На чтение: ≈ 7 мин.«Ребенок есть тот же человек в миниатюре, которая все увеличивается» – фразу, давшую название этой книге, Георгий и Антон Зайцевы отыскали в повести Николая Лескова «Детские годы». Мысль высказывает главный герой Меркул Праотцев. Прожив около сорока лет, он подводит итоги своей жизни. Его история, рассказанная писателем, имеет ценность не только художественную, убеждены авторы 600‑страничного исследования, опубликованного в статусе учебного пособия.
«Художественно-биографическая литература отечественных писателей… давно должна быть настольной книгой для родителей и учителей, старших школьников и студентов», – считают авторы. Они идут дальше, сокрушаясь: педагог бессмысленно копается в «мусоре учебников по педагогике, в которых отсутствует жизнь реального человека и не показано главное – зависимость его судьбы от воспитания». На примере конкретной судьбы можно постичь психолого-педагогические закономерности бытия и применить их для анализа собственной жизни, уверены Георгий и Антон Зайцевы. Выходит, чужая жизнь поможет и свою понять? Если вы вели в детстве дневник, то, перечитав записи, увидите точки невозврата, после которых все пошло не так. Уступка сильному, отложенный поступок, незаслуженное наказание, сказанные вскользь слова, опоздание на минуту – и ваша миссия провалена. Хотя, может, о вас напишут книгу. Или ее напишете вы.
Почему один ребенок становится гением (или просто хорошим человеком), а другой злодеем? Конечно, важно, в какой семье человек родился, кто его воспитывал, как происходило психическое, социальное, сексуальное созревание. Хотя то, что убивает одного, делает сильнее другого. Авторы, изучая жизнь персонажа книги (порой автобиографической), дотошно выискивают факты по указанным пунктам. Повесть Лескова о неудавшейся жизни. «Угнетение человека в детстве отрицательно сказывается на его личности, поэтому, став взрослым, он идет по ложному жизненному пути, который заводит его в нравственный тупик, где утрачивается смысл жизни». От падения иные спасаются в монастырской келье. Поможет ли? Есть и еще способ – самоанализ, ведущий к творчеству.
Логично, что среди объектов исследования «Детство», «Отрочество» и «Юность» Льва Толстого. Уже на первых страницах авторы находят иллюстрации к своим теориям. Гувернер-иностранец обучал детей «только методом принуждения, а воспитание рассматривал только как меру наказания за проделанную ими работу». То есть, отмечают исследователи, занимался тем же, что и плохие учителя сейчас: вызывал отвращение к учебе, к изучаемым предметам, к себе самому. В конце главы о романе Юрия Тынянова «Пушкин» видно, насколько не любят авторы негодных воспитателей. Именно их следует винить в трагической судьбе поэта, а не социальную среду, убеждены Зайцевы.
Действеннее для воспитания улыбка матери, обещание отца взять детей с собой в Москву. Хотя и улыбка может стать способом манипуляции. Ты доверчиво расслабился, и тут взрослые все за тебя решили.
Выбор для анализа повести Фазиля Искандера «Школьный вальс, или Энергия стыда» не самый очевидный. Видимо, причина в связи взросления героя с конкретными национальными традициями. Как несколько высокопарно пишут авторы исследования, Искандер «жил и трудился согласно заветам предков – постоянно подтверждал свою кровную связь со своим народом». Зайцевы выделили три слова в начале повести – «семейство», «честолюбие», «возмездие», чтобы сделать вывод: «В них заключены родовой подход к жизни, стремление к почестям (в том числе к сохранению фамильной чести) и борение за справедливость». Все это, по мнению авторов «Человека в миниатюре», есть в абхазском характере. Примеры того, какое значение придает писатель родственным связям, занимают не одну страницу. Не прошли авторы мимо слова «стыд» в названии повести: весь род переживал за плохую учебу старшего брата, за пьющего родственника. Много внимания уделено деталям, которые у Искандера были фоном. Слушая «непонятное, бессмысленное бормотание» пьяного дяди, рассказчик «полюбил ясность и четкость образа мысли». Исследователи полагают: тогда в мальчике начал пробуждаться писатель. Толчком стал стыд. Или пишет Искандер, что первыми им прочитанными книгами стали «Гадкий утенок» и «Рассказы о мировой войне». Это тоже работает на концепцию: «Сказка «Гадкий утенок» могла послужить для мальчика материалом для подражания: как из гадкого превратиться в привлекательного, из неприметного – в прославленного. Вторая книга… могла помочь ребенку удовлетворить свою потребность в игре (ведь мальчики любят играть в войну)».
Кто-то сочтет наблюдения проницательными. Скептик – натягиванием совы (утенка) на глобус. Следить за мыслью авторов интересно. Хотя язык изложения все же тяжеловат.
Георгий Зайцев, Антон Зайцев. Человек в миниатюре, которая все увеличивается. – СПб. : Лань, Планета музыки, 2021.
Выбор читателей
Комментарии