Женщина в России заменяет и папу, и государство

Телефон зазвонил в полночь.– Скорая помощь? – Женщина на той стороне провода явно волновалась.– Экстренная, – автоматически поправила педагог-психолог Светлана Кукушина. – Что случилось?– Мы нашли ребенка!

Четырехлетнюю Лизу нашли не в капусте, а в лифте девятиэтажки. Семейная пара возвращалась из гостей, нажали кнопочку… В кабине, забившись в угол и закрыв голову маленькими ладошками – «в домике», сидела крошечная девочка с перепуганными глазами. На бродяжку она не походила – одета аккуратно и даже не очень дешево.

– Меня мама забыла, – объяснила Лиза прибывшей за ней бригаде. Ехать со своими «спасителями» она долго не хотела – а вдруг мама вернется? Впрочем, другого выхода, кроме как везти ребенка в больницу, не было – ни имени рассеянной родительницы, ни тем более домашнего адреса малышка не помнила. Ласковые тети ее все же уговорили переночевать в тепле, где еще обещали и накормить.

Семейная скорая

Наверное, четырехлетнего ребенка можно было бы забрать из лифта без лишних разговоров – поплачет да успокоится. Но именно для того и существует служба экстренного реагирования, или, как ее называют проще, «семейная скорая», чтобы помочь детям, попавшим в трудную ситуацию. Пока социальный педагог и психолог общались с ребенком, инспектор по делам несовершеннолетних обошла дом, чтобы по горячим следам опросить возможных свидетелей происшествия. Увы, мама не отыскалась. Может быть, у нее внезапно случилась беда, а скорее всего просто забыла о родном чаде – такое случается гораздо чаще.

Социальная служба экстренного реагирования создана в октябре 2008 года на базе Центра социальной адаптации несовершеннолетних «Надежда». Инициаторами ее создания выступили Министерство труда и социального развития Омской области и Управление внутренних дел Омской области, изучившие опыт подобной организации в Тюменской области. Главное ее достоинство не столько в скорости реагирования, сколько в том, что несколько ведомств, делающих одно дело, работают вместе. Ведь всяческих контор, «заботящихся о детях», в России насчитывается около 20, и главная проблема – в несогласованности их действий. В работу же омской ССЭР удалось вовлечь и органы опеки, и больницы, и школы, и КТОСы, и муниципалитеты. В состав службы вошли социальные педагоги, психологи, сотрудники отделов по делам несовершеннолетних окружных УВД. Такая «тройка» круглосуточно дежурит в центре, ожидая звонка. Если поступает тревожный сигнал, бригада тут же выезжает на место. И хотя информацию о новой социальной «неотложке» сразу же разместили в управлениях внутренних дел, на мониторах мобильного телевидения в городском транспорте, во всех органах местного самоуправления, в КТОСах, в первый месяц позвонили всего десять человек. Организаторы службы было заволновались: а удастся ли расшевелить город? Фамилий большинства семей, куда выезжают сотрудники службы экстренного реагирования, как правило, нет в банке данных отделов по делам несовершеннолетних – либо непорядки в семье у них случились впервые, либо организации, призванные защищать детей, о них еще не слышали. И тут вся надежда – на неравнодушие соседей, увидевших, что малыши остались одни дома, учителей, услышавших о домашних бедах своих учеников, родных, понявших, что конфликт отцов и детей дошел до предела.

Сейчас сотрудники службы принимают десятки звонков в день. За год – более полутора тысяч сообщений о фактах семейного неблагополучия, нарушения прав и интересов детей, почти в 500 из которых удалось помочь. Надежда Таланкина, руководитель ССЭР центра «Надежда», говорит, что люди на самом деле всегда были неравнодушными. Просто устали от нерасторопности чиновников и не верили, что помощь прибудет в считанные минуты. Престарелые родственники 35-летней Елены вызвали ССЭР, только окончательно устав от ее вранья. Закрыв дом, в котором она оставила троих детей мал-мала меньше – трех, четырех и шести лет, веселая мамашка уехала «по делам». На пару дней. Надоедливым родственникам сообщила, что сидит дома с детьми – накормленными и ухоженными. Те, заподозрив неладное, отправились к Елене в гости и уже во дворе услышали плач голодных озябших малышей. Позвонили маме, которая вновь бодро сообщила, что сидит дома с детьми – накормленными и ухоженными. Дверь пришлось вскрывать, детей отправлять в больницу, а Елену уже почти месяц ищет полиция. То, что она жива, не вызывает сомнений – Служба экстренного реагирования сумела-таки дозвониться до нерадивой мамаши, но та была слишком занята, чтобы объясниться или хотя бы поинтересоваться, как чувствуют себя ее «кровинушки».

Сироты при живых родителях

ССЭР не воспринимается как карательный орган – ребенка далеко не всегда отправляют в больницу или приют: это крайняя мера, когда его жизни и здоровью угрожает опасность. Часто ситуацию можно решить на месте, как и поступает «скорая». Когда встревоженная женщина по телефону рассказала о том, что ее внучка не слушается матери, не ходит в школу и, кажется, даже выпивает, сотрудники службы сразу же выехали по адресу. Застали всю семью в сборе. Психолог дал выговориться девочке, потом маме, и через несколько часов стороны пришли к примирению. Это, конечно, только начало – мама с дочкой сделали первый шаг навстречу, но главное – они начали слышать друг друга! Понятно, что после скорой помощи семья нуждается в лечении, и тут опять приходит на помощь «Надежда». Семью приглашают в центр, уже в отделение социальной реабилитации. Здесь с детьми и взрослыми занимаются разные специалисты – психологи проводят тренинги, налаживая семейные связи и пробуждая в родителях ответственность, музыканты открывают таланты, инструктор по труду помогает осваивать навыки шитья. Детей учат простым вещам – например, тому, что маму нужно поздравить в праздник, и та любовь, которую они раньше не умели выразить, иногда творит чудеса. Как говорит Елена Шевченко, заведующая отделом реабилитации, часто мамам и папам, забывшим о своих обязанностях, просто нужен сильный толчок – такой, как угроза потерять ребенка. Работы нет, муж не просыхает, помощи ждать, казалось бы, неоткуда, и женщина опускает руки. Превращение здравомыслящей представительницы слабого пола в маргинальное существо происходит на удивление быстро. Впрочем, и подъем бывает скорым, хотя этот процесс тяжелее. Обычная ситуация – отчим с матерью пьют, дети предоставлены самим себе – часто оказывается разрешима, если поддержка подоспела вовремя. В случае с 40-летней Татьяной так и произошло. Забота о сыне и дочери, видимо, сидела где-то в подсознании, потому что, прежде чем уйти в запой, она купила сумку «Чойсов» – ими и питались ребятишки почти две недели. Когда служба экстренного реагирования вынуждена была отправить детей в больницу, мать протрезвела. Привела себя в порядок, стала навещать отпрысков. А посетив несколько тренингов, и вовсе устроилась на работу техничкой, отмыла дом, приодела ребятишек в вещички, собранные центром, предварительно все отстирав и отгладив.

– Мы стараемся сделать все, чтобы семья сохранилась, – говорит Надежда Таланкина. – Стать сиротой при живых родителях не меньший стресс для ребенка, чем потерять их совсем. Тем более мамы и папы детей все равно любят – пускай в глубине души, и надо это чувство разбудить. Увы, большинство из них сами не видели любви от родителей и просто не знают, что к детям нужно относиться иначе. Они не осознают своей ответственности, не понимают родительских обязанностей. Многим достаточно это объяснить.

Удивительно, но люди ведут себя совершенно, как обезьяны. Материнский инстинкт – не более чем расхожее выражение. Он не закладывается природой, как почему-то думает большинство. Есть нормы материнского поведения, выработанные воспитанием – домашним и общественным. До конца XVIII века ненормальной считалась как раз любовь к детям. В бедных семьях России и Европы ребенок воспринимался как «лишний рот», а его смерть избавляла от проблем. Знатные дамы считали зазорным воспитывать чад самостоятельно – их отдавали нянькам, сдавали в интернаты. Не любить детей стало стыдно, когда забота о ребенке вошла в моду, которая, как известно, непредсказуема. Обезьяны, родившиеся в неволе и выкормленные людьми, тоже не знают, что делать с детенышами, понимая единственное – их надо защищать. К этому толкает как раз реальный инстинкт – продолжения рода. Правда, опасность каждый понимает по-своему. Службу экстренного реагирования часто провожают с благодарностью, а вот встречают с радостью редко. Однажды пьяная родительница кинулась с топором. В полицию милосердные дамы из ССЭР ее не сдали – просто попросили участкового поговорить с «агрессоршей». Протрезвев, та пришла в ужас, ведь могла потерять и детей, и себя. Говорят, исправилась. Впрочем, слухам ССЭР не верит и своих подопечных навещает регулярно. Такая помощь семье называется социальный патронат.

Отцы и дети

Однажды в ССЭР обратился мужчина, что вообще-то редкость – сильный пол у нас практически самоустранился от воспитания детей. А позвонившему как раз внезапно пришлось заняться этим непростым делом – умерла жена, трое дочек остались на его попечении. Образованный, достаточно зарабатывающий человек оказался совершенно не готов к тому, что девочек нужно водить в школу и поликлинику, следить за одеждой и питанием, больше того – после трудового дня разбираться в их проблемах, помогать с уроками, слушать их споры. Раньше он просто отдавал жене деньги, считая семейный долг выполненным. «Добытчик» на грани нервного срыва требовал забрать у него дочек. Впрочем, когда с помощью «Надежды» смог вздохнуть свободнее – девочек отправили на лето в лагерь, зимой они посещали отделение дневного пребывания, – отец одумался.

Обеспечивающий семью отец, между прочим, не худший вариант. Пьющие, инфантильные, злостные алиментщики – даже служба экстренного реагирования чаще всего не в силах застать их дома. Четверть омских семей, по данным департамента ЗАГС, обходится и вовсе без них. Женщина в России заменяет не только папу, но и государство, выполняя всю социальную политику: нянчится с младенцам, присматривает за стариками, а также учит и лечит, поскольку образование и медицина не справляются со своими задачами. При этом дамы еще работают и ведут хозяйство. Неудивительно, что многие не справляются со своими обязанностями.

Нельзя сказать, что государство не поддерживает семью. Недавно вот увеличили пособия на третьего ребенка до 5421 рублей. Многодетные получают его, пока малышу не исполнится три года – правда, если средний доход на члена семьи ниже двух прожиточных минимумов. Пособие на первого ребенка почти в два раза меньше и выплачивается только до полутора лет. Чем первое дитя хуже третьего, до которого еще дожить надо? И как быть, если отпуск по уходу три года, а пособие дается только на полтора и с садиками большая проблема? Почему обязательно надо стать бедным, чтобы государство тебе помогло? За «кризисные семьи» можно порадоваться, но ведь уважения к родителям ответственным, пытающимся обеспечить будущее своих детей, это не внушает.

…Социальная служба экстренного реагирования – серьезная заслуга региона. Она пытается помогать в начале семейного кризиса. Жаль, что подобных организаций не так много в России.  А неблагополучных семей, увы, немало. И каждой нужна помощь. Ведь дети – будущие папы и мамы, которые создадут свои семьи. И от них зависит, укрепит их ячейка общества государство или продолжит его развал. Увы, вероятно, это труднее, чем подавать милостыню…

Фото автора