Жить, как в последний раз

Я несколько раз начинал этот небольшой текст, но всякий раз удалял написанное. Что обычно должны представлять собой персональные итоги года? В общем-то, бессмысленный отчет о достижениях и неудачах? Или же разговор о приобретениях и потерях? Не знаю.

Раньше, всего пару лет назад, я бы, наверное, пошел по пути наименьшего сопротивления. А чего тут мудрствовать? Раз-раз – и все готово. Вот, посмотрите, какой я, – и здесь что-то смог, и там вроде как преуспел. Но теперь все чаще стал ловить себя на мысли, что многое просто не помню. Забываю, а скорее не запоминаю в принципе.

Жизнь несется, словно за широким окном скоростного поезда. Успеваешь выхватить взглядом огрызок леса, покосившийся дом на краю покинутой деревни, серую муть неба. Закроешь глаза, чтобы перевести дух, а там, за окном, все иначе – солнце бликует на поверхности энергичной воды, а к железной дороге приблизилась развязка современной автострады.

Один из центральных персонажей фильма Паоло Соррентино «Молодость», прославленный режиссер, коротающий остаток жизни в элитарном доме престарелых, признается, что совсем не помнит свою семью, «какие у них были лица, как они говорили». И развивает свою мысль, говоря, что как-то ночью смотрел на спящую дочь и думал о тысячах маленьких дел, которые он для нее сделал как отец. При этом он продумывал каждое дело так, чтобы дочка помнила о них, будучи уже взрослой. «Но со временем она же все это забудет, – делает он неутешительный вывод и, положив руки на плечи внимательного друга, вдумчиво заключает: – Большие усилия приносят так мало плодов».

Можно прибегнуть к социальным сетям – пролистать ленты своих аккаунтов с января по декабрь, вспомнить главное. Удовлетворенно отметить, что все продолжающее ускоряться время не растрачивается тобой впустую. Лучше всех, кажется, эту погоню за осмысленным существованием сформулировал Николай Островский: «Жизнь дается всего один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»

Но ведь вместе с этим внешним – явным – ростом или деградацией, связанными прежде всего с другими людьми, идет и внутренняя трансформация. И все это в комплексе имеет хоть какое-то значение, если внешнее поспевает за внутренним, и наоборот.

Я благодарен ушедшему году прежде всего за выпуклое, трехмерное ощущение полного и безоговорочного счастья. Мне 30 лет, живы мои родители, у меня прекрасная супруга, мне есть где жить, я занимаюсь любимым делом.

В момент, когда я набиваю на компьютере эти строки, за окном, к которому придвинут стол, в ярком танце кружат снежинки. Невдалеке виднеется подсвеченный тысячами огней город. Если долго вглядываться в эти виды, кажется, что хлопья снега бесконечной армией взлетают в небо.
Мне вдруг представляется, что, может быть, это души тех, кто был здесь до нас. А если так, и мы когда-то взлетим беззащитной снежинкой?

Как там у Есенина? «В этом мире я только прохожий, // Ты махни мне веселой рукой. // У осеннего месяца тоже // Свет ласкающий, тихий такой».
Кого-то такие напоминания обезоруживают и даже могут вогнать в депрессию. Но именно эта «прохожесть» – стимул, чтобы действовать здесь и сейчас, жить, как в последний раз.