Восхитительная ошибка. Теряя чувства, человек остается беспомощным

Дэниел Гоулман. «Эмоциональный интеллект». Москва.: АСТ; Хранитель. 2008

Эта история с минусом перед скобкой осталась в памяти как особенно значимая. Могу напутать что-то в самом примере, но комментарий учителя запомнился дословно. Мальчик никак не хотел согласиться с тем, что если перед скобкой минус, а в скобках 2 – 1, то минус на минус дает плюс. «Тут же разные минусы! – протестовал ребенок. – В скобках просто знак действия, а минус перед ними – знак отрицательного числа». Это была ошибка, которая восхитила учителя. «Он задумывается! – ликовал педагог. – У него есть свое видение, собственная математическая картина мира. А ошибку мы исправим, хотя придется углубляться в такую математику, до которой ему еще нужно дорасти».Радость математика была понятна. Большинство школьников просто заучивают правила и пользуются ими потом с разной степенью успешности. А этот хочет понять, почему закон именно таков, горячится, ему не все равно. При всех стараниях учителей придать проблемный, творческий характер своим урокам школьные будни переполнены работой в значительной мере механической. Запоминанием законов и формул с последующим оттачиванием навыков их применения. Правильное применение открывает дорогу к успехам и в школе, и в вузе. Случается, даже в самых престижных университетах старшекурсники, прекрасно умеющие дифференцировать функции, не могут объяснить, что такое дифференциал. Разница между теми, кто задумывается, и теми, кто безошибочно, но бездумно пользуется самыми тонкими инструментами мысли, принципиальна. О ней много говорится в последние годы, потому что потребность в профессионалах, глубоко понимающих предмет, с которым они имеют дело, становится все острее. С ними связаны надежды на новые высокие достижения и прорывы. А механизмы познания, стремящегося к смыслам, не до конца ясны. Самое определенное, что удается услышать от ученых, которые занимаются нейропсихологией познавательных процессов, звучит слишком обобщенно: у ребенка, решающего школьные задачи увлеченно, азартно, и у его сверстника, не проявляющего интереса, работают разные отделы мозга. Объяснения более подробные, а значит, и новые поводы для размышлений, пожалуй, можно найти в книге Дэниела Гоулмана «Эмоциональный интеллект».Доктор философии Дэниел Гоулман известен как талантливый популяризатор научных знаний о поведении человека и работе мозга. Он преподавал в Гарварде и был старшим редактором журнала «Современная психология». Оставаясь в курсе новейших исследований, стал автором нескольких книг, рассказывающих о тайнах «творческого духа», эмоционального интеллекта, умственных способностей человека. В книге «Эмоциональный интеллект» многие главы посвящены подробному описанию экспериментов, позволяющих представить себе, как устроен мозг человека и как он работает при решении самых разных задач. Но в центре внимания автора постоянно остаются эмоции – сфера, которую каждый из нас в какой-то мере может изучать на собственном опыте. Каждый, например, может вспомнить ситуации, когда мгновенные реакции, переживания и поступки оказываются неожиданными для себя самого, вызывают потом искреннее недоумение: откуда такое волнение, почему я так поступил? Это самые яркие примеры мгновенной работы эмоций, не связанных с разумом, с нашим сознанием. Можно сказать, что с точки зрения анатомии эмоциональная система вполне может работать независимо от неокортекса – области мозга, отвечающей за мыслительные процессы. Автор предлагает проанализировать, как взаимодействуют в нашей жизни «два ума»: эмоциональный и рациональный. В чем сила и слабость каждого из них, чем и когда они могут поддерживать  друг друга. Здесь-то, как мне кажется, и начинается самое интересное.Психологическая партитура урока: точный расчет и непредсказуемостьЖизнь без эмоций даже представить себе невозможно: скучна, бесцветна, лишена радости. Но психологи постоянно советуют научиться вовремя распознавать свои чувства, чтобы умело управлять ими. Это помогает  избежать многих ошибок и добиваться успехов. Очевидно, что управление эмоциями – своими и чужими – в профессиональной деятельности актера, спортсмена, писателя или учителя зависит не только от характера человека и его одаренности, но и от тех задач, которые он решает на своем рабочем месте.В книге «Эмоциональный интеллект» Дэниел Гоулман пишет, что с наступлением в конце 1960-х годов когнитивной, то есть познавательной, революции внимание психологии было сосредоточено на том, как наш ум регистрирует и хранит информацию, на природе и особенностях человеческого мышления. Ученые-когнитивисты придерживались традиционного мнения, что способность мышления подразумевает холодную, сугубо практичную обработку фактов. Она абсолютно рациональна, а эмоции только вносят беспорядок, создавая помехи в работе логики. По мнению Гоулмана, исследователей завел на ложный путь компьютер как оперативная модель ума. Специалисты в своем новом увлечении техникой забыли, что живое обеспечение работы мозга  представляет собой «похожую на болтушку пульсирующую массу химикатов и ничего общего не имеет с облагороженным силиконом, который послужил прообразом ума». Эта модель наглядно демонстрировала, что без способности чувствовать – удивляться, ликовать, надеяться – без живых реакций обработка информации может быть быстрой, безошибочной, но никак не творческой. Лишенная фантазии, неожиданных ассоциаций и откровений, она слишком мало похожа на человеческое мышление.Гоулман рассказывает историю больного, которому удалили опухоль мозга. В ходе операции была нарушена связь между миндалевидным телом и центром неокортекса, отвечающим за способности к мышлению. После операции человек чувствовал себя прекрасно. Ясно мыслил и абсолютно логично рассуждал. Многочисленные тесты интеллекта не выявляли никаких отклонений в умственных способностях. Однако, судя по поведению, больной пережил радикальное изменение личности. Блистательный адвокат не мог больше работать, расстался с женой, с друзьями. Невролог, который его консультировал, обнаружил выпадение всего одного элемента из набора ментальных функций. Хотя с памятью и всеми остальными способностями все было в порядке, человек забыл о своих эмоциональных реакциях на все, что с ним происходило. Его трагедия не доставляла ему никаких страданий. В своих рассуждениях он стал похож на компьютер: правильно выполнял все мыслительные шаги, просчитывал решения, но не мог определить значимость вариантов. Все варианты были для него нейтральны. Бесстрастная манера рассуждений мешала даже при решении самых простых житейских проблем. Когда врач попытался договориться о дате и времени следующего визита, больной пришел в полную растерянность. Он легко находил аргументы и за, и против каждого предложения врача, не понимая, как он сам относится к каждому из вариантов. Теряя чувства, человек остается без собственных предпочтений, что делает его абсолютно беспомощным. Эта история позволяет представить себе, какая сложная гамма эмоций сопровождает процессы познания, если простое умозаключение о дате следующей встречи становится без них невозможным.Исследования на эту тему в книге Гоулмана не приводятся, но каждый учитель знает, как важно удивить, заинтриговать детей, вызывая интерес к новой теме, очередному разделу школьной программы. Как много зависит от настроения в классе от общей заинтересованности, которая определяется, как правило, чисто интуитивно. Ему нужны и деловой шум, и напряженная тишина, когда поиск ответов затягивает в «магнитное поле» коллективных умственных усилий каждого из присутствующих в классе. Эмоциональная партитура урока, нигде не прописанная, не спланированная заранее, но умело выстроенная учителем, всегда оказывается очень важной составляющей успеха. В его «оркестре» всегда есть и те, кто увлекается только на время, поддавшись общему настроению, и те, кто задумывается всерьез. Поддерживать и тех и других – это тоже работа с эмоциями. В ней бездна своих особенностей, которые не каждый учитель способен зафиксировать и объяснить обстоятельно, пошагово, передавая опыт коллегам. Но именно тут порой кроется главная тайна успеха выдающихся педагогов. «Вольтова дуга» детских увлеченийВоспитанник известного в городе учителя математики рассказал мне однажды о  неудачных попытках копировать своего кумира. В свое время он решил пойти в педагогический институт, чтобы стать таким же, как их любимый математик. Уже в старших классах пытался записывать сценарии уроков и свои впечатления, чтобы разобраться, каким образом этот учитель добивается таких поразительных результатов. «На его уроках в работу включались даже самые отъявленные лентяи, равнодушные ко всему, что происходило в школе», – утверждал мой собеседник. Он продолжал изучать педагогику мастера, когда осваивал вузовскую программу, и после, когда сам пришел в класс учителем.  «Я делал все, что делал на уроках он. Вел себя, как мне казалось, точно так же, а результаты получались совсем другие. Я приглашал его на свои уроки, ждал советов». Однажды, когда очередное занятие совсем не получалось, гость деликатно включился, постепенно взял инициативу в свои руки, и класс преобразился. Понятно, что был тут эффект новизны и детского любопытства, но всякий профессионал увидел бы, что дело не только в этом. Гость нисколько не заигрывал с ребятами, не рассказывал для разминки забавных историй, не пользовался расхожими приемами завоевания аудитории. А дети с радостью приняли участие в интеллектуальном марафоне, который он предложил как увлекательную игру мысли. Казалось, что вопрошание и совместные поиски ответов пошли теперь не от учителя, а от самих учеников. И выводы они сделали не по учебнику, а сами.Однажды мне посчастливилось наблюдать тот же эффект, когда мастер и его ученики исследовали на уроке свойства треугольников. Должна признаться, что совершенно неожиданно эти треугольники показались мне едва ли не самым интересным явлением на свете, а их свойства поразительно связанными с устройством всего мира. Вопросы детей сыпались один за другим, и отвечали на них чаще всего сами же одноклассники, а вовсе не учитель. Кто-то высказывал первое соображение, другой развивал или отвергал его, предлагая свою версию, а в итоге все вместе формулировали вывод как свой собственный. При этом лица ребят и учителя сияли таким вдохновением, что сомнений не оставалось: они получили большое удовольствие от совместной работы. Удовольствие, вполне сравнимое с чувствами, которые владеют участниками хорошей групповой игры или любого совместного творчества.Эти эмоции заметно отличаются от весьма распространенного чувства, которое испытывают дети, называя свою классную руководительницу любимой, утверждая, что все ее обожают. Почти в каждой школе есть такие счастливые учителя, к которым ученики тянутся инстинктивно, чувствуя их доброту, искренность, человеческое обаяние. Им часто подражают, ценят общение с ними вне уроков, делятся своими секретами. Воспитательные возможности таких учителей огромны. Их авторитет порой выше родительского, а влияние сильнее мнения друзей. Но как раз в таких случаях бывает, что целый класс выбирает профессию, любя не столько само дело, сколько образец для подражания. Все идут, скажем, на факультет иностранных языков или филологический, смотря какой предмет преподавал обожаемый человек. А потом выясняется, что таланты у всех разные и профессии следовало выбирать тоже разные.Мастер, о котором идет речь, работает с другими эмоциями. Гоулман в своей книжке целую главу  посвящает экспрессивности, заразительности чувств. Репертуар эмоций, созданный природой, необычайно велик. И от синхронизации чувств между матерью и младенцем до синхронизации между студентами и преподавателем дистанция огромного размера. Но, по мнению автора, обмен информацией на уровне мимики, жеста, интонации до подхватывания мысли процесс во многом подсознательный, опирающийся на внутреннюю восприимчивость, которая плохо поддается объяснению. Она сродни «вольтовой дуге» взаимопонимания, возникающей между влюбленными. Умение устанавливать подобную связь с большой аудиторией отличает ярких лидеров и талантливых актеров. Именно это имеется в виду, когда мы говорим «он держит в руках весь зрительный зал». Но учитель берет аудиторию в свои руки с особой целью. Он инициирует мыслительный процесс, который дальше должен пойти самостоятельно, у каждого по-своему. Ему важно показать не себя, а красоту мысли. Создать условия, в которых каждый почувствовал бы себя интеллектуальной личностью и получил от этого удовольствие. Пристрастился к умственной работе и начал заниматься ею как любимым делом, которое у него хорошо получается. Только при участии таких эмоций процесс познания может стать не механической работой, часто вынужденной и тягостной, а личным творчеством, приносящим в итоге замечательные результаты.