Жить – глагол в настоящем времени. О человеке, который не сдался

Мы все знаем, что жизнь человека бесценна. Мы так привыкли к этому штампу, что иногда проходим и закрываемся от просьб о помощи, очень часто думая, что мои сто рублей не изменят мир и ситуацию в целом. Может быть, и не изменят… Но они дадут человеку шанс, надежду и силы. Знать, что кто-то тебе помогает — это тоже очень важно. История моего одноклассника Сережи Курило, который жил вопреки всем врачебным прогнозам, тому подтверждение. Он жил, потому как деньги на его лечение собирали обычные петрозаводчане и добрые люди из разных городов и даже стран. Сайт «Учительской газеты» всегда приходил на помощь Сереже. Его историю публиковали здесь не единожды.

Сережа перед отъездом в Германию поговорил с мамой. Он попросил ее, если не вернется после лечения домой, все собранные для него средства потратить на благотворительность. Пока семья не определилась с выбором того, кому придет эта помощь от Сережи.

Но Надя, сестра-двойняшка, рассказала вчера, что в Сыктывкаре с саркомой Юинга борется  Настя Гурова, которой 31 год. Она — молодая мама и очень хочет жить — также, как хотел Сережа, у которого был такой же диагноз.

Сережина группа помощи в социальной сети ВКонтакте – это четыре тысячи человек, которые пришли в группу помогать. Нет, я не скажу за всех. Но было по-настоящему много тех, кто готов был бороться за Сережу и делать все возможное и невозможное для того, чтобы он поехал лечиться в Германию.

О сборах и драйве

В первые два сбора был очень сильный драйв. По городу активные девочки-волонтеры распространяли листовки, устанавливали ящички, устраивали акции в крупных магазинах, собирали средства на абсолютно всех массовых событиях в Петрозаводске. Буквально за первые два месяца было собрано два миллиона рублей. Деньги приносили домой знакомые и незнакомые люди, кто-то через кого-то делился своими сбережениями, а многие передавали деньги друзьям Сережи, которые даже из других городов привозили и перечисляли собранное ему. Мне на тот момент вдруг показалось, что наш город изменился – почувствовалось вдруг, что силой доброты можно помогать другим и делать то, что не под силу одному человеку.

Лично для меня это стало открытием. Если не помогает государство, если наши врачи говорят – нет надежды, нужно попробовать и хотя бы проконсультироваться со специалистами другого уровня.

Жить — глагол в настоящем времени

Я помню, как Сереже было сложно сделать этот первый шаг. Он несколько месяцев думал о том, создавать ли группу помощи, соглашаться ли просить средства да и откликнется ли кто-нибудь? А вдруг это будут пустые надежды? Вдруг ничего не получится?

Мы с семьей в тот момент уезжали в Курск. Перед отъездом я позвонила Сережиной сестре, чтобы поддержать эту идею. Через несколько недель пришла новость – группа создана! Сережу убедили друзья – нужно попробовать. И это была отличная новость!

Для всех нас, Сережиных друзей, приятелей, знакомых и родных появилась надежда на то, что Сережа будет жить. Никто и не загадывал, сколько жить. Самым главным было жить – глагол в настоящем времени.

Шесть поездок – шесть разных по трудности сборов. Какой был самый сложный? Шестой. Сережа чувствовал себя… нет не хуже. Он чувствовал себя по-разному. То хорошо, а вдруг – становилось плохо. И вновь не могли понять, почему. Оговорюсь, наши карельские врачи не могли понять почему. Или не хотели понимать? Сейчас уже не секрет, что на онкобольных в последней стадии смотрят как на людей, у которых нет шансов. Наша медицина им не оставляет шанса жить или хотя бы самого малого – уйти достойно.

О нашем здравоохранении

Сейчас, когда острота потери чуть притупилась, я дала себе обещание написать те Сережины мысли, которые мы с ним планировали обозначить более ярко в тексте, посвященном благотворительности.

Про наш онкодиспансер он говорил очень резко. Так, как умел только он. Смысл его слов, конечно, не в том, чтобы забрать надежду у тех, кто лечится там. Ведь и Серега лечился в этом же онкодиспансере. Смысл в том, чтобы сделать хоть что-нибудь, чтобы тяжелобольным людям было легче там находится. Чтобы не было унылых стен и неприветливых работников, которые забирают у больных силы и надежду. Не дарят им это, а именно забирают. Не раз, не два и даже не три Сережа писал жалобы, звонил и разбирался. Каждый раз случаи были разными. То мышь по палате бегает, то медсестра пришла укол делать с опозданием – Сережа уже знал, как это важно вводить лекарство вовремя – так всегда делали в Германии. Как важно самому не нервничать и не тратить свои силы на то, что может быть сделано без твоего участия. На деле же Сереже самому приходилось контролировать, какие лекарства ему вводят, во сколько и так далее. Последний случай, который стал для Сережи точкой кипения был таким – у него начался приступ сильной боли. На просьбу сделать укол медсестра ответила: «Вот сейчас допишу в журнале и сделаю». Сережа настоял на том, чтобы сначала был сделан укол, а потом она продолжала свою работу с журналом.

Кто-то в этом эпизоде увидит каприз. А на самом деле я вижу другое – это банальное невнимание к человеческой боли.

«Слава Богу, что он там!»

В Карелии нет хосписа, нет нормальных условий в онкодиспансере…

Поэтому, когда пришло известие, что Сережа в Германии не приходит в себя, и врачи отвели ему несколько дней жизни… Мы, его близкие не верили, что шансов нет. Сережа всегда боролся, он не сдавался.  И еще мы говорили: «Слава Богу, что он там!» Вы только вдумайтесь, что было за этими словами? Слава Богу, что он там находится в нормальных условиях. Слава Богу, что ему делают все самые лучшие препараты, и он не чувствует боли. Слава Богу, что рядом с Сережей мама находится круглосуточно. И если он просыпался, то он видел рядом с собой родного человека, а не унылые стены и грязь.

За Сережей ухаживали, о нем заботились и он не чувствовал боли. Всего этого нашему Сереже не могла дать отечественная медицина. Она не смогла также вовремя продиагностировать начавшееся воспаление, давненько поставила крест на жизни молодого человека и уже тогда, наверное, сняла всякую ответственность за Сережину жизнь…

Я часто спрашиваю себя, стоило ли начинать этот путь тогда, три года назад? Когда группа помощи еще только создалась, когда никто и ничего не предполагал – сколько будет поездок, сколько сборов понадобится сделать, сколько радости и печали будет у всех.

Сейчас я думаю, что за каждый день человека, который хочет жить, надо бороться. Сережа очень хотел жить. Болезнь не сломала его, а сделала сильнее и мудрее. И своим желанием жить и поправиться он давал нам всем пример того, как надо бороться, не сдаваться и делать добрые дела.

Импульс добра, который точно существует, очень важно сохранить и передать сейчас другим.

Если вы решили помогать…

К сожалению, сам Сережа не успел мне рассказать, на что стоит обратить внимание тем людям, которые решились помогать в благотворительной группе.

На мою просьбу поделиться опытом того, как понять, действительно ли нужна помощь, согласилась Татьяна Солобуда. Волонтер, который уже спас несколько жизней, отзывчивый и добрый человек.

– Человеку, который решил помогать в группе, первую очередь необходимо попросить контактные телефоны заболевшего или его ближайшего родственника, так как не всегда администраторы группы обладают всей информацией, во время разговора обязательно узнать телефон лечащего врача и подтвердить у него факты. Прочитать документы. Для проверки своего понимания проблемы, для себя ответить на вопросы: кто болен, чем болен, на что сбор, чем он отличается от лечения в России.

Многие знают почему лечиться за границей эффективней, но эту тему не принято обсуждать вслух. Да, мы часто слышим фразу, что у нас могут лечить также, как за границей, теоретически оно так, но вот на практике большое расхождение. Пишут о том, что у нас установлено новое оборудование, но когда начинаешь сверять данные, то новому оборудованию уже почти 30-40 лет.

У нас есть все необходимые лекарства, но по факту оригинальных лекарств закупается мало, в основном применяют аналоги (дженерики). У нас хорошие врачи, с большим опытом работы. Но в зарубежных клиниках опыт – это количество случаев выздоровления пациентов, а не общее количество заболевших. У нас лечат также, но только у нас при саркоме маленького участка кости ноги предлагают ампутировать ногу, когда за границей делают пересадку кости.

Единственное с чем могу согласится, то это стандарт протокола, он единый для Европы. Но и у нас подчас бывают недоразумения, когда одно заболевание лечат протоколом другого. Да и ошибочно диагностированные заболевания в последнее время просто губят «хорошую статистику».

Комментарий Татьяны лишь подтверждает, что любой диагноз, поставленный нашими врачами, необходимо перепроверить. Нужно узнать об опыте его лечения у наших специалистов и за рубежом. И потом уже принимать взвешенное решение о том, как лечить. И не бояться обращаться за помощью, особенно если человек готов лечиться и давать отчет за каждый потраченный рубль.

… Исполнилось 40 дней, как ушел от нас Сережа. В 21 час улетели в небо китайские фонарики. Запускала их в первый раз. Оказывается, пока теплый воздух от горящего парафина не заполнит фонарик, он не поднимется вверх. Дольше всех мы провозились с большим красным сердцем. Но и оно улетело…

Спасибо всем, кто подарил моему другу и однокласснику три года жизни. Спасибо всем, кто наполнял живительной любовью, теплотой и радостью его сердце. Спасибо. От всех нас, кто любил, любит и будет любить всегда Сережу Курило. Человека, который не сдался.