Виктор БОЛОТОВ, вице-президент РАО: ЕГЭ доказал свою жизнеспособность

Так уж совпало, что наша встреча с Виктором Болотовым пришлась на старт ЕГЭ-2012. 28 мая для выпускников российских школ началась основная волна единого госэкзамена. За четыре года штатного режима страна уже привыкла и к волнам ЕГЭ, и к волнению в обществе, которое возникает уже с первыми по расписанию экзаменами. Четыре года прошло и с того момента, как главный идеолог ЕГЭ (а именно такой титул получил Виктор Александрович от журналистов в годы эксперимента по введению единого для всей страны экзамена) покинул пост руководителя ключевого ведомства по ЕГЭ – Рособрнадзора. Как писали в марте 2008 года газеты, перешел от практики образования к его теории – в РАО, на пост вице-президента. Практика за эти годы активно шагала по дорогам модернизации и реформ. Образование страны примерило на себя новую систему оплаты труда, обзавелось новыми стандартами, открыло двери новой технике и технологиям. Ну а значение трех букв – ЕГЭ – теперь знают все без исключения поколения россиян.

– Виктор Александрович, что скажете про ЕГЭ формата-2012? На какую ногу он хромает или развитие инструмента по измерению качества образования в России проходит успешно?- Скажу, что технологическая схема ЕГЭ, которая была выбрана много лет назад, показала свою жизнеспособность. И развивается инструмент в логике мировой практики. В России, как и в других странах мира, где есть национальные экзамены, постоянно ведется работа по ликвидации пробелов технологии их проведения и совершенствованию экзаменационных материалов. Не случайно в указе президента Владимира Путина от 7 мая этого года дано задание по модернизации ЕГЭ. Так что дальнейшие направления работы вполне очевидны. Одно из них, безусловно, содержание измерительных материалов. Новый стандарт для старшей школы станет для разработчиков КИМов ключевым ориентиром. Акцент в этом стандарте сделан на компетентностный подход, к этому подтолкнул в том числе и анализ результатов PISA и других международных сравнительных исследований. В ЕГЭ будет необходимо включать больше заданий на проверку компетенций, умения использовать полученные знания за пределами школы.Другое важное направление работы. По обязательным предметам ЕГЭ надо вводить базовый и профильный уровни. У ребенка и здесь должен быть выбор.- Но об этом говорят уже несколько лет… Иван Ященко, Алексей Семенов на круглых столах в прошлом году прогнозировали введение двухуровневого ЕГЭ по математике уже с 2012 года. Любовь Глебова тоже не исключала появление двух уровней ЕГЭ, но только в том случае, если базовый и профильный уровни подготовки будут зафиксированы в стандарте старшей школы. Пока этого не случилось…- Министр Фурсенко решения о базовом и профильном уровнях ЕГЭ не принимал. А это должно быть именно политическое решение. И разработчики измерительных материалов к такому формату экзамена готовы. Думаю, новый министр такое решение примет.- Какие еще действия актуальны для совершенствования ЕГЭ?- Еще нужно будет думать о преемственности, увязке ЕГЭ и ГИА. Это непростая задача – для совместной работы Рособрнадзора и ФИПИ. Но коллеги пока этим занимаются не очень активно. Сейчас это два параллельных процесса.Далее, на мой взгляд, мы поторопились передать ответственность за безопасность проведения ЕГЭ субъектам Федерации. Должно быть четкое описание пунктов проведения ЕГЭ, в том числе и требований по наличию специального оборудования, которое предотвращает возможность списывать, выходить в Интернет, использовать мобильную связь (металлоискатели, телекамеры и т. д.). Этому документу неукоснительно должны следовать регионы. А мы пошли по пути наименьшего сопротивления. Понятно, что это финансовые затраты, но мы либо хотим доверять данной процедуре – тогда нужен возврат ответственности на федеральный уровень, либо будем в ней сомневаться. Потому что только общественные наблюдатели (а мы начали их привлекать через два года после начала эксперимента по введению ЕГЭ, и это правильно) стопроцентную безупречность процедуры не обеспечат. Человеческий фактор, увы…Я считаю ошибкой, что Фурсенко с Глебовой отменили правило «плюс один». Напомню, что оно действовало в период эксперимента. Если за год стояла тройка, а по ЕГЭ ученик получал два, то аттестат ему все равно выдавали. И это очень важно для талантливых гуманитариев, которые не сильны в математике, и для гениальных физиков-математиков, которые тире и запятые пропускают или ставят не там, где нужно. Но они реально могут быть успешны, приносить пользу себе и обществу, двигать вперед науку. Зачем же выпускать их со справками? А теперь Рособрнадзор вынужден понижать порог по математике, и от выпускников с таким минимумом баллов инженерные вузы просто рыдают. При этом я понимаю Рособрнадзор. Он не может оставить 20 процентов детей без аттестатов…Еще перекосы последних лет. Школы стали сливать по итогам ЕГЭ – к «сильной» школе присоединять «слабую». И губернаторов тоже оценивают по ЕГЭ. Естественно, что те начали вызывать министров и говорить: «Слушай, чтобы в этом году с ЕГЭ все было на уровне, чтобы меня не позорили». А ведь чтобы улучшить результаты ЕГЭ, надо 2-3 года работы. Как правило, это итог работы не действующего губернатора, а того, который был три года назад… Еще, на мой взгляд, порочная практика давать в старшей школе учителям надбавки по итогам ЕГЭ. На качество образования это точно не сработает. И когда по итогам ЕГЭ оценивают школу – хорошая или плохая, – это тоже заблуждение. Во всех международных исследованиях показана высокая связь социально-экономического статуса семьи и успеваемости детей. То же самое и с результатами ЕГЭ. Дети из хороших семей, где родители имеют высшее образование, у которых дома насыщенная культурная среда, показывают в среднем более высокие результаты. К тому же такие семьи, как правило, заинтересованы в высоком качестве образования своего ребенка – нанимают репетиторов, сами с ним занимаются. И если у отдельных выпускников высокие баллы ЕГЭ, то говорит ли это, что данная школа лучше всех? Не факт! Надо анализировать контекстные показатели. Вот ребенок набрал 95 баллов. В 9 случаях из 10 у него были репетиторы. И родители имеют возможность оплачивать их труд. А школе в рабочем микрорайоне со сложным родительским контингентом иногда за 40 баллов медали учителям давать надо.Я думаю, ЕГЭ в России будет жить. Ни одна страна мира не отказалась от проведения национальных экзаменов. Другое дело, что для части вузов надо делать дополнительные формы отбора. По лабораторным работам, например, по физике, биологии, химии. Механизм сдачи «лабораторного этапа», конечно, надо продумывать…- Как вылечить ЕГЭ от списывания?- В России, к сожалению, пока отсутствует понятие репутационного риска. Когда тебя ловят на списывании в Европе или в США, ты теряешь лицо, а у нас еще и сочувствуют: надо же, поймали бедного! Многие политики в нашей стране не моргнув глазом врут. На Западе же уличенные во лжи уходят со своих постов… Решение проблемы в ближайшем будущем – жесткая система внешнего контроля за процедурой сдачи экзамена: камеры устанавливать, глушить сигналы сотовых телефонов… Публичное обсуждение этих фактов с поименным указанием всех причастных к нарушениям.- Тема ЕГЭ связана с портфолио. Когда вузы будут учитывать личные достижения учеников?- Как только портфолио станет значимым, тут же возникнут репутационные риски. Я в свое время обсуждал эту тему с ректорами медвузов. Какая дополнительная информация могла бы приниматься ими во внимание? На Западе, например, учитываются справки о том, что ребенок работал в больнице. Но перенесите ситуацию в Россию, да у нас завтра все абитуриенты такие справки принесут. Портфолио ведь можно создавать. А можно и продавать. Репутационный риск – главный тормоз для развития портфолио в нашей стране.- Давайте поговорим про новые стандарты. Это прорыв? – Идеология новых стандартов на порядок выше прежних. Они современны и созданы на анализе международных исследований. Проблема в другом. Мы уже отрапортовали, что все школы России перешли на новый стандарт «началки». Но очень многие учителя с трудом представляют, что такое универсальные учебные действия. На мой взгляд, мы шагнули в новый стандарт без тщательной работы с учителями и пристального отбора учебной литературы. Мне это напоминает ситуацию советских времен – на заборе написали новые лозунги, а за ним все по-старому. Вот записано в новом стандарте – ведение проектов. Но ведь тоже профанация идет. Я спрашивал педагогов: «А что вы делаете с неудачными проектами?» А у нас все проекты удачные, говорят. Но ведь это означает, что происходит имитация. Более того, неудача в проекте иногда большая польза, чем успех, потому что есть о чем говорить. А так получается как в анекдоте. «Ты так думаешь?» – «Нет, я знаю». Так думает ребенок или знает, потому что заучил?Переход на новый стандарт – это 5-10 лет работы. А мы бодрым галопом рапортуем – муниципалы регионалам, регионалы федеральному министру – перешли на новый стандарт! В половине случаев это неправда.У меня вот на столе учебники разные лежат, на них гриф Минобрнауки РФ. И экспертиза РАО у них имеется. Но они антистандартны! В том плане, что ориентированы на репродуктивный метод работы – запомни-повтори. И никто с них гриф не снял. Не было серьезного перегрифования учебной литературы. Что перед введением новых стандартов было сделать необходимо.Когда мы анализировали, по каким учебникам успешнее сдавали PISA, выяснилось, по тем, где были задания «на подумать», а не решить сто задач по приведенному образцу… И если в учебнике написано «перескажи», он для новых стандартов не годится. Успех введения новых стандартов решат учебная литература и кадры.И еще один бич введения новых стандартов. Это перегрузка. Если ребенок честно будет пытаться освоить весь объем материала по всем предметам школы, дидактогенный невроз ему обеспечен на 80 процентов. В массе учебников – задания повышенного уровня. Но они для всех детей. Старшая школа должна быть профильной. Ну не все гуманитарии помнят через год после окончания школы, чему равен синус двух икс. И что? Жить, работать и развиваться это им не мешает. Перегрузку надо резко снижать! Должен быть обязательный минимум. Но у нас как раз проблема с минимумами. Учителя считают, что если ученик знает на один вид лишайника меньше, все, конец! Еще детей теперь просят парцелляцию выделить. Зачем?..- Да, судя по нашему разговору, поле для работы у научных институтов и Минобрнауки – непаханое. Кстати, что лично вы ожидаете от нового министра Ливанова?- Я помню Дмитрия Викторовича по нашей совместной работе, я был тогда в Рособрнадзоре, а он был заместителем министра в федеральном министерстве. Что я могу сказать? Он человек, который четко ставит задачу и предпринимает все усилия по ее решению. Главный вопрос для Ливанова – это вопрос адекватной команды. Не хочу кидать камни в прошлое министерство, но там было очень много непрофессиональных вкусовых решений. Например, про педобразование. Андрей Александрович Фурсенко говорил, что педвузы надо закрывать, что у нас тысячи лишних педагогов, называл страшные цифры, сколько выпускников после них в школы работать идет… Но хоть одно мониторинговое исследование было проведено для анализа?Дмитрий Викторович – физик высокого уровня, он понимает важность цифры: перед тем как принять решение, надо собрать информацию. Поэтому единственное пожелание новому министерству – серьезно работать с цифрами.- Так совпало, что мы встречаемся не только в день старта ЕГЭ, но и в преддверии вашего юбилея. Лично для себя вы какие задачи наметили?- Для меня главная тема – проблема оценки качества образования. Я занимаюсь этой проблематикой не только в РАО, но и в Высшей школе экономики, в Московской высшей школе социально-экономических наук. Эта тема сегодня ключевая. От качества образования зависит будущее страны.Сегодня, 5 июня, у Виктора Александровича Болотова день рождения. «Учительская газета» сердечно поздравляет нашего давнего эксперта и автора с юбилеем, желает крепкого здоровья и новых интересных научных работ на поприще развития российского образования.Виктор Александрович Болотов, вице-президент Российской академии образования, академик РАО, доктор педагогических наук.Родился 5 июня 1952 года в городе Улан-Удэ. Окончил математический факультет Красноярского государственного университета и аспирантуру этого университета.В 1996 – 2001 годах работал заместителем министра образования РФ.С 2004 по 2008 год руководил Федеральной службой по надзору в сфере образования и науки (Рособрнадзором). В 2005 году был избран членом-корреспондентом РАО. Состоит в Отделении профессионального образования РАО.С 2008 года – вице-президент Российской академии образования. Курирует научно-исследовательскую деятельность отделений РАО; обеспечивает системное взаимодействие РАО с Министерством образования и науки Российской Федерации и с управлениями образования субъектов Российской Федерации, в том числе по вопросам, связанным с оценкой качества образования (обучения и воспитания).Автор более 100 научных и научно-методических трудов. Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области образования (2000). Персона года (2002) – общественно-политическая сфера (номинация «Персона в образовании»). Лауреат премии «IT Лидер 2003 года» за выдающийся вклад в развитие информационных технологий в России. Признан «Учительской газетой» человеком года в образовании (2004).