Жизнь

Чудаки украшают мир. С этим не поспоришь. Но до украшательства ли нам сегодня?

Голос в телефонной трубке то и дело сбивался: “Я быстренько, от соседей. Отключили мой телефон за неуплату. Запиши на всякий случай соседкин. У меня потрясающие стихи есть. Встретимся – почитаю”. Ну куда деваться от этой идеалистки? В институте Ленку Карасеву мы так и называли: “Карась-идеалист”. Она никогда не обижалась, сносила насмешки безропотно. Ее однокомнатная квартира на окраине была открыта для всех. Родители-геологи мотались по командировкам, так что никто не стеснял студентов. В маленькой квартирке размещалось пол-общежития. Лена металась то к холодильнику, то к плите, угощала, пела с нами песни. И всем было хорошо и уютно. Она не обижалась, когда ее бросал, осмотревшись и найдя кандидатуру получше, какой-либо провинциальный кавалер. Только в тетрадке появлялись новые стихи. О заветной Лениной тетрадке ходили легенды. Никто этих стихов не слышал. Это было единственное, чем не делилась с нами ее открытая душа. После института мы с ней перезванивались. Через третьих лиц доходили о ней какие-то слухи. Изредка собирались у Лены старые друзья. Она оставалась прежней, открытой для всех, гостеприимной, доверчивой. Правда, рассказывали, что с соседями не очень ладила. Привечала всех бездомных кошек и собак, подкармливала. А кому понравится кошачий питомник на лестничной клетке?

Жизнь меня не баловала. Подрастали два сына, надо было ухаживать за парализованной бабушкой. Словом, приходилось туго. И как-то совершенно неожиданно в одном из телефонных разговоров я вместо привычного “все нормально” разоткровенничалась. Лена слушала, а потом, ничего не сказав, положила трубку. Через час раздался звонок в дверь. Она стояла с цветами в руках и огромным тортом. “Хочешь, стихи почитаю”. В тот вечер мы долго сидели с ней. От ее разговоров оттаяла душа. А из стихов врезались в память такие: “А ночь была теплая, южная, спелая, И пахло густым чабрецом. Звездою в ночи ослепительно белое – прекрасное ваше лицо…”

После того вечера от Лены долго не было никаких известий. А потом был звонок от соседей. Я все намеревалась позвонить, приехать, да недосуг. Однажды в метро увидела, как респектабельный мужчина, брезгливо отодвинувшись от нищего, бросил: “Расплодилось тут вас”. Почему-то сразу вспомнилась Лена и то, как мы смеялись над ее привычкой подавать всем нищим. В кармане пальто она всегда носила мелочь. Я позвонила Лениным соседям. В ответ услышала: “А она здесь больше не живет”. На том конце провода не скрывали радости. Наконец-то избавились от беспокойного соседства. Удалось выяснить, что очередной “небожитель”, воспользовавшись доверчивостью, сначала прописался в квартире, а потом уговорил Лену продать ее. Обещал увезти к себе, в провинциальный городок. Больше я о Лене ничего не слышала. Где она? Жива ли? “Звездою в ночи ослепительно белое – прекрасное ваше лицо”.

Надежда ТУМОВА