Волнующий или волнительный? Что такое любительская лингвистика

Мы начинаем публикацию отрывков из книг лауреата Государственной премии России и литературной премии Александра Солженицына, доктора филологических наук, профессора, действительного члена Российской академии наук Андрея Анатольевича Зализняка «Из заметок о любительской лингвистике» (Москва, «Русский мир», 2010).

Для большинства людей язык, на котором они говорят, представляет собой не только необходимый для практической жизни инструмент, но также и объект живого бескорыстного интереса. Люди самых разных жизненных занятий и уровней образования время от времени задаются вопросами, связанными с языком. Чаще всего это вопросы о том, что правильнее из тех или иных встречающихся в речи вариантов, например: как правильно – прОдал или продАл? волнующий или волнительный? везде, где бы он ни был или везде, где бы он не был? В этих случаях ответы на такие вопросы могут иметь и некоторую значимость для практической жизни.Но часто возникают и вопросы, так сказать, бескорыстные, порожденные чистой любознательностью. Что в точности значит, например, слово аляповатый? Откуда оно произошло? Когда оно появилось? Есть ли какая-то связь между некоторыми похожими словами, например, мятый и мята? или суд и судно? или калий и кальций? или укусить и покуситься? Каким было первоначальное значение имени Юрий? или названия Москва? или названия Украина? Школьная традиция, к сожалению, такова, что все такие вопросы остаются за рамками обучения. В школе обучают грамматике и орфографии родного языка и элементам иностранного, но не дают даже самых первоначальных представлений о том, как языки изменяются во времени. И в значительной части случаев этих представлений нет и у людей с высшим образованием, в частности, у школьных учителей. Между тем именно к этой сфере относится множество вопросов, которые вызывают интерес у самых разных людей.В результате для удовлетворения живого интереса к вопросам, связанным с языком, большинству людей приходится довольствоваться случайными сведениями, которые им довелось прочесть или услышать по радио или телевидению. Многие же пытаются получить ответы на эти вопросы путем собственного размышления и догадок. При этом значительная часть таких людей даже и не знает, что есть специальная наука, занимающаяся этими вопросами, – этимология, или во всяком случае над этим не задумывается. Свободное владение родным языком порождает у них ощущение, что все необходимое знание о предмете им тем самым уже дано и остается только немного подумать, чтобы получить правильный ответ.Так рождается то, что можно назвать любительской лингвистикой.Нельзя не признать, что часть вины за такое положение вещей лежит на самих лингвистах, которые мало заботятся о популяризации своей науки. В частности, этимологические словари, которые призваны служить основным собранием сведений о происхождении слов, существуют только в научном варианте, где терминология и аппарат часто оказываются труднодоступными для непрофессионального читателя. К сожалению, русские толковые словари, знакомые широким кругам читателей гораздо лучше, чем этимологические, в отличие от популярных толковых словарей западноевропейских языков сведений о происхождении слов (кроме некоторых заимствованных) не дают. Напротив, лингвисты-любители подкупают своих читателей внешней простотой своих рассуждений – читателю импонирует то, что, судя по простодушному характеру этих рассуждений, никакой особой хитрости в таком занятии нет и он может и сам в нем успешно участвовать. Основное содержание любительской лингвистики – это размышления о происхождении слов.Это занятие чрезвычайно популярное. Многие занимаются им от случая к случаю, одни как бы шутя, другие с большой серьезностью. Журналисты – и не только они – очень любят вставить беглое попутное замечание о происхождении какого-нибудь важного для их рассказа слова. Лингвиста постоянно поражает то, сколь часто подобные «замечания в скобках» о происхождении того или иного слова бывают совершенно неверными (хотя ответ обычно можно найти в этимологическом словаре). При этом не всегда автор выдумывает объяснение сам; часто он берет его из сочинения какого-нибудь лингвиста-любителя.Есть, наконец, и столь увлеченные любители, что они заполняют своими догадками о происхождении слов целые книги.Тут следует, конечно, учитывать, что сближение двух слов между собой может производиться с совершенно различными целями. Сближения поэтического или игрового характера претендуют только на эстетическую ценность или на эффект остроумия. От них отличаются сближения, претендующие на разгадку истинного происхождения слова. К сфере любительской лингвистики относятся только последние. Типовой шаг любительских размышлений – предположение о связи (по смыслу и по происхождению) двух слов, частично сходных внешне, и попытка угадать конкретные детали этой связи, например, какое из этих слов возникло на основе другого, как значение одного слова перешло в значение другого и т. п. Сопоставляемые слова могут при этом принадлежать одному и тому же языку или разным, причем как родственным, так и неродственным, как близким, так и отдаленным.Любитель, натолкнувшись на иностранное слово, которое внешне похоже на некоторое слово его родного языка, обычно реагирует на это как на интересный обнаруженный им факт, за которым непременно должно стоять что-то существенное. Например, заметив, что английское слово rod    жезл~ (в русской транскрипции – род) сходно с русским словом род, любитель задумывается: в чем тут дело? не попробовать ли разгадать, какая тут связь?Он не осознает того, что случаи близкого сходства (или даже совпадения) внешних оболочек каких-то слов из разных языков не составляют ничего исключительного, особенно если слово короткое; напротив, было бы крайне удивительно, если бы их не было. Пусть имеется какая-нибудь пара языков, например, такие два родственных языка, как английский и русский. Созвучие английского и русского слов может иметь два принципиально различных источника: 1) наличие исторической связи между этими двумя словами;2) случайность.Первая из этих возможностей имеет два варианта:1а) историческое родство, то есть происхождение из одного и того же слова древнего языка, являющегося общим предком взятых языков (для английского и русского таким предком является праиндоевропейский язык);1б) отношение заимствования (то есть в нашем случае тот факт, что либо русское слово есть результат заимствования в русский язык именно данного английского слова, либо наоборот).Например, в паре «англ. three – русск. три» имеет место отношение 1а; в парах «англ. dog – русск. дог» и «англ. tsar – русск. царь» – отношение 1б (а именно, в первом случае русское слово заимствовано из английского, во втором – наоборот); в паре «англ. beach – русск. бич» – отношение 2.Понятно, что чем ближе родство двух языков, тем чаще будут встречаться пары типа 1а. Например, созвучные слова русского и украинского языков в подавляющем большинстве случаев принадлежат именно к этой категории. Напротив, при относительно дальнем родстве (как, например, между английским и русским) доля таких пар оказывается небольшой. Наконец, в случае неродственных языков вариант 1а вообще отсутствует. Для нашего разбора существенно то, что практически всегда имеются пары случайно совпавших по звучанию слов – даже в случае неродственных языков. Приведем некоторые примеры, где между созвучными словами нет никакой исторической связи. Вот несколько английских слов, русская транскрипция которых совпадает с некоторым русским словом: bob, bog, beg, buck, book, bitch, beach, beech, bleak, bread; ср. русские боб, бог, бег, бак, бук, бич, блик, бред. Их значения, разумеется, совсем другие, чем у созвучных русских слов, но совпадения значений в данном случае и не требуется. Ясно, что это лишь маленькая часть английских слов, обладающих данным свойством, – читатель сам может продолжить этот ряд, полистав английский словарь, и без особого труда увеличить его, скажем, в десять раз. Конечно, внешние совпадения чаще всего отмечаются в тех случаях, когда сравниваемые отрезки короткие. Но могут совпадать и более длинные единицы. Например, не имеют никакой исторической связи с созвучными русскими словоформами итальянские stradali «дорожные», costi «цены», cervi (се = че) «олени», certi «некоторые», gusto «вкус», французские cabane «хижина», morose «угрюмый», corolle «венчик», новогреческое skotina «потемки, мрак», арабские nawвl «дар, даяние», zawвl «закат, гибель», хинди nagar «город», персидское baran «дождь», турецкие kulak «ухо», durak «остановка» (последнее слово привлекло внимание Иосифа Бродского, который обыграл его в своем эссе о Стамбуле). Приведенные примеры достаточно ясно показывают, что, вопреки неистребимой вере лингвистов-любителей, внешнее сходство двух слов само по себе еще никоим образом не является свидетельством какой бы то ни было исторической связи между ними. Ответить на вопрос о том, есть ли такая связь или нет, можно только с помощью квалифицированного лингвистического анализа, который требует привлечения несравненно более широких сведений, чем просто внешний вид двух сравниваемых слов, а именно, обширных специальных знаний об истории обоих рассматриваемых языков.