“Золотой абажур”

Дмитрий ОРЛОВ. Родился в Москве. 33 года. Окончил факультет журналистики МГУ им. Ломоносова. Работает в газете “Вечерняя Москва”. До этого несколько лет преподавал в школе. Многие стихотворения положены на гитарные аккорды и исполняются как авторские песни. Член Союза писателей.

* * * Бездомный пес, в глазах один вопрос: “Зачем же я не нужен никому?” Погладишь пса и отведешь глаза… А что еще ответствовать ему? Ничейный пес удержится от слез – он понимает правила игры. Полкан иль Бим, он хочет быть твоим не ради миски или конуры. Ничейный пес меж туфель и колес бредет куда-то в изморось и ночь. Опять ни с чем, он не поймет, зачем зовут, ласкают и уходят прочь. * * * Успокоенье местного разлива не помогает одолеть превратности. Как холодно и как несправедливо – уснуть в июле, а проснуться в августе. Конечно, есть какие-то приметы, хоть мы на них оглядываться бросили. Но провожать очередное лето мы соберемся у причала осени. Произнесем напутственные речи, да целый месяц будут длиться проводы. И если небу плакать станет нечем, то сами мы расплачемся по поводу. А осень многоликая, как Фауст, возьмется нас испытывать соблазнами. Но мы уснем, когда погаснет август, чтоб не болеть надеждами напрасными. * * * Устала маленькая, спит. Был трудный день и ночь не легче. Во сне подрагивают плечи и сладок трогательный вид. Устала маленькая. Путь от ночи грустной к доброй ночи был, несомненно, непорочен (а если не был, то – чуть-чуть). Устала маленькая. Эй, умерьте топот или хохот. Ей с вами наяву неплохо, но все ж во сне без вас – теплей. Устала маленькая. Яд воспоминаний смежил вежды. Но – спит легко и безмятежно, как… тридцать с лишним лет назад. * * * Маленькая бабочка седая, на ветру дрожа и увядая, погружалась в неизбывный сон. Будто лист в серебряной оправе, что расстаться с деревом не вправе… Но и оставаться не резон. Маленькая бабочка седая да снежинок трепетная стая хоровод водили у земли. Вновь апрель погодою запутал. Все искали скромного приюта, но опять смятение нашли. Маленькая бабочка седая крыльями всплеснула, улетая из наземных суматошных дней – В пелену, в заоблачную стужу. И никто не узнавал в ней душу уходящей бабушки моей.