На чтение: ≈ 15 мин.– Где тут моя эксклюзивная трость? – Людмила Павловна постоянно шутит над собой. Правда, сучковатую палку почти в собственный рост берет вполне серьезно – последнее время на Ракитинку совершают набеги бродячие собаки.
Ракитинка, деревня неподалеку от Омска, нынче состоит из двух частей – новой и старой. В новой – трехэтажные коттеджи за каменными оградами и красивые машины. Что там делают хозяева за глухими заборами, обитатели старой Ракитинки не знают, да особо и не интересуются. У них своя жизнь. «Наша деревня – это Россия в миниатюре», – говорит Людмила Павловна. Заброшенные дома соседствуют с крепкими избами, главная асфальтированная дорога расходится в разные стороны разбитыми проселками. Крепкий кирпичный магазин в центре, маленькая беленая школа с трещиной во всю стену – на окраине. В ней всего 29 ребятишек и два учителя. По норме полагается учить первый класс со вторым, третий – с четвертым. Педагоги увидели, что малыши так воспринимают материал плохо, и по доброй воле проводят занятия в две смены. Организовали комнату для временного пребывания подготовишек вместо когда-то двухэтажного детского сада – собрали старенькую мебель по селу, а на именины каждого, которые тут празднуют всей школой-садом, покупают подарки сами. Весной село заливает не Иртыш, на берегу которого оно стоит, а ветхий водопровод, который власти все не соберутся отремонтировать. Алкоголизм и наркомания тоже не обошли Ракитинку стороной – Людмила Павловна называет какие-то имена: спился, обкололся. Без осуждения – просто констатирует: подкосили человека перемены… Но мельком – ей эти люди неинтересны. А вот механику Петру Скосырских, организовавшему в деревне «Тмин» – Театр молодых и не очень, – почти поэму спела. С Марией Арнольд, пенсионеркой и примой театра, познакомила меня прямо на улице. Героиня, говорит, настоящая – бывает, так ноги болят, что ходить не может, но репетиции никогда не пропускает: муж на мотороллере привозит и увозит. Про местного художника Василия Ларионова хвастает: ему в Уфе, на исторической родине, галерею открыли, а он местной школе свои картины дарит. Резчика Ивана Кондакова журит: чувствует материал человек, но краски бы у него отобрать – дерево и без того хорошо. Восхищается: какие тюльпаны выращивает Нина Ильнична Гуртова, директор местной школы, специально к Дню Победы, чтобы сельских ветеранов поздравить! Над собой все время посмеивается, окружающих совершенно искренне зовет милыми и родными. Зато от души ругает тех, кто мусор где попало бросает: бумажки, бутылки. Людмила Павловна Шумик, художник по профессии и по призванию, бережет красоту. Без лица Мы разговариваем в теплом доме Ираиды Николаевны Безгачевой – он ближе к остановке. Ираиду давно в деревне переименовали в Ирину – звучит не по-нашему резко. Ирина Николаевна, логопед на пенсии, работает с подготовишками. Учит их… разговаривать. Мамы и папы с детьми почти не видятся. Одни заняты водкой, другие работой. Дети дома одни – с компьтером или с собой. Ощущение такое, что удивительные куклы, разместившиеся на столе и на полу, печально кивают головками в такт словам Ирины Николаевны, будто сочувствуя. Лиц у кукол нет. Красотки в длинных юбках с распущенными волосами, покрытыми венками из трав, не для игры. У них серьезная и важная миссия – берегини-травницы защищают дом от черных чар и житейских бурь, храня любовь в семье. В России издавна мастерили куколки-обереги. Родился ребенок – вязалась куколка, скотина заболевала – новая появлялась. Куклы воспитывали моральные качества. Убоженка, например, специально делалась неряшливой – после нее ребенок в нищего камень не кинет. Когда девочки подрастали, мама им давала куколок-хороводниц. Они их крутили и развивали одновременно две ручки. Когда за прялку сядет, одной будет веретено тем же движением вращать, другой пряжу скручивать. У мальчишек были бойцы на палочках. Делали такие серьезные игрушки из соломы, лоскутков, золы. Людмила Павловна научилась использовать местный, ракитинский, материал – рогоз, который в просторечии мы называем камышом. На самом деле рогоз – это как раз растение с жесткими листьями и коричневыми початками, а камыш – трава из семейства осотовых с метелками на конце. Людмила Павловна шутит, что пристрастие к рогозу у нее генетическое. В старину из него и суп варили, и корзинки вязали, и даже что-то вроде кирпичей делали. Именно из них плел дома в селах области дед Людмилы Павловны. Лиц у берегинь нет по древней традиции – ни к чему в доме лишние очи да уши. Тем более что задача оберега – брать на себя несчастья, сглазы, неприятности. А через глаза – зеркало души – она могла нечаянно вернуть все это обратно. Впрочем, у Людмилы Павловны есть свое мнение на этот счет, как и на любой другой. – Попробуйте нарисовать рожицу, – протягивает мне альбом. Я изображаю то, что в моих силах: точка, точка, запятая. Людмила Павловна секунду глядит на кривую рожицу, затем вносит несколько уверенных штрихов. Раз, два – и получается… мой автопортрет. По версии художницы, человек, изображая что бы то ни было, всегда отражает себя. Даже у профессионалов портреты случаются похожими на авторов. Как же можно делать куклу, принимающую на себя беды, с лицом хозяина? – Вот какой у нас народ мудрый, – гордо говорит Людмила Павловна. – Кроме того, игра с такой безликой куклой заставляла ребенка воображать, фантазировать, придумывать ее настроение и характер.Наверное, тем и близка оказалась кукла-берегиня Людмиле Павловне. С ее помощью она, сама того не ожидая, разбудила фантазию целой деревни. Традиция продолжаетсяПрежде чем стать учителем черчения и рисования, Людмила Павловна Шумик была и руководителем народного ансамбля, и директором сельского Дома культуры. Пока училась на художественно-графическом факультете Омского педагогического института, нянчилась со своими тремя дочерьми, а заодно техничкой подрабатывала. В Ракитинку привез муж – дали тут жилье от птицефабрики. Большой, просторный дом на краю села – почти в лесу, как в сказке. Людмила Павловна устроилась на работу в школу и с жаром принялась обустраивать свое первое жилье – расписала стены, украсила кухню деревянной резьбой, выложила изразцами вытяжку… Через четыре года муж неожиданно умер. И не стало в той сказке ничего, кроме горьких слез. Она бы и пожаловалась кому – да у всех свои заботы. Пошла на берег – плакать. И вдруг как-то по-особенному заколыхалась волнами трава, зашумел ветер. – Я услышала природу, – говорит Людмила Павловна, – и домой вернулась с большой охапкой рогоза. Из рогоза она сделала первую в жизни куклу. Просто взяла книгу, прочитала, как делать поделки из соломы, и сделала по тому же принципу, только совсем иное. В дополнение к рогозу стала пробовать разные травы. Плела корзины, зайцев, мастерила из шишек лесовичков, сове выложила мохнатую грудку из вербы.- Природа совершенна. Из того, что она нам дает, можно изготовить и усладу для души, и лекарство для тела, – уверена Людмила Павловна. У берегинь нет ликов, но есть частички душ их авторов. Каждая индивидуальна, не похожа на другую. И хотя технологию Людмила Павловна с подругами отрабатывала больше года, работа штучная. Кукла создается долго и только с хорошим настроением. Поделали – отставили, полюбовались, подумали – и вновь за работу. Спальня Шумик – она же мастерская. Удобно – пришла идея ночью в голову, тут же вскочила и стала плести. Или клеить, или паять. Тем более сейчас, когда новую куклу придумывает в стиле гжель: платье колоколом, на голове узел волос. Кровать скромно забилась в угол, остальное пространство занято сухоцветами, заготовками, инструментами. На стенах «пробы пера»: ранние – картины в стиле импрессионизма, поздние – панно из трав, лапоточки из рогоза. Людмила Павловна любит экспериментировать. На одной из первых ярмарок, куда вывозила своих берегинь, ее раскритиковали: мол, по русской традиции положено использовать солому да лоскутки. Людмила Павловна обиделась: «А я не народ, что ли? Традицию продолжаю и свое добавляю – это и есть развитие». Эффект творчестваСвоими идеями и технологиями Людмила Павловна щедро делится с окружающими. Дети ее волшебницей считают – на экскурсии, бывало, возьмет в руки пучок травы, покрутит с минутку – вот тебе и сорока. Пока в школе работала, у нее все без исключения художниками были. – А как же способности? – удивляюсь я. – Способности – это второе. Главное – научиться видеть красоту, природу родную чувствовать. А рисовать пейзаж я могу вас за пару минут научить. Я опять беру в руки блокнот и под «диктовку» Людмилы Павловны беспорядочно рисую точки, кружочки, квадратики, провожу кривые и прямые. – Ну вот, а теперь надо приглядеться, увидеть ваш пейзаж и убрать лишнее, – художница что-то заштриховывает, что-то поправляет, и на листке бумаги появляется домик, окруженный осенним садом. Методика Шумик оправдалась – количеству выпускников из Ракитинки, выбравших творческую профессию, позавидует художественная школа. Дом ее на окраине села никогда не стоял без гостей – дети приходили брать уроки рисования. Денег Людмила Павловна не брала, даже когда на пенсию вышла, – совестно. А увидев, какую красоту можно сотворить из рогоза – практически из мусора, которым заросли окрестности деревни, – загорелись не только дети, но и взрослые. Ирина Николаевна Безгачева привела к Людмиле Павловне внучку, да и сама увлеклась. Светлана Петровна Скосырских, молодая учительница, переняла эстафету, организовав кружок уже в школе. Недавно ездили на областной детский фестиваль «Красота спасет мир» со своей плетеной из рогоза экспозицией «Безумное чаепитие Алисы».В то, что именно красота спасет этот безумный мир, Людмила Павловна верит свято. И потихоньку ее вера, подкрепленная действием, стала менять – не мир, но отдельно взятую Ракитинку. Есть такой эффект сотой обезьяны – феномен быстрого распространения идеи или способности всему населению при достижении критического числа индивидуумов, имеющих данный навык. Что-то подобное случилось в Ракитинке. Народ увлекся творчеством: кто-то вяжет, кто-то плетет, кто-то выжигает. Количество художников на душу населения обычной нищей деревни, где даже клуба нет, явно превышает подобную цифру в городе, если бы ее кто-то подсчитал. Берегини – так зовут троицу учительниц Шумик – Безгачева – Скосырских – часто ездят на выставки и ярмарки в Омск. Грамоты привозят регулярно, а вот деньги – редко: что заработаешь, то и заплатишь – за место, за охрану, за организацию. Да и цену-то ставят смешную, совсем не стоящую распухших от напряжения рук. Фотографий с выставок у них почти нет. Некогда – дети приходят, просят способы плетения показать, они всем помогают. Для того и творят. – Ой не любите вы славы, Людмила Павловна! – ворчу я. – Знаете как я понимаю славу? Это когда меня все забудут, а куклы наши жить будут. И называться – ракитинские! – серьезно отвечает Людмила Павловна Шумик, берегиня села. Омская область, фото автора
Выбор читателей
Комментарии