любопытно! К примеру, пункт первый: “Птицы – наши друзья. Оберегать гнезда птиц. Вывесить скворечник, кормушку для птиц. Ежедневно подсыпать корм, не изготавливать рогаток”.
Или пункт шестой. “Воздух – второй хлеб. Не загрязняй воздух сжиганием бумаги, соломы, резины, нефтепродуктов. Предупреждай попадание в воздух выхлопных газов, чаще проветривай жилище, летом спи при открытой форточке, избегай вдыхания эмалевых красок и лаков”.
– Это вы сами сочинили? – спрашиваю.
– Нет, вместе с моими учениками. Этот кодекс – наше совместное с ребятами творчество, сидели как-то обсуждали, вот и сложилось само собой.
Особенно впечатлило меня одно, “Нравственная молитва” называется. Вот заключительное четверостишие:
Улыбкою всех обогрею,
Последнее людям отдам.
Пусть ветер добра всюду веет
И счастье приносит всем нам!
Это стихотворение напечатано на оборотной стороне “Кодекса школьника”.
– Мои ученики знали его наизусть, – говорит Зуев. – Ведь это на самом деле молитва, только не церковная, а детская.
Честно говоря, когда я читала все эти немного наивные постулаты, которые предлагает использовать в школьной практике Михаил Семенович, не сильно верилось, что эти вещи будут всерьез воспринимать нынешние продвинутые, всезнающие, скептически настроенные школьники. Особенно же я засомневалась, когда учитель показал мне главное свое изобретение – лист самооценки эколого-нравственных норм. Представьте себе – разлинованные графы, где ребенку по датам предлагается отвечать “да” или “нет” на вопросы типа: “огорчал ли ты сегодня мать, отца?”, “делал ли зарядку?”, “охранял ли животных?” и тому подобное…
Однако потом я услышала мнения людей, которые испробовали то, что предлагает Михаил Семенович Зуев, на себе. Учителей, детей, родителей.
– Я работала по этой методике с пятого по одиннадцатый класс, – рассказывает Татьяна Гаврилова, преподаватель средней школы N 3 села Хороль. – Могу сказать одно – мои ребята заметно выделялись на фоне других школьников. Были добрее, человечнее, да и учиться старались!
А вот что думает американец Майкл Экулс, волонтер Корпуса мира, а по совместительству преподаватель английского языка школы поселка Ярославский.
– В тех классах, где классные руководители работают “по Зуеву”, преподавать значительно легче. Школьники старательны, ответственны, дружны, миролюбивы. С уважением относятся друг к другу и к родителям. Когда я вернусь на родину, в США, и займусь там учительской деятельностью, я обязательно воспользуюсь понравившейся мне методикой русского учителя!
Особо хочется сказать об отзыве учителя русского языка и литературы Яндырской средней школы Назранского района Адама Игоревича Полонкоева. Приморские педагогические наработки дошли до Чечни через общих знакомых в письменном виде. Правда, было это не вчера, а в начале девяностых годов, как раз в преддверии военного конфликта. Коллеги обменялись письмами, и вот какой ценный отзыв получил тогда Зуев. Цитирую: “…Использование вашей методики позволило в быстром темпе преодолеть пробелы за начальную школу у пятиклассников. В моем классе были чеченцы и ингуши, которые враждовали между собой. Не поверите, но примерно через полгода взаимоотношения между ребятами значительно улучшились.
Простые истины, которые проповедует Зуев, в конечном итоге вылились в красочное учебное пособие. Там все: таблицы для самооценки плюс методическое руководство, словарик по этике. Это можно применять в детском саду, начальной школе, да просто – в семье!
Еще в конце восьмидесятых Зуев опробовал все эти наработки на практике. Добился, чтобы в краевом институте усовершенствования учителей его заслушали в методкабинете воспитательной работы. Дописал методику, как велели ученые дамы. А потом тщетно ждал хоть какого-нибудь ответа в течение почти двух лет.
Когда понял, что не дождется, Зуев на свой страх и риск отправил свою работу под названием “Духовно-нравственное саморазвитие школьников” в Международный центр педагогического изобретательства в город Челябинск. В 1995 году получил положительный отзыв: “проведена научно-практическая экспертиза. …педагогическое изобретение …признано новой, обладающей существенными отличиями и дающей при использовании положительный эффект полезной моделью”.
Читать это было, безусловно, приятно, но положительные эмоции к делу не пришьешь! А так хотелось увидеть свой труд опубликованным, знать, что коллеги по профессии имеют возможность с ним ознакомиться, а возможно, и взять оттуда что-то себе на вооружение…
Зуев продолжает пробивать свою работу. Пожалуй, легче перечислить, куда он еще не писал! Во всяком случае трем последним президентам письма были направлены. Но разве что МВД выразило благодарность за методику, усмотрев возможность ее внедрения в практику работы воспитательных колоний… Написал как-то даже Руслану Аушеву, в результате методику опробовали в Ингушетии, прислав очень хорошие отзывы.
– Вы уж меня простите, что я к вам пришел, – сказал мне на прощание Михаил Семенович. – Но если “Учительская газета” не поможет, то, видно, все без толку. Я ведь почему так тороплю? Жить осталось мало. А если книжку мою издать и учителя заинтересуются, время надо, чтобы их обучить по моей методике работать…
Мы прощались. Он посильней нахлобучил свою старенькую заячью шапку, надел пальтецо на “рыбьем меху”, а потом аккуратно завязал узелки на своей деловой “авоське”. Взялся за ручку двери, укоризненно посмотрел на замки и сказал мне на прощание фразу, врезавшуюся в память:
– Духовность победит железные двери!
Мне почему-то кажется, что он это точно знает. Много бы я дала за то, чтобы разделить эту уверенность…

Лада ГЛЫБИНА
Владивосток