Александр ПУШНОЙ: Это все называется творчеством

​Российский музыкант-мультиинструменталист, певец, телеведущий, шоумен, актер. В прошлом участник команд КВН НГУ, «Дети лейтенанта Шмидта», «Сибирские сибиряки». Был ведущим телепроектов, выходивших на канале «СТС», – «Хорошие шутки», «Кто умнее пятиклассника?», «Галилео», «Песня дня». Сейчас Александр Пушной – ведущий шоу «Золото нации» на телеканале «Россия 1» и член попечительского совета благотворительного фонда «Созидание».

– Александр Пушной – личность весьма незаурядная. Это видно, это знают, это заметно по тем телепрограммам, которые ты ведешь. Хотя о тебе и про тебя в открытом доступе лежит не так уж много материалов. Все больше концертные номера, фрагменты телепередач и очень мало интервью. Скажи, кто такой Александр Пушной сейчас? Чем ты живешь?- Я типичный продукт распада Советского Союза, потому что я учился и вырос в Новосибирском Академгородке и поступил в университет на физический факультет. Окончил его и даже успел поучиться в аспирантуре один год. Пока не настало время метаний и выбора – либо я остаюсь в науке и покидаю страну, либо я не иду в науку, но остаюсь в стране.- Судя по всему, с наукой ты расстался…- Да. Но зато ощущение этого вечного/временного состояния меня до сих пор не покидает. В 1999 году я приехал в Москву на два месяца, чтобы помочь программе «БИС» на канале «ТВ 6» (позже «Россия 2», сейчас «Матч ТВ») сделать музыкальное оформление. И вот тут все завертелось… Мне, между прочим, до сих пор сны снятся, что раздается звонок из университета и я слышу: «Ну что, Саша, наигрался? Давай возвращайся в нормальную профессию…» Поэтому, кто я, мне самому сложно сказать. Когда меня приглашают в эфир и начинают перечислять все мои регалии и статусы, это становится самым сложным пунктом для моего самоопределения – шоумен, телеведущий, музыкант и прочее и прочее. Если абстрагироваться от всего, можно сказать, что я продукт перемен. В какой-то момент я пришел туда, куда меня позвали, и до сих пор продолжаю барахтаться в этой сметане, надеясь, что она когда-нибудь превратится в масло.- Можешь ли ты выделить трех важных людей или три важных события, которые повлияли на то, кем ты стал сейчас. По твоим ощущениям, начиная с раннего детства… кто или что это было?- Конечно же, номер один – это мама. Именно мама сформировала меня как человека. В детстве она насильно отдала меня в музыкальную школу. Когда я говорю «насильно», я имею в виду именно то, что означает это слово. Она реально применила физическую силу, чтобы я туда пошел. И этим определила мою дальнейшую судьбу во многом. Позже она так же не дала мне поступить в музыкальное училище, когда я сам хотел это сделать в восьмом классе. Уже не силовым методом, а с помощью хитрости, она заставила меня окончить общеобразовательную школу. Там как раз появился физико-математический класс. Второй поворотный вектор в моей жизни – это Новосибирский государственный университет, куда я поступил на физический факультет. До этого я был совершенно другим человеком. Ну и третье событие, или третий вектор, – это клуб «Квант», который организовывал и показывал капустники. К нему бы я присоединил КВН и ко всему этому добавил бы то, чем я занимаюсь сейчас. Все это как третий вектор вывело меня в тот статус, который я не знаю, как назвать. Таким образом, мы опять возвращаемся к вопросу, кто я.- Круг замкнулся. Твое первое появление на экранах связано с КВН. После игры сборной НГУ, где ты показывал музыкальную пародию на Стинга, ты проснулся знаменитым. В тот момент ты все еще не думал о телевидении и продолжал двигаться в сторону науки?- Да, я вернулся в университет и снова сел за парту, как ни странно. Этот номер со Стингом помог мне очень быстро пройти медные трубы, потому что это была такая мощная прививка. И она связана не столько с той приобретенной славой, по крайней мере в университетском окружении, сколько с тем, что уже через год обо мне никто не вспоминал. В этом и заключался главный урок, который я вынес из этого всего, – в КВНе быстрая слава и очень быстрое, даже стремительное затмение. И после того как я все это прошел, мне уже было гораздо проще относиться ко всем своим дальнейшим телевизионным перипетиям. Я всегда знал, что они конечны, и до сих пор знаю, что любой человек в телевизоре кого-то раздражает, кого-то радует, кого-то бесит, кого-то умиляет. И все эти эмоции – радость, умиление, раздражение – исчезают ровно в тот момент, когда этот человек исчезает из телевизора. Главная мысль в том, что не нужно по этому поводу переживать, что тебя будут любить до конца жизни. Нет, тебя перестанут любить ровно в тот момент, когда ты исчезнешь из телевизора, но и ненавидеть тебя тоже перестанут. Я очень четко осознал этот простой закон и теперь отношусь к этому гораздо проще.- Когда ты решил связать свою судьбу с телевидением?- Ты знаешь, как ни странно, когда я был школьником, студентом и даже сейчас, я мечтал и мечтаю об одном: что я стою на сцене с гитарой… И стадион подпевает мне мою песню. Вот этого мне хотелось всегда! К этому я всегда стремился, и это меня всегда очень заводило, будоражило и мотивировало. Никогда в жизни, ни в прошлой, ни в этой, я не закрывал глаза и не мечтал о том, что я нахожусь в телевизоре и веду какую-то телепередачу.Когда меня позвал Александр Левин в программу «Галилео» в качестве ведущего, он видел человека, который должен был как-то отличаться от всех остальных. То, что мы делали там, – это уже был другой край сознания. Я там был «человек-дурак», «человек-вопрос», «человек-как угодно это назови»… Я знаю, что в некоторых школах (хотя программа не создается уже лет пять) до сих пор скачивают и показывают прямо на уроках некоторые выпуски «Галилео», потому что это познавательно, интересно, наглядно, и после просмотренного видео учителя добавляют к этому свою обязательную учебную информацию.- Кого в тебе больше – юмориста, ценителя точных наук или композитора?- Знаешь, все эти три направления не живут постоянно. Но можно сказать, что юморист во мне практически уже при смерти. Он во мне жил, он во мне существовал, у него был свой рассвет популярности, но сейчас он состарился и умирает во мне. Где-то внутри. Я одно время пытался заставить себя сделать нечто такое смешное, но ничего достойного уже не получается. Однозначно во мне живет музыкант. У него всегда хорошее настроение, он в прекрасной форме, но у него бывают творческие кризисы. Вот не далее как сегодня мне позвонили и попросили написать песенку. Я им говорю, что не могу просто так из головы написать песню, потому что я не завод по производству песен. Ну бывает такое… Не пишется. А по научно-технической части могу сказать, что мне самому всегда было интереснее работать в проектах такого формата. Участвовать в викторинах даже не ведущим, а простым участником. Потому что это всегда интересно, это то, что ты можешь кому-то рассказать, как некий факт или событие.- Скажи, чему тебе пришлось учиться, переучиваться или открывать для себя заново, чтобы стать телевизионным человеком?- Я, конечно, учился работать. Не переучивался, а учился… Потому что работа на телевидении – это всегда работа в команде. А когда некоторые ведущие говорят: «Вот моя программа… Вот я… Вот ля-ля-ля весь из себя…», они являются просто обложкой в этой программе. Они считываются зрителем, как некий поверхностный фантик, а на самом деле программу делают огромное количество людей, тех, кто действительно отвечает за результат и успех этой программы. Есть, конечно, проекты, которые целиком и полностью зависят от ведущего. Возьмем того же Познера или Урганта. Не будет такого ведущего – не будет программы. Но если взять программы, в которых я участвовал в качестве ведущего, то, мне кажется, замени меня, и программа не сильно заметно изменится. Поэтому в своей работе я всегда учился сначала понять, что от меня требуется, а потом уже узкую часть своей работы выполнить максимально хорошо в творческом союзе со всей командой.Плюс – что ты наблюдаешь, как программа складывается, как каждый, находясь на своем месте, добавляет что-то свое и получается единое целое. А минусы во всех моих телевизионных профессиях заключаются в одном, что там нельзя взять гитару и спеть песню. Потому что это никому не нужно, у каждой программы свой формат, который не подразумевает присутствие ведущего с гитарой.- Аналогичная история происходила с Владимиром Семеновичем Высоцким, он в каждом фильме подходил к режиссеру и спрашивал: «А может, мы найдем место в фильме, где можно спеть?»- Да-да, а ему говорили: «Спасибо, не надо». А в «Место встречи…» дали спеть, и то не свою… Что он там пел? «Лиловый негр вам подавал манто» Вертинского… Вот и у меня есть такой комплекс по жизни, он меня преследует, но говорить о том, что он приносит мне какие-то мучения, – это неправильно. Я скорее с юмором к этому отношусь. Я частично могу реализоваться в музыкальном оформлении программ. Вот раньше я пел «Галилео», ко мне подбегали дети, говорили спасибо. Я им: «А я еще и длинные песни пою». Они мне: «Спасибо, не надо нам твоих песен». Сейчас я снялся в «Золоте нации» (программа на канале «Россия 1»), ко мне бабульки подбегают, спрашивают: «Где вы таких детей умных нашли?» Я им: «Это не я. Это съемочная группа нашла. Но все равно спасибо, что смотрите». У меня есть средство, может быть, не такой глобальной массовой информации, но все же… Это мой собственный YouTube-канал, который потихоньку набрал почти двадцать два миллиона просмотров и около двухсот тысяч подписчиков. Это не так мало для скромного музыканта, но там подобралась абсолютно точная аудитория, которая на 60 процентов интересуется всем, что связано с музыкальным оборудованием, и на 40 процентов – музыкальным творчеством. Но из всего материала, размещенного там, основную массу подписчиков радуют кавер-версии на популярные песенки и прочие музыкальные штуки.У меня есть парочка вещей, которые люди узнают, но не вспомнят, кто поет. Это для меня даже гораздо приятнее, чем наоборот, когда люди знают артиста, но не знают, что он исполняет. Например, песня «Ах, какая невезуха. Абсолютно нету слуха…», многие ее знают и считают, что она народная. Это очень приятно. Или «Надо радоваться. Не надо напрягаться», многие даже на телефон себе ее ставили, не зная, кто, собственно, это исполняет. Некоторые каверы очень популярны, например «Зеленоглазое такси» на немецком языке.- У меня одна из любимых перепетых тобой «В Африке горы вот такой вышины…». Просто шикарное новое музыкальное звучание старой песни.- Да, но у нас, к сожалению, так по-идиотски устроен шоу-бизнес, что кавер-версии не входят в сферу интересов многих звукозаписывающих компаний, они считают это баловством. А в моем случае это отношение как к продукту бывшего кавээнщика, который вдруг решил стать артистом.- Ну это твоя кавээновская карма. То, что тебя породило, будет с тобой всю жизнь. Кстати, технологический вопрос. Сейчас практически у каждого ребенка есть смартфон, который может снимать фото и видео вполне сносного качества. И стало понятно, что запретить снимать все подряд невозможно, а значит, главная задача – научить детей снимать правильно, осмысленно, с творческим подходом, исключая появление огромного количества фото- и видеопустышек, которые засоряют Интернет и головы. Во многих школах сегодня открываются специализированные курсы и школы телевидения, в которых детей учат, как снимать, что снимать, как монтировать, как держать себя в кадре, как готовиться к съемкам, чтобы все это превращалось в достойный внимания зрителей телевизионный материал. Ты как телевизионный ведущий что мог бы посоветовать тем, кто решил связать свое будущее с телевидением? Каким сегодня должен быть человек, появляющийся на экранах или создающий телевизионный контент? С чего начинать новичку?- Я сегодня всем рекомендую, и это касается не только телевидения, но и музыки, быстрее браться за практическую работу и, узнавая какую-либо теорию на уроках, тут же пытаться ее воплотить. Потому что в наше время, к счастью для молодежи, все необходимые для этого инструменты есть под рукой. Что такое создание телевизионного контента? Это наличие в руках видео- и звукозаписывающих устройств. И даже если у вас в руках есть более-менее нормальный смартфон, то это уже можно делать. Но потом возникает большой вопрос: а что с этим будет дальше? Для начала нужно снять что-то ценное, авторское, необычное. Смонтировать так, чтобы зрителей держало у экрана. Они, конечно, могут сказать, что у них нет канала, нет эфиров. Но если у вас есть доступ в Интернет, то за минуту можно открыть свой собственный канал на YouTube, и вот тебе эфир. Да, сначала не будет подписчиков, но, если ты будешь делать достойный материал и поймешь, что у тебя получается, применишь все свои полученные знания на практике, будешь ошибаться, исправлять, пробовать новое, будешь получать результат, твой канал заработает на всю катушку. И через некоторое время обязательно появятся зрители. В мою студенческую бытность, когда мы своей группой записывали первый музыкальный альбом, у нас был только кассетный магнитофон. И мы на одну кассету записали свой первый альбом. И чтобы у нас было хотя бы одно прослушивание, мы должны были встать с дивана, сделать усилие, отнести эту кассету в общагу, дать ее послушать одному человеку. И эту кассету там оставить, подарить ее. Это у нас было одно прослушивание, или, говоря современным языком, один просмотр, один лайк. Чтобы заполучить второй просмотр, нам нужно было купить вторую кассету, записать ее и опять отнести в общагу, второму человеку. Получить второй лайк. Вот такое в те времена было распространение контента.Сегодня каждый человек имеет неограниченные возможности выложить свое аудиовизуальное творение в Интернет, и любой человек в любой точке мира, а не только в нашей стране, может насладиться вашим творчеством. Конечно же, это порождает бешеную конкуренцию, но иметь такую возможность под рукой и не пользоваться ею, мне кажется, глупо. Поэтому всех, кто мечтает попасть сегодня в телевизор, могу успокоить. Можно… прекратить… мечтать! Во-первых, сегодня телесмотрение, то есть смотрение телевизора, само по себе уже стремится к зрительскому нулю, но при этом производство контента до сих пор ценится. И если вы можете сделать что-то достойное, интересное в аудиовизуальном формате и будете выкладывать у себя на канале, если к вам придут миллионы зрителей и будут это смотреть и лайкать, то вы автоматически попадете в телевизор. Потому что любому телеканалу нужен хороший контент, а взяв его с вашего YouTube-канала, они могут его даже показать. Или по крайней мере взять у вас по этому поводу интервью, как вы стали бешено популярным. Молодежи надо понимать, что они живут в удивительном мире и надо учиться пользоваться этими возможностями. Вот и всё.- У тебя трое сыновей. Двое (Дима 13 лет и Миша 8 лет) уже ходят в школу, а Андрей родился в прошлом году. Скажи, пожалуйста, как работает папой популярный человек из телевизора и ведущий? Какой ты отец?- Я по форме жесткий, а по содержанию либеральный. Я могу прийти и накричать: «Это что такое? Убираем iPad. Хватит играться». Они скажут: «Пап, можно еще часик?» Я говорю: «Ладно, можно». И ухожу.Ну а моя жена Таня, она полноценно занимается воспитанием детей, она как раз по форме очень мягкая, но по содержанию очень строгая. И с ней так просто договориться не удается. А пока Таня занимается детьми, моя функция в этом процессе обеспечивать семью материально. Но не дай Бог, если кто заболеет, то сразу бежим в лучшие поликлиники, и на этом почти заканчивается мое активное участие в детском воспитании.- В семье смотрят программы с твоим участием?- Ну раньше смотрели, а сейчас они относятся к этому по-современному. Есть и есть. Что-то там идет – и ладно. Показывают в рекламе, и слава Богу. Для них это не событие, не предмет гордости в жизни. И если это завтра исчезнет, они этого и не заметят, наверное, к моему счастью. Потому что у них на этот счет ни трепета, ни раздражения не возникнет. И если подбирать какое-то слово, как они к этому относятся, то скорее равнодушно.- Ты как отец что-то пытаешься привить своим детям? Какие-то важные качества вырастить в них?- Помимо стандартных качеств, которые любой родитель хочет привить своим детям, я хочу, чтобы у них как можно дольше оставалась полнота возможностей выбора. Не пытаясь специализировать с первого класса в какую-либо нишу, я говорю им: «Попробуйте все. И где у вас будет получаться лучше всего, туда и двигайтесь, этим и занимайтесь».- Кто у вас в семье ходит на родительские собрания в школу?- По понятным причинам жена ходит на родительские собрания.- И как после собрания выглядит воспитательный процесс?- У нас двое школьников, но это абсолютно разные дети, и по-разному приходится с ними работать. Старший, например, в одно время забросил учебу, и было два варианта: либо заставлять, либо отпустить. И как оказалось на практике, заставлять не работало. А вот полностью отпустить вожжи неожиданно стрельнуло. Он вдруг сам почувствовал, что как-то все пошло плохо, и тогда совершенно с другой мотивацией взялся за дело. Закончил учебный год без троек, просто потому что сам этого захотел. Для этого потребовалось, как это ни странно, не прессовать его, а, наоборот, полностью доверить его самому себе. Но это со старшим, а что будет со средним, я даже представить не могу. С ним решение разных вопросов приходится подбирать индивидуально, по ситуации.- Лев Толстой говорил: «Не нравоучением, а личным примером только». У вас с детьми есть какие-то общие интересы? Они что-то перенимают от тебя?- Средний с удовольствием ходит в музыкальную школу. Ему это реально понравилось. Старшему тоже пытались привить любовь к музыке, но не прижилось. В остальном же у нас разные интересы. Они дети, мы взрослые, и в целом мы не пересекаемся. И когда мне Миша приносит сообщение о какой-то новой специализации человека-паука, я никак не могу на это реагировать. Это не мое. А он философски относится к моему невосприятию, ну неинтересно – и ладно. Он не расстраивается. У нас взрослые проблемы, у них – детские.- Можешь ли ты назвать свое самое большое достижение и самый впечатляющий провал?- Ну, как всегда говорят в таких случаях, надеюсь, что достижения еще впереди. А если говорить про те, которые состоялись, – это моя семья и мои дети. А про провалы, наверное, тоже еще не случились. Если говорить про сценические, то был один особенно яркий. Как раз в той кавээновской игре, где я делал пародию на Стинга. За один номер до этого я вышел на сцену и забыл слова песни. И под играющую фонограмму занимался непонятно чем. Наверное, этим обеспечил себе такое хорошее следующее выступление, потому что, когда я выходил на номер Стинга, я уже понимал, что этому залу ничего доказывать не надо. Они видели меня в еще худшей ситуации, и я могу уже абсолютно спокойно доигрывать игру. В общем-то, так и случилось. А если говорить о других провалах… Ну не знаю. Я как-то не особенно запоминаю.- Наверняка у тебя, как у любого творческого человека, бывают моменты, когда тебя покидает вдохновение. Что ты делаешь в этот момент? Какой «волшебный пинок» применяешь, чтобы вернуться в рабочее состояние?- У меня никаких «волшебных пинков», к счастью, нету. И вообще способ стимулирования себя к творчеству, к творческому состоянию – это неправильно. Понятно, что лежать на боку и ничего не делать – это плохо, но вставать и заставлять себя написать эти двенадцать песен, убеждая свое эго, что это будут хиты, и при этом выдавливать из себя двенадцать песен «непонятно чего», а потом понимать, что это просто зря потраченное время… Я этим особенно не заморачивался, но знаю, что, когда заставляешь себя заниматься творчеством, то выходящее из тебя в этот момент в творческом плане получается таким вымученным, что это видно за километр. И ты думаешь, слушая такой материал: «Господи, как же автор мучился над этой песней». Поэтому, с одной стороны, это должно писаться легко и задорно, с другой – если ты не сядешь и не начнешь, то ничего и не появится.- А можешь описать свою рабочую обстановку?- Это все называется творчеством, больше ничего добавить и не смогу.- Ты больше рациональный человек или в тебе есть доля авантюризма? Ты можешь просто похулиганить или тебе обязательно надо вложить это в некую форму творчества?- Нет. Я пытаюсь быть рациональным, но у меня это не получается. Если бы в творчестве были какие-то рациональные формулы, то это бы перестало быть творчеством. Все бы могли клепать бесконечные шедевры мировой культуры. Почему так ценятся скрипки Страдивари? Потому что сделать такую же по звучанию не получается ни у кого. А если бы Страдивари клепал бы их, как на конвейере, тысячи штук, то на них бы никто и внимания не обращал. Одной тысячей больше, одной меньше… Вот что такое хорошая песня? Ты включил, слушаешь, и у тебя настроение поднимается. Иногда ты даже не понимаешь, кто это поет, о чем поет, и даже текст не важен, но тебе становится как-то позитивно на душе или хочется пританцовывать. Создать вот такое – это действительно очень сложно. К счастью, никакой формулы не существует, чтобы такое создавать, и каждый ищет ее (эту формулу) заново и самостоятельно. Я вообще считаю, что где-то в небесах есть такой ящик под названием «Шедевры мировой культуры», и из него Бог или ангелы разбрасывают над нашим миром гениальные идеи. И кому-то прилетает в голову, и он уже создает что-то уникальное, ничего до и ничего после этого не создавая. А потом этот человек думает: «О! Я, наверное, музыкант» и пишет еще восемь альбомов полного… мусора. И не понимает, что происходит. Ведь только что шедевр написал. И ведь действительно шедевр. А никто больше ему ничего в голову не кидает. Поэтому надо ждать и умело подставлять свою воронку, чтобы прилетело, просочилось в тебя и выплеснулось.- Для тебя важно одиночество или все-таки тебе необходимо общество?- Гармония между этими двумя вещами для меня действительно важна. Мне необходимо одиночество в том количестве, в котором оно мне необходимо. И соответственно без общества тоже не могу. Потому что я человек социальный и в эту профессию ушел, благодаря тому что в разное время я был кому-то нужен. В отличие от той же физики, где ты принадлежишь сам себе и занимаешься сам собой и тем, что у тебя есть в голове, куда никто заглянуть не может. И никому твои достижения до определенного момента не нужны. А здесь тебе позвонили и сказали: «Слушай, если ты к завтрашнему дню не напишешь фонограмму, у нас не пройдет конкурс «Мисс НГУ». Тут я был нужен, а там нет. Я социальный человек, имею некую социальную зависимость, но и одиночество мне тоже необходимо. К счастью, моя семья это понимает и не трогает меня в эти моменты.- Что бы ты хотел изменить в своей жизни?- Ох, не знаю. Да ничего на самом деле. Я фаталист. Я вижу все, что происходит вокруг, и со мной, и с моей семьей, родителями, сестрой. Я понимаю, что всему этому как-то суждено было случиться и все это не просто так, а та самая судьба.- Хорошо, тогда в чем заключается твоя миссия в этом мире?- Я и сам не знаю. Как минимум в продолжении рода. У меня это неплохо получается пока. А что я хочу, чтобы после меня осталось кроме могильной плиты? Наверное, действительно написать такую песню, чтобы она жила самостоятельно и без меня, и после меня. Чтобы лет через 200, если еще человечество останется на этой планете, люди брали гитару и пели мою песню, даже не вспоминая, кто ее написал. А мне было бы приятно. Я уверен, что где-то там, наверху, эта песня существует, и она должна прилететь мне. А я должен оставить ее здесь, на Земле. Я думаю, что мог бы вполне быть таким проводником для этой песни.- Оценивая все, что с тобой происходило, оценивая достигнутое, какую оценку ты бы поставил себе в три разных периода жизни: детство, молодость и сегодняшний день?- Детство – это твердая пятерка. Я был вполне нормальным мальчиком, учился неплохо. Родителей не сильно тревожил своим поведением. В университет поступил. А все остальное, наверное, четверка. До тройки я не скатился, но и пятерку особо не за что ставить.- Какова в процентах доля удачи или везения в твоей жизни?- Большая. 50 процентов точно.- Что для тебя было самым сложным?- Уход из жизни отца.- Тебе приходилось переступать через свои принципы?- К счастью, пока нет.- Сформируй свое отношение к жизни в пяти словах?- Фатализм. Музыка. Любовь… к музыке, к профессии. Да и все, наверное. В три слова уложился.- Главная мечта твоей жизни уже сбылась?- Пока нет. Я про нее говорил. Написать ту самую песню, которая останется после меня.- Ну что ж, пусть сбудется.Евгений КАПЛУН, гимназия №1554