На чтение: ≈ 12 мин.Не важно когда, днем или вечером, заходишь под своды бывшего императорского дворца, и тебя неизменно охватывает ощущение легкого беспокойства. Как будто все, даже роскошные гирлянды люстр, находится в ожидании с минуты на минуту наступающего праздника. Кажется, еще немного, и сквозь сомкнутые губы тишины прорвется, брызнет звонкий, заразительный смех. Конечно, детский. Потому что только дети оправдывают ощущение непокоя. Вот они начинают появляться в разных уголках огромного здания. Кучкуются, перемешиваются. Словом, всячески подтверждают свою неразрывную связь с дворцом. Царственный красавец смотрит на их перемещения с несколько снисходительной улыбкой, но в глубине его внимательных глаз нельзя не уловить выражения любви.
То же самое выражение я замечаю на лице Владимира Николаевича Киселева, когда он говорит о дворце. Произносит он это слово без особого нажима, но так тепло и сердечно, что не требуется много времени, чтобы понять: дворец – это Дворец. Это больше, чем работа. Это – жизнь.
Если задуматься, его могла ждать совершенно иная карьера. Высокий партийный пост, чиновничество со всеми вытекающими материальными последствиями, а то и бизнес-деятельность, требующая, разумеется, душевных затрат, но не таких. Однако все замкнулось на Невском проспекте, 39, где Аничков дворец 1741 года постройки, любующийся течением Фонтанки, а не главной «першпективы» города, однажды и навсегда стал Страной детского творчества. И почти 25 лет этой Страной с населением в восемнадцать тысяч детей руководит Владимир Киселев.
– Для человека, связанного с комсомольской деятельностью, а я работал в Тосненском горкоме комсомола и параллельно входил в состав Ленинградского областного совета пионерской организации, это должна была быть совсем другая жизнь. И все-таки, – Владимир Николаевич улыбается, вспоминая, – я недолго сомневался, когда поступило предложение прийти во Дворец. Тотчас «да» я в кабинете не сказал: нужно было прийти домой, обсудить ситуацию в семье, однако уже через день решение не требовало пересмотра.
Ему пришлось шагать по ступенькам, и в этой последовательности Владимир Николаевич находит несомненный плюс. Постичь глобальное можно только начиная с мелочей. Хотя, если даже условно назвать политмассовый отдел «мелочью», он обидится.
– Четыре года я заведовал отделом, и могу признаться, что это были самые яркие и интересные страницы моей жизни во Дворце. Только представьте, пионерские парады на Дворцовой площади! Наш первый детский праздник – открытие спортивно-концертного комплекса им. Ленина у Парка Победы! Все новое происходило в городе не без нашего участия. Дети никогда не оставались в стороне. Это внушало уверенность, что мы растим истинных граждан-патриотов. А наши елки! Нет ничего душевнее новогодней елки в Аничковом дворце. Она – наше фирменное блюдо. Я пришел работать в отдел в ноябре, а в декабре состоялась моя первая елка. Забыть это немыслимо! Репетиции шли ночами: и телережиссер, и артисты могли репетировать только в это время суток. А какие интересные вещи рождались в нашем отделе! Практически все петербурговедение начиналось с клуба «Ленинградец».
После четырех лет заведования политмассовым отделом Владимира Николаевича выбрали заместителем директора Дворца по учебно-воспитательной работе. Именно «выбрали», хотя на дворе стоял 1983-й год. Он искренне благодарен Галине Михайловне Черняковой, которая в те годы возглавляла Дворец.
– Это был образец для подражания, руководитель с большой буквы. Я считал ее директором, наставником, мамой. Даже если появлялся сложный житейский вопрос, я мог позвонить ей домой в три часа ночи, и у меня даже мысли не возникало обратиться к кому-то другому.
У Галины Михайловны он перенял позицию постоянной заботы о Дворце, с ее помощью вывел собственный образ: Страна детского творчества – тот же цветок, помогай ему, ухаживай и, расцветший, он поразит тебя палитрой красок. Появилось множество различных направлений: растущие интересы ребят требовали развития. Возникла первая в городе «информатика», дизайн-центр, от литературного клуба отпочковался пресс-центр «Поколение», обрели новые лица шоу-студии, театральные коллективы.
«Атмосфера бесконечного творчества» – вот что, по Киселеву, есть сущность Дворца. Ему кажется, это длится с того удивительного в истории страны факта, когда такой партийный босс, как Сергей Миронович Киров, лицезрея как-то смотр детской самодеятельности, принял решение отдать один из бывших императорских дворцов «цветам жизни». За три года реконструкции здесь проявили творческую мысль почти все предприятия города: каждое было ответственно за определенную лабораторию или мастерскую. По призыву во Дворец пришли работать Дунаевский, Чуковский, Маршак, Ботвинник, Обручев, Орбели. К созвездию многочисленных талантов Дворец просто не мог отнестись равнодушно! Зараженный «бациллой» творчества, он сам стал плодоносить. Если перечислять имена всех его знаменитых выпускников, не хватит ни страниц, ни времени.
– Причем многие обижаются, когда их случайно не упомянешь, – Владимир Николаевич разводит руками. – Но невозможно не сделать пропуск: список замечательных людей постоянно пополняется. Он неисчерпаем.
Но все-таки главным, чем гордится Дворец, Владимир Николаевич считает человеческий потенциал. Педагоги – это тема для объемной, восторженной летописи…
– А посмотрите, какая удивительная техническая служба! – директор Дворца разве что не подпрыгивает, рассказывая, какие там работают «потрясающие художники-ландшафтники», как они оформляют клумбы, как ухаживают за садом.
– Как-то написали, что на Невском проспекте дышать невозможно, а у нас их усилиями и любовью на голубых елях шишки растут!
Кто бы думал, что выпускник экономического факультета Ленинградского государственного университета им. Жданова, системно и логично мыслящий, может проявлять такой темперамент!
– А я занимался драматическим театром, – смеясь, откликается Владимир Николаевич. – Правда, не во Дворце, а в своей родной школе. Играл даже главные роли: героев-любовников. Помните, в «Кошкином доме» Петух говорит: «Соседка, с нынешнего дня я ваш слуга до смерти!» А мне все твердили: да не так! Ты пойми, что Петух давно захаживал к Кошке!
– Владимир Николаевич, неужели за почти двадцать пять лет работы ни разу не возникло мысли все бросить и уйти?
Киселев удивленно распахивает глаза:
– Да сто раз! Сто раз возникала, и сто раз я принимал решение уйти, но … рано утром я вставал и шел на работу.
– А что провоцировало эту мысль?
– Отчаяние. Когда понимаешь, что бессилен что-либо изменить, понимаешь, что не можешь помочь в реализации ребячьих и педагогических идей и инициатив. Ведь любая идея стоит денег. Я уже столько лет ощущаю себя не педагогом, а менеджером. 90% времени уходит на решение управленческих задач и экономических проблем. С 1990 года мы вынуждены заниматься самообеспечением. Из ста процентов у нас на это уходит 40, остальные 60 выделяет бюджет. Я не могу сказать, что город нас обижает: просто бюджет Комитета по образованию таков, что больше «отрезать» не могут. Поэтому на 40% мы вынуждены содержать себя сами, и деньги эти идут не столько на развитие, сколько на поддержку программ, которые необходимо защищать. Если бы мы сами не добывали средства, многим интереснейшим проектам можно было бы сказать «прощай». Это действительно грустно. Я боюсь однажды проснуться и понять, что ни сегодня, ни завтра ко мне не придет ни один педагог с новой идеей. «Зачем? – скажет он. – Киселев не смог мне помочь однажды, не сможет и теперь». Ну а к чему тогда Дворец? Можно существовать как любой другой дом, выполнять элементарные задачи: заполнять свободное время детей, доводить их до определенного возраста и возвращаться к «окучиванию» более юных. Но содержание, суть Дворца – это синтез образования и творчества, это деятельность, направленная на неизменный рост ребенка. И к этому надо стремиться, не опуская руки, невзирая на трудности.
А трудности, конечно, есть. И Киселев знает, что такое жить надеждой на окончание долгостроя в самом Дворце и его структурном подразделении – лагере «Зеркальный»: когда-нибудь там все равно замерцают голубой водой бассейны. Знает, как трудно и стыдно ходить «с шапкой по миру», но все равно уверен, что найдутся деньги на ремонт единственного в России детского парусного судна «Юный балтиец». Этому его научила детская среда: безнадежность не присуща ребенку. Поскольку Владимир Николаевич сам житель Страны детского творчества, он также знает, что даже если произойдет «полное обнуление души», его спасет Дворец. Жизнь подсказала Киселеву один отличный способ реанимации: посидеть на репетиции какого-либо детского коллектива. Второй способ он открыл сам: убежать на свои пять соток не очень приветливой, но родной ленинградской земли. И почувствовать себя обязанным по отношению к оживающим весной цветникам. А там, в окружении знойных роз, тихих тюльпанов, дивных лилий, в который раз понять, что Дворец – это больше, чем работа. Это – жизнь.
Санкт-Петербург
Выбор читателей
Комментарии