«Я сыпучие буквы растряс, перепутал…»

Первая посмертная книга ушедшего 26 лет назад поэта Гоши Буренина «луна луна» давно стала библиографической редкостью. В Интернете удалось обнаружить всего одно актуальное предложение о ее продаже – на букинистическом сайте. Что, впрочем, совсем не удивительно: сборник был издан в количестве около ста экземпляров, и, судя по всему, весь скромный тираж разошелся среди тех, кто лично знал, помнил и любил Буренина.

Тираж новой книги «луна луна и еще немного», представляющей собой дополненное и расширенное переиздание того сборника, существенно выше, к тому же она в полном объеме была выложена в свободный доступ сразу на нескольких литературных порталах, что позволит привлечь внимание к произведениям поэта, открыть его имя для тех, кто о Гоше Буренине раньше не слышал. Вошли в нее как уже известные стихотворения, так и те, что были обнаружены в архивах в последние годы, а также эссе и очерки, наиболее полно раскрывающие образ поэта.

Родился он в 1959 году, значительную часть детства и юности провел во Львове, в середине восьмидесятых недолго жил в Ленинграде, позже перебрался в Ростов-на-Дону, где умер в 1995‑м. В Ленинграде, вполне вероятно, могло состояться знакомство Буренина с поэтом и литературным критиком Валерием Шубинским, о чем тот пишет в предисловии к новому сборнику, особо отмечая, что «не запомнил встречу, если она была». Причиной тому критик называет разобщенность их поколения. Гость из Львова для молодых ленинградских стихотворцев так и остался чужим, непринятым и непонятым. О Львове, львовской поэтической школе Шубинский рассуждает довольно подробно. Валерия Морина, чье эссе о Гоше Буренине «А воздух доверчив» стало одним из послесловий к «луне луне», также подчеркивает, что «город проявляется в творчестве Буренина конкретными локациями». Скажет о Львове и Ксения Агалли – первая жена поэта. Она же отметит и то, как образование, профессия, даже шире – призвание мужа отразились в его лирике. Буренин был художником и архитектором. И знание этого факта поможет читателю понять, прочувствовать целый ряд стихотворных образов, способных на первый взгляд показаться сложными. «Пока осень играет в разломах цветущего света // в призматических сумерках твердорастущих как соль» – согласитесь, целая картина, полноценное живописное полотно всего в двух строчках. Кстати, обложку новой книги украшает рисунок поэта – акварель 1983 года: две горы, два дерева, два цвета. Столкновение, но в то же время и симбиоз двух миров.

Тем не менее в ранних стихах Буренина все же больше традиционных, классических образов детства, молодости, любви. Здесь живут лето, эпизоды мимолетного счастья. «Мы плыли и, сонно сближая колени, // смуглели ночами, к утру пополам». С годами в произведениях поэта все чаще станут встречаться темные проявления человеческого бытия.

достойная грязи пора,
ноябрь минутных уныний,
неопохмеленный с утра,
я к вечеру снова в дымину.
да, впрочем, страна пролегла
меж дымом и домом – без края
помарки слепых телеграмм,
арго телефонного лая,
чуть сладкая, наглая тьма.

Или такое тяжелое признание: «Да, я живу все больше невпопад». Это уже вторая половина – конец восьмидесятых. Между двумя главными для Буренина городами – Львовом и Ростовом-на-Дону – вскоре появится государственная граница, а безвременье начала девяностых в итоге сведет талантливого человека в могилу.

Языковых границ для поэта не было никогда: русский и украинский языки в его лирике сосуществовали, жили в неизменной гармонии, отдельные метафоры и эпитеты обретали дополнительные смыслы. Возьмем для примера образ «божевольной золушки»: для носителей русского языка здесь прямо читается божья воля, однако в украинском «божевилля» – это сумасшествие, безумие. Есть в сборнике стихотворения, которые лучше воспринимать на слух, а не с листа. Попробуйте произнести: «не еловника мажоры – // все терновых жал тюрьма // да крыжовник уголовный // столь понятный для ежа». Или сделаем акцент на такой звукописи: «зола, залей, залай, зозуля, // завой, что долбаный полкан». Есть литературные игры: разбросанные по страницам книги одностишья «оса мой свет…» обязательно привлекут внимание. В них поэт будто пытается замедлить или даже остановить время, нарисовать три картины, показав, как медленно, но при этом радикально меняется мир, наблюдаемый из одной конкретной точки. А вот уже иное отношение к миру, поданное через пародию азбучного «мама мыла раму»:

чтоб только м а м а ш и л а м ы л о –
и жизнь сквозь азбуку течет:
что знал задумчивый крючок,
что буква бедная любила?
а то, что м а м а м о ч и т м а ш у,
или совсем наоборот,
и то, что п а п е с в е т я т н а р ы, –
родная речь, навечно наша,
в стихи вмещающая свару, –
весь коммунальный разворот.

Горькие истины суровой жизни.

Сурова и смерть. До фатальных тридцати семи Гоша Буренин не дожил. Его малозаметная могила соседствует с мусорной кучей и могилами неопознанных. Зато сохранились стихи. Сборник «луна луна и еще немного» стал уже четвертым в книжной серии «Поэты литературных чтений «Они ушли. Они остались». И веришь, что обязательно будет пятый. Шестой. Седьмой…

Гоша Буренин. луна луна и еще немного. Книжная серия «Поэты литературных чтений «Они ушли. Они остались». – М. : ЛитГОСТ, 2021.