Война. Британские педагоги требуют поправки к законам, чтобы защитить себя от произвола

Оскорбления, физические издевательства, травля, угрозы. Все это происходит сегодня в британских школах. Об этом пишут в здешних газетах, об этом говорят с экранов телевидения. Это злободневнейшая проблема сегодняшних дней, которая пока не находит своего разрешения. И пока она не находит своего разрешения агрессия нарастает. По данным последних национальных исследований, оскорбление словом или действием в адрес учителей со стороны учеников происходит каждые семь минут. Многие наблюдатели и комментаторы определяют происходящее в стенах учебных заведений, одним словом – война.

Кто и кому объявил эту войну? Учащиеся – своим учителям. За что и почему ? За то, что учителя призывают к дисциплине, за то, что пытаются противостоять беспределу, чинимому школьными хулиганами и бузотерами, за то , что – ставят не «те» оценки. За все. Эта ненависть, поселившаяся в учебных классах, – классовая. Класс склонных к неповиновению и вседозволенности – против класса тех, кто призван ее ограничивать и сдержать. Подобное мы читали когда-то в «Республике ШКИД». Подобное переламывала педагогика Макаренко. Но Британия – не советская Россия эпохи 20-х годов. Учащиеся знают, что если пожаловаться на учителя, если заявить о его «жестокости» по отношению к ученику, – учителя накажут. Накажут весомо. И поэтому они жалуются. Жалуются на пустом месте, жалуются лживо, обвиняя своего педагога в вымышленных, на деле не совершенных им поступках и прегрешениях. И учителя попадают под следствие. Под суд. Лишаются работы, лишаются денег, семьи, будущего.

Подобного рода провокация с использованием закона стала своего рода спортом для целого ряда учащихся. И реализуется все это со спортивным азартом.

Британская старшеклассница Джоан Сандейлс призналась, что начиная с младших классов занимается тем, чтобы выводить учителей из себя, «доставая» их своими выходками. О своих правах девочка отлично осведомлена. Она знает, что педагог не может ей «ответить», так как в противном случае его накажут. На все нравоучения со стороны преподавателей и на все их призывы у этой девицы короткий ответ – «отвяжись», в нецензурном варианте этого словца.

Неприкасаемые

Всего-навсего два поколения назад в Англии незыблемой заповедью применительно к детям слыло следующее выражение: «Детей должно быть видно, – но не слышно». Сегодня дети не просто слышны, но слышны громогласно настолько, что их голоса заглушают голоса взрослых, голоса воспитателей и педагогов. Права детства, как и должно быть, поставлены во главу угла. Вот только по части ответственности что-то явно не так … Потому что спрашивать с детей за их поведение стало практически невозможно. Когда-то учебные заведения Англии слыли образцом примернейшего поведения. Дисциплина в них была строжайшей. Было время – и, в общем-то, относительно, по историческим меркам, недавнее – когда ученика дозволялось воспитывать любыми методами, включая и методы физического воздействия (то бишь розгой). Разумеется, это было ничем иным нежели крайностью. Сегодня, как склонны считать британские педагоги, социологи, психологи, утвердилась другая крайность – по сути педагог не вправе применить к распоясавшемуся учащемуся никаких методов воздействия вообще. По сути он – бесправен.

Итог: учащиеся фактически стали сегодня кастой «неприкасаемых». И вот что из этого следует и вытекает. Учительница средней школы Джо Ремонд рассказывает, что, как ей казалось, у нее уже давно выработался иммунитет к ежедневным оскорблениям в свой адрес – к ругательствам, насмешкам, издевательствам, швырянию в нее различных предметов. В последние два года своей преподавательской карьеры она претерпела удары, пинки, толчки. Ей выбили зуб. Сломали, защемив дверью, руку. Нанесли увечье самодельным «оружием» из карандашей и стекла. Наконец на учительницу испражнились…мочеиспусканием.

– Я почувствовала себя такой грязной от этой мерзости, – вспоминает Джо – что, едва придя домой, выбросила всю одежду, в которой была в этот день в школе, в мусорное ведро. Я не собиралась отстирывать все это, потому что чувствовала, что сам вид этих вещей будет всегда напоминать мне о пережитой мною гнусности.

Местные власти выплатили Джо Ремонд в качестве компенсации за пережитые ею издевательства со стороны учеников 92,5 тысячи фунтов стерлингов. Могут ли, однако, деньги стереть из души и памяти кошмар, в который превратилась ее жизнь?

История английского Ваньки Жукова

История о том, как директор школы издевательски тыкал в лицо своему ученику селедочной «мордой» – стала не так давно национальным газетным бестселлером. Неизвестно, в самом ли деле читал Чехова британский мальчуган 11-летнего возраста – но совпадение вышло просто поразительное. С той лишь «незначительной» разницей, что английский «ванька» оказался на деле маленьким прохвостом и врунишкой. И не его обидел злой «хозяин» тычком селедки, а он сам «ткнул» так, что по всей стране долго катилось эхо этой по-чеховски горестной истории.

Дело же обстояло следующим образом. Дэвид Уоткинс, директор школы с без малого двадцатилетним стажем, принял к себе на учебу 11-летнего учащегося, которого перед этим исключили за вызывающее поведение из школы другой. Никакой нужды принимать его в школу не было – директор просто сжалился над парнишкой, дав ему шанс исправиться. И шанс, поначалу казалось, был использован: мальчик всерьез увлекся футболом и стал показывать неплохие результаты в школьной команде, забыв в пылу увлечения о другом своем «хобби» – о дерзком поведении. Однако ненадолго забыл. Мальчика включили было в состав команды, которая должна была принять участие в турнире на городском стадионе, однако поведение его вновь приняло угрожающий характер, и директор школы решил в воспитательных целях отстранить мальчишку от участия в турнире. Джонни – назовем английского «ваньку» так, поскольку имя его из педагогических соображений не разглашается – решил мстить.

В ноябре 2002 года произошел инцидент, который перевернул жизнь и профессиональную карьеру директора. В этот день, по дороге в школу, Джонни раздобыл в местном магазинчике рыбью голову и, держа ее через целлофановый пакет, явился с этой селедочной головой перед собравшимися на школьном дворе ребятами и директором. Поначалу Джонни носился с рыбиной за ребятами, пугая девчонок, а потом бросил ее в лужу, прямо посреди школьного двора. На что наблюдавший всю эту сцену директор сказал ему: «Пожалуйста, подними это и выбрось в мусорную урну». После некоторых препирательств мальчик поднял рыбину из лужи, подошел с нею к директору и – демонстративно уронил ее на землю снова…

После этого инцидента директор решил отстранить ученика на три недели из школы и вызвал его отца для разговора. Однако он не знал, что Джонни уже запустил в оборот историю «ваньки жукова». Он рассказал своему отцу, что директор школы обозвал его «жалким созданьем» и грозил затолкать рыбью голову ему в горло, что он так хлестнул селедкой по его лицу, что куски рыбы попали в рот.

У всей разыгравшейся во дворе сцены были многочисленные свидетели. И тем не менее целиком и полностью вымышленное предприимчивым юнцом обвинение сделало свое черное дело. Директора школы вызвали в полицию. У него сняли отпечатки пальцев. Год, в течение которого Дэвид Уоткинс был отстранен от работы, шло следствие. Потом был суд над директором. 45 минут хватило суду, чтобы вынести вердикт: обвинение против мистера Уоткинса столь откровенно безосновательно, что ни одно резонное жюри не могло бы счесть его виновным.

Директор был оправдан, восстановлен в доверии, восстановлен в должности. Невозможным оказалось «восстановить» лишь следствие тех страданий и унижений, которые выпало пережить заслуженному, опытному педагогу.

А что же сам «ванька»? Через три месяца после того, как он подвел своего директора под следствие фальшивой историей с рыбьей головой, мальчика исключили из школы уже за иной проступок. Это исключение было на сей раз окончательным – ворота обычных школ оказались для Джонни отныне закрытыми. Все, кто комментировал этот дикий в своих последствиях случай, сошлись на том, что ни один британский педагог уже не рискнет впредь оставаться один на один, без свидетелей, с этим «фантазером» Джонни. Беда, однако, в том, что сей «ванька жуков» в своих фантазиях и наветах отнюдь не одинок. Статистика свидетельствует, что лишь один (!) процент обвинений, предъявленных учащимися своим учителям, оказываются в результате следствия признанными как правомерные, то есть имевшие место в действительности. Все остальные 99 процентов – сфабрикованы и вымышлены. Однако все сто процентов обвиненных учениками педагогов проходят через суровую мясорубку расследований инцидентов. В этом и состоит разыгрывающаяся сегодня педагогическая драма.

Педагоги требуют:

защитите нас!

Будучи не в силах жить под нависшей секирой, британские педагоги начинают покидать не только свою профессию, но и свою страну. Куда же они держат путь? Туда, где закон не позволяет так безнаказанно издеваться над учителем.

Роджер Стичбури преподавал четверть века перед тем, как дошла очередь пасть жертвой подобного рода сфальсифицированных обвинений и до него. На своем веку этому учителю довелось пережить, с точки зрения нормальной человеческой логики, немыслимое: в него бросали кирпичами, трижды калечили его машину. А однажды ученик швырнул в его направлении нож так, что лезвие просвистело у виска учителя… Но он был не из тех, кто спешит наказывать. «Я в школе для того, чтобы воспитывать» – такова его философия и его педагогическое кредо. Он не стал наказывать и того парня, что запустил в него нож. Но с подачи именно этого ученика и случилось впоследствии самое страшное событие в жизни Роджера.

Во время одного из уроков парень, чье имя педагог не хочет из гуманных соображений предавать огласке, вытащил из кармана пиджака своего учителя письмо приватного содержания. Учитель попросил его письмо вернуть. Ученик отказался. Спор продолжился в коридоре. Наконец после ряда выкрутасов парень письмо вернул, а учитель скорее для проформы шлепнул его рукой по боку. Шлепнул так, как делает отец, – без злобы, но чтобы дать понять: мол, не шути так другой раз, мол, вот я тебе покажу!..

А на следующий день парень подошел к нему в коридоре и сказал: «Хеллоу, сэр! Как поживаете? А у меня, между прочим, синяк на ноге от вашей затрещины».

– Я был поражен, – вспоминает Рождер. – Не в силах тому поверить, я попросил его, а ну покажи! Он задрал штанину и там и вправду я увидел синяк. Я не знал, что думать. Это не могло быть от моей руки. Но я сказал ему: «Коль так, хочешь я позвоню твоему законному опекуну (у каждого учащегося английской школы имеется такое зарегистрированное школьной администрацией лицо, к которому в отсутствие родителей школа обращается по всем вопросам. – О.Д.) и объясню ему, что произошло?» Но парень сказал мне: «Нет, сэр, я виноват, я взял у вас это письмо». Мы пожали друг другу руки и разошлись…

И на этом бы дело и кончилось, не случись одному из коллег Роджера Стичбури оказаться свидетелем этого разговора. Коллега решил проявить собственную инициативу и сверхбдительность и настрочил донос в организацию по защите детских прав.

Организация расследовала инцидент, опросила учащегося, его законного опекуна – и в итоге отрапортовала в своем заключении, что никаких предосудительных действий со стороны педагога не обнаружено. Но где-то на ином «верху», куда уже успела просочиться эта история, видимо, решили сделать из нее показательный случай – мол, вот как мы бдительно защищаем от произвола наших детей. Произволу подвергли педагога.

Роджер Стичбури был отстранен от работы в школе на пять с половиной лет. Он пережил сильнейший нервный срыв, тяжелую депрессию. Из него сделали обесчещенного педагога и обесчещенного человека. А по прошествии этих лет сняли все обвинения. Разрешили вернуться к работе и даже компенсировали «издержки». Но учитель больше не хочет возвращаться в школу. И не хочет больше оставаться в своей стране, намереваясь перебраться во Францию.

Британские учителя потребовали внести поправки в законодательство, которые позволили бы им подавать в суд на тех учащихся и их родителей, кто сфабриковал против них фальшивые обвинения. Педагоги убеждены, что это – единственный способ пресечь разгул безнаказанных действий тех, кто очень хорошо изучил свои права, но еще недостаточно созрел для того, чтобы осознавать последствия своих неправедных поступков.

Надо надеяться, что эта проблема не слишком актуальна сегодня для учителей российских. И что не звучит еще с такой же остротой и отчаянием клич «наших бьют!». Но радикальные перемены и у нас сегодня на марше. А потому постепенный, не вдруг заметный глазу, наклон качелей от одного полюса к другому, от авторитаризма учителя к диктатуре ученика … Где гарантии, что это не случится и на российской почве? А потому сделайте на всякий случай своевременные выводы из этой невеселой истории.

Лондон