Увидеть дно…

Ушла днепровская вода, внезапно и заметно обмелела река. В ее изменившемся русле выросли острова, похожие на спины допотопных чудищ. Оголились берега, обрамленные пляжными обмылками, оскалились отмели, малые степные речки стали ручьями, плавневые озера превратились в лужи, окаймленные корягами, перловницами и змеевидными корнями кувшинок. Каменные ряжи, сложенные когда-то для запруд и спасения заповедных урочищ от буйства паводковых вод, обнажились и стали бродами…

Листайте вправо, чтобы увидеть больше изображений

Беды преследуют людей с первых их шагов по планете. Чередой грядут природные стихийные бедствия и аварии, вызванные неуемной деятельностью людей, их борьбой и соперничеством друг с другом. К природным бедствиям и катаклизмам люди не то что привыкли, но все же относятся к ним терпимо, как к тому, чего не избежать. Стихия, правда, иногда ведет себя непредсказуемо, являя свою силу, лишний показывает, кто в земном доме хозяин. Другое дело – беды, вызванные деятельностью человека. Великим Лугом Запорожским назывался когда-то плавневый край за днепровскими порогами. На его месте решили построить водохранилище. «Зробылы море людям на горе» – так отнеслись селяне к затоплению уникальной природы. Но со временем приспособились, привыкли. Старики с их ностальгией свое отжили, их дети и внуки стали по-новому распоряжаться жизнью, которая им досталась. Днепровская вода напоила страдающий от засухи полуденный край, по которому протянулись каналы и оросительные системы. Под парусом и на веслах я много раз пересекал водохранилище, воображая себя морским волком. Со временем даже дачу приобрел на морском берегу, наслаждаясь рыбалкой и видом изумительных рассветов и закатов.

Все течет, все изменяется. Тем более когда уже течь нечему. Время собирать камни и время их разбрасывать, время строить и время разрушать. После взрыва плотины днепровская вода резко схлынула, затопив населенные пункты в нижнем бьефе и, наоборот, оголив дно в верхнем. Беда, которую не ждали, пришла в дома мирных днепровских поселян. «Убрали море людям на горе» – так теперь говорят дети и внуки тех, для кого горем было образование Каховского моря. Такая вот трагическая диалектика. Изменились ландшафт, пейзажи. Другая «донная» явь, другой мир. Они удивили и явно опечалили. Но кого-то даже обрадовали. Раздались голоса ревнителей казацкой старины края о возрождении Великого Луга. Возможно ли это? Человеку сегодня многое под силу. Сила есть, а вот с умом бывает напряженка. В разных странах можно отыскать примеры рекультивации земель, восстановления природных памятников и реконструкции первозданных ландшафтов. Вряд ли это сегодня возможно на днепровских берегах. Между ними открылось дно. И в него заглянули люди. Что увидели? Разное. Для кого-то воскресли далекое прошлое и его реалии. Кто-то озаботился пополнением коллекции артефактов, которые удалось отыскать между камнями в илистых впадинах. Кто-то задумался: где теперь проляжет русло, куда по нему повернет жизнь? Куда она вообще течет-катится? Наверное, это главные вопросы, на которые пока нет ответа.

А мне вспомнился один случай из не очень давно минувших дней. Однажды во время перестройки (тогда тоже разбрасывались и вновь собирались камни, и, кажется, я в этом тоже принимал участие в отличие от сегодняшнего времени, в котором приходится быть всего лишь наблюдателем) я мчался в электричке мимо пустынных и обсыпанных абрикосовым цветом полустанков, трясся в автобусе под редким холодным дождем, брел по мокрому, покрытому морщинистыми лужами шоссе – и вот я опять у своих сельских родичей, испокон веку обитавших в степном тихом сельбище на берегу речушки, что исправно на протяжении столетий питала Днепр.

– Ну как вы тут? – первый вопрос хозяйке, которая, уклоняясь от жгучего пара, валившего из казанка, наливала мне в миску борщ.

– Та уже дожили до самого краю, – привычно, без натуги вздыхая, ответила она.

– До самого дна, – уточнил хозяин, разливая по стопкам «выстоялку» – чистый, настоянный на местных травах самогон.

– И что же на дне? – поинтересовался я, когда выпили по первой. – Какие там дела?

Хозяин промокнул куском хлеба каплю, что застряла в щетине на подбородке:

– Делов нет, все за ценами побежали, а осталась сама работа. А если по-серьезному, то обскажу тебе один случай. Работал я в молодых годах на канале, и был у нас сварной Иван, который плавать не умел. Раз выскочил он из вагончика спецуху прополоскать, наклонился над водой и тихо мулькнул в глубину, будто слизал кто его. И все – тишина. Нырнули мы за ним, вытащили на понтон, откачали. А потом давай допытывать, как там, на дне, почему не кричал, не барахтался. Иван тот пришел в себя и говорит: «Как на дне очутился, такая вдруг тоска взяла, что не приведи Господь. Сам себе тогда подумал: «Только­-только новые туфли приобрел, а надеть так и не пришлось…»

Мы выпили по второй. Плотно закусили наваристым борщом. Хозяин повеселел. Стал потчевать меня сельскими новостями. День незаметно угас, и мы переместились из флигеля в дом, где уже затопили печь. Ночью я проснулся и по малой нужде выскочил на улицу. Небо было холодным и ясным. В чистой и, казалось, близкой вышине где гроздьями, где поодиночке висели яркие звезды. Мне вдруг подумалось, что я стою на дне, а звезды – это отражение огней, которые горят над поверхностью. И всегда были на дне и эти хаты, и село, и деревья, и дороги, и реки. Внизу всегда на твердом и прочном дне люди, вверху испокон веку в черных немых небесах звезды. И никогда по­-другому. Плоть человека – на земном надежном дне. Душа, правда, иногда воспаряет и к небесам, и к звездам, но это другой случай. Донные земные протяжения ведут человека до края, но его он так и не достигает, край этот все отодвигается и отодвигается.

Демокриту приписывают фразу: «Истина лежит на дне колодца». Существует легенда, согласно которой Ложь и Истина решили вместе искупаться в колодце в жаркий летний день. Внезапно Ложь вылезла из колодца, надела одежду Истины и убежала. Несчастная Истина долго бродила по улицам городов в поисках своей одежды, но все напрасно. Люди отворачивались от нее, стыдясь ее наготы. Истина вернулась к колодцу и пропала на его дне навсегда. И вот дно оголилось. Люди разное находят на обмелевших пустошах. Некоторым даже кажется, что они узрели Истину, которая пытается выбраться из болотистой жижи. Ей пробуют помочь. Но, увы, такое впечатление, что слишком глубоко увязла. А Ложь со злорадством наблюдает за людскими потугами с окрестных опаленных небесным и земным огнем сухих, обезвоженных холмов.

…Ушла вода, обозначилось и оголилось дно. И все же, пожалуй, самое главное – осталась и явственнее обозначилась земная твердь, сотворенная когда-то для жизни. И продолжились шаги. И по тверди, и по жизни. И никуда не делась Истина, которая рано или поздно, я уверен, выберется с подсохшего, обретшего жизненную плодородную силу дна.

Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора