На чтение: ≈ 4 мин.Наш лицей отмечает свое тридцатилетие. Море света, цветы, фанфары, музыка. А до и после юбилея повседневная работа, кропотливая и интересная.
…Вхожу в пустой и темный актовый зал и сажусь в шестом ряду, у прохода. Вообще-то в моем дипломе написано «специальность – физик», но я уже тридцать лет занимаюсь со школьниками искусством театра. Первая репетиция состоялась 10 ноября 1976 года, театр в нашей школе лишь чуть-чуть моложе самой школы, практически они ровесники.
Закрываю глаза и хотя заранее знаю, что зала не хватит, но мысленно велю собраться здесь персонажам всех спектаклей, сыгранных за 30 лет на этой сцене (шесть метров на четыре метра). Даю обычную команду: «Внимание, начали!» – и открываю глаза…
Так и должно было быть. Малышня из рассказов Драгунского и Голявкина мгновенно нашла общий язык с юными лицеистами (спектакль «Лицейские годы») и детьми Януша Корчака («Улица в небо»), и все вместе затеяли шумную беготню с разбойничьей ватагой («Снежная королева»). Старик со своею старухой у самого синего моря оживленно беседуют с двумя темпераментными итальянцами из «Слуги двух господ» – сеньором Доктором и сеньором Панталоне – о нравах нынешней молодежи. Неистовый Сирано де Бержерак склонился в низком поклоне перед партизанкой Зоей. Пушкинские Фауст и Мефистофель ведут философскую дискуссию с профессором Хиггинсом и полковником Пикерингом («Пигмалион»)…
А вот этот человек со шпагой и «блокнотиком» из покрытых воском дощечек – Вильям Шекспир («Смуглая леди сонетов»). Он без обязательных, казалось бы, усов и бородки, и это необычно. Но и театр у нас необычный. Ведь как сказал великий режиссер Георгий Александрович Товстоногов: «Искусство внешнего правдоподобия умирает. Возникает театр другой, поэтической правды».
Народ все прибывает. Вносят на носилках семиклассника Алешу, упавшего на линейке в обморок от любви («Солнечный удар»). Величественно входят восемь Петров Первых («Петр и Алексей»); все они тоже без усов, и только трое – в костюмах своей эпохи (Александринский театр смог дать только три комплекта, и они надевали их за кулисами по очереди)…
Закрываю глаза и мысленно командую: «Стоп! Всем спасибо. Все свободны…» Я сижу в пустом и темном зале в шестом ряду (говорят, Георгий Александрович на репетициях садился именно в шестой ряд) и пытаюсь ответить на вопрос: а зачем в школе театр?
Во-первых, он дает детям радость и хотя бы частично уравновешивает «тернии». В лицее, где математика – царица всех наук, учеба у ребят на первом месте, и на втором, и на всех призовых местах, но – дети ведь! И потребность в игровой деятельности не уходит, а театр – это игра! И во-вторых, дистанции между актером и режиссером нет: спорь, возражай, предлагай свое и пробуй! Значит, театр – практика выстраивания партнерских, равноправных отношений с миром взрослых. Наконец, учится каждый все-таки для себя, а театр – это то, что ты делаешь для других людей, это надо уметь и любить.
Михаил КИСЛОВ, руководитель театра-студии гатчинского лицея №3, Гатчина, Ленинградская область
Выбор читателей
Комментарии