Загадка

Молчание паука и обезьяны

Линии на плато Наска: следы инопланетян или мудрость наших предков?

Числа и линии имеют свойство завораживать людей, заметил Джеральд Хокинс, британский исследователь древней астрономии. Звездное небо тоже. Мы видим в небесах таинственные знаки и, как и столетия назад, вычисляем гороскопы, спрашиваем знакомых, каков их знак, сажаем цветы и заключаем сделки в благоприятные дни.

Таинственные линии на плато Наска в Перу, вероятно, памятны многим по фильму “Воспоминание о будущем”. Одни разыскивают посадочные площадки инопланетян. Другие, напротив, полны гордости за великое прошлое человечества и считают, что нам выпало довольствоваться лишь обрывками былой мудрости.

игуры на плато Наска можно обьяснять как угодно – их создатели не оставили нам никакого ключа. Что значат эти пучки идеально прямых расходящихся линий, гигантские трапезоиды, изображения фантастических животных?

Казалось, ключ был найден 21 июня 1941 года, в день летнего солнцестояния. Тогда американский географ и историк Пол Косак отправился на плато Наска, чтобы осмотреть пересохшие каналы.

Каналы оказались прямыми полосами, тянувшимися через холмы и ложбины на многие сотни метров и километры. Ясно, что воды в них никогда не было и быть не могло.

Плато Наска – не самое приятное место на Земле. Иногда от дождя до дождя здесь проходят долгие годы. Роса испаряется с фиолетовых от патины оксидов – “пустынного загара” камней. Линия горизонта пляшет в потоках раскаленного воздуха. И лишь когда солнце начинает клониться к западу, к Тихому океану, жара начинает спадать.

Как раз на закате Пол Косак заметил, что линия, исходящая от небольшого возвышения, на котором они стояли, устремлена прямо к заходящему солнцу. Вскоре у ученых почти не оставалось сомнений, что знаки Наски – “крупнейшая в мире книга по астрономии”.

Огромную роль в появлении и распространении такой интерпретации сыграла немка Мария Райхе, преподаватель математики из Лимы. Она начала работать с Косаком еще в конце 1941 года. Таинственные фигуры настолько пленили ее, что она так и осталась в Наске и в начале 1990-х годов еще жила там, по мере сил заботясь о сохранении линий и даже реставрируя их. Результатом ее подвижнического труда стало укоренившееся мнение, что линии и фигуры Наски – это древний астрономический текст.

Что же значит этот текст? Можно ли расшифровать знаки? Сама Райхе, сосредоточившая свои исследования на спиралях, огромных геометрических чертежах и изображениях живых существ – птицы, паука, обезьяны, растения, расположенных в одном углу плато, определяла их как обозначения на звездной карте. Одним словом, разрисованное плато – громадный астрономический календарь.

Сокрушительный удар по астрономической теории нанес исследователь Джеральд Хокинс. Зафиксировав ориентацию всех линий и трапезоидов, пересекавших определенный участок плато, и сравнив эти данные с точками восхода и захода Солнца, Луны и некоторых ярких звезд в ключевые сезоны года, Хокинс пришел к выводу, что знаки Наски никакого отношения к астрономии не имеют. Направления линий распределялись почти случайным образом. Был лишь единственный намек на порядок. Число линий, указывающих на точки восхода и заката в конце октября и середине февраля, оказалось на 50 процентов больше, чем можно было бы ожидать, будь линии ориентированы случайным образом. И сейчас этот сезон – критическое время для сельского хозяйства в долинах, окаймляющих Наску.

Помимо того, что ориентация линий оказалась как-то связанной с сезоном дождей, исследователи подметили сходство линий с идеальными прямыми инков – “секес” (ceques). Эти линии исходили из одной точки – огромного храма, стоявшего в столице инков – Куско, и пересекали всю страну. Испанские хронисты сообщают, что “секес” имели отношение к правам на воду и водным ритуалам. Вода у инков считалась даром предков, обитающих в нижнем мире…

Несмотря на то, что существует множество гипотез, сегодня ученые не могут дать однозначного ответа, кто провел линии, спирали, большие трапезоиды, и знаки Наски по-прежнему молчат.

Петр ДЕЙНИЧЕНКО

Проспект просвещения

“Отец” развивающего обучения

прошлом году в Самаре на базе региональной экспериментальной площадки Главного управления образования Самарской области, школы-лаборатории международной ассоциации “Развивающее обучение”, 114-й муниципальной школы состоялась конференция “Современные проблемы развивающего образования”. Ее участником был и один из отцов развивающего обучения – Василий Васильевич Давыдов, академик, вице-президент РАО.

– Как широко распространились ваши идеи в России?

– Сейчас на территории России в основном функционируют три системы образования – обычная, Занкова и Эльконина. Поскольку за первой системой – столетия, за последними двумя – десятилетия, то дидактико-методическое обеспечение их, конечно, слабее. Трудно сказать точно, каков процент распространения этих систем. Приблизительно по обычной системе работают 70 процентов учителей, около 20 – по системе Занкова, около 10 – по системе Эльконина-Давыдова. Системой Занкова легче овладевают учителя.

Существует, конечно, целый ряд психолого-педагогических теорий, отрицающих связь обучения и воспитания с развитием человека. Они возникли в прошлом веке в Америке, в 20-е годы ее подхватил Пиаже, доказавший, что развитие ребенка никак не зависит от того, как его обучают и как его воспитывают. Последние 50 лет западная теоретическая педагогика и практика в основном ориентируются именно на Пиаже. В нашем Отечестве сегодня тоже очень модно ориентироваться на то, что делается на славном Западе, и у нас появляются серьезные теоретические и практические попытки, требующие искать и использовать источники так называемого внутреннего развития. Это отголоски Пиаже.

Еще в самом начале 30-х годов выдающийся психолог и педагог Л.Выготский стал разрабатывать теорию, опровергающую основные положения теории Пиаже. Гипотеза Выготского состояла из нескольких частей, первая из них: любое образование можно назвать обучающим. Но разные системы образования развивают разные психические способности человека. Следовательно, мы должны ответить на вопрос: какие из этих способностей нужны для современного образования?

– Какие же?

– Конец XX века требует от человека способности самостоятельно ориентироваться во всех видах обширной информации, которая из многочисленных источников пронизывает все наше сознание, способности самостоятельно решать многочисленные задачи производственного и гражданского поведения.

– Почему эта конференция проходит в Самаре?

– По трем обстоятельствам. Как мне известно, именно в Самаре и вообще в Поволжском регионе в последние годы вызывает интерес возможность работать по развивающим системам. Второе. В Самарской области есть несколько замечательных школ, где находят практическую реализацию идеи развивающего обучения. Здесь есть о чем говорить и есть что посмотреть. Со 114-й школой г.Самары я хорошо знаком, бывал в ней, по ряду направлений педагоги и методисты этой школы продвинулись дальше наших теорий. И третье обстоятельство. Руководство образованием Самарской области поддерживает систему развивающего обучения. А это немаловажно. Без единства целей вряд ли чего можно достичь.

Юлия ДЕНИСОВА

Фото Михаила КУЗМИНСКОГО

Эксперимент

Агенты в каждом классе

Конфликтологическая служба в школе: первый опыт

Ученые утверждают, что конфликты – не только неизбежное, но и нормальное явление в человеческом обществе. А стало быть, ничего страшного в том, что они происходят в школе, нет. Главное, чтобы и учителя, и родители, и ученики умели грамотно конфликтовать. Два года назад в муниципальной многопрофильной гимназии Щелкова открылась первая конфликтологическая служба в России.

сли где-то вам встречается слово “конфликтолог” – можете быть уверены, что вскоре вы услышите имя профессора Виктора Шепеля – руководителя Центра человековедческих технологий ИПК Московской области.

Одно из его любимых выражений: “Личность – единица конфликтогенная”. Иными словами, бесконфликтное существование человека в обществе попросту невозможно. Мало того, конфликт – это необходимое условие его психологического развития. Во время конфликта мы корректируем свои интересы и потребности, а значит, выходим на новый уровень отношений, растем как личности.

Беда в том, что люди чаще всего относятся к конфликту как к чему-то нежелательному. А причина этой боязни кроется в том, что они не владеют культурой конфликта, не умеют с честью выходить из сложных ситуаций. Особенно сегодня от этого страдает школа. Каждый год Центр проводит мониторинг “Гражданского самочувствия учителей Московской области”. По данным за декабрь 1996 года, только 44 процента опрошенных учителей поддерживают дружеские отношения в коллективе, 43 процента – формально-напряженные.

Что может помочь в этой ситуации? Специалисты из Центра человековедческих технологий считают, что внести культуру конфликта в школу может новая конфликтологическая служба.

Задача-максимум этой службы – потепление школьного климата. В ход идут все средства: ролевые игры, семинары, тренинги, “круглые столы”, индивидуальные консультации.

отк╡овения без последствий

Поиск экспериментальной площадки продолжался недолго. Директор гимназии Щелкова Раиса Михайловна Никитина – покровительница первооткрывателей – предложила обосноваться у нее. Возглавляет эксперимент сотрудница Центра Светлана Баныкина. А непосредственным руководителем созданной конфликтологической службы стала Елена Шомина – педагог гимназии, прошедшая учебу в Центре профессора Шепеля и получившая сертификат по специальности “конфликтолог”.

Служба провела несколько исследований, чтобы обнаружить “болевые точки” школьного социума.

Выяснилось, что уровнем морально-психологического климата в гимназии удовлетворен каждый третий педагог (33 процента). В некоторой степени удовлетворены 46 процентов. Значит, есть над чем работать. Опрос школьников по конфликту “учитель-ученик” показал, что в первую очередь следует обратить внимание на подростковый возраст. Дети 7-8-х классов описывали свои конфликты наиболее эмоционально. Ничего не упустили: и как был одет учитель, и была ли улыбка на лице, и какого цвета губная помада…

“Это уже своего рода терапия, – утверждает Светлана Викторовна. – В том, что они выложили свои проблемы на бумагу, есть плюс. Когда ребенок описывает конфликт, он еще раз его переживает и невольно анализирует”.

Не надо думать, что служба – это “скорая помощь” или третейский суд, куда можно прийти за готовым решением. Она видит свою задачу не в том, чтобы выступать посредником в чужих конфликтах, а в том, чтобы научить людей самостоятельно находить конструктивное решение своих проблем в общении.

Агент 007

Конфликтологическое просвещение решили начать с учителей. В гимназии перебывал весь профессорско-преподавательский состав кафедры Шепеля.

Произведя ликбез среди педагогов, служба начала “вербовать” добровольцев из числа учеников. Одна из основных особенностей конфликтологической службы – широкое привлечение детей, которые работают в ней наравне со взрослыми.

Вначале пришло очень много – 60 человек. Кто-то из любопытства, а кто-то – чтобы решить свои проблемы в общении. “Однажды после занятия, – рассказывает Светлана Викторовна, – ко мне подошла девушка из 9-го класса. Посмотрела на меня большими глазами и вдруг заплакала: “Я новенькая. Мне так плохо в классе, хоть уходи”. Долго и не раз мы беседовали с ней, вместе выработали стратегию поведения в коллективе. Проиграли возможные конкретные ситуации общения. Обретя уверенность, теперь эта ученица стала не только одним из лидеров в классе, но и активно работает в конфликтологической службе”.

Однако далеко не все, справившись со своими проблемами, захотели помогать другим. В результате осталась стабильная группа – около 30 ребят. Из актива начали готовить так называемых кураторов. В основном это старшеклассники. Каждый из них выбрал для себя класс, с которым ему хотелось бы сотрудничать.

Задача куратора – почувствовать атмосферу в классе, неформально общаясь с ребятами – на переменах, во время классных часов, после уроков.

В любой группе найдутся и лидеры, и вожаки, и “козлы отпущения”, и “белые вороны”. Помочь последним вполне могут кураторы классов. Подчас ученику легче “достучаться” до своего сверстника или того, кто моложе, чем взрослому.

Конечно, самим ребятам еще не под силу нейтрализовать негативного лидера или разрешить сложный конфликт. Пока что кураторы классов в основном только наблюдают за обстановкой. Между прочим, “вести наблюдение” не так-то и просто. Поначалу на кураторов подозрительно косились – как на “вражескую агентуру”. Еще бы – приходит в класс незнакомый человек и начинает выспрашивать: как у вас дела, как настроение. Предлагает заполнить какие-то анкеты, проводит непонятные тренинги. Ни дать ни взять – внедренный шпион. Первое время никак не могли разобраться.

вот у ╝оей знако╝ой…

Надо сказать, что и учителя вообще поначалу довольно осторожно отнеслись к появлению службы. Слово “конфликт” многих напугало. Боялись, “как бы чего не вышло”.

И, как оказалось, совершенно напрасно. Служба как бы фильтрует многие межличностные и групповые конфликты, не давая им выплеснуться в огромный ученический и педагогический коллектив. В службу обратился родитель, не поладивший с учителем, – конфликт решен без привлечения администрации.

За год через службу прошли 72 родителя и около 100 детей. Когда штатные конфликтологи назвали эти цифры, все страшно удивились.

Учителя в службу обращаются нечасто. Но иногда они после семинаров подходят к преподавателям: “Вот у моей знакомой был такой случай…”

Создатели службы прекрасно понимают: авторитет на голом месте не возникает. Службе только два года. И все еще впереди.

Наталья БУНЯКИНА