Вифлеемское чудо. На грешную землю снизойдет огонь..

Диво воочию совершается. Путешествуя по Земле обетованной, я искал его повсюду. И когда приближался к мощным стенам Старого города в Иерусалиме, и когда брел по его узким улочкам и вертел головой, разглядывая лавочки с древностями, и в толпах паломников, совершающих крестный ход вокруг Гроба Господнего. Говорили, что чудо сотворится завтра, когда на грешную землю снизойдет огонь, который не обжигает. Об этом только и разговоры.

Кто со знанием дела объяснял, как это произойдет, кто делился опытом «общения» с огненным дивом, большинство же, конечно, просто любопытствовали, расспрашивали о нем. Потом по дороге в Вифлеем я все время оглядывался по сторонам, надеясь в обожженных солнцем камнях, остатках древних стен и башен, намертво вросших в землю уродливо-толстых оливковых деревьях разглядеть чудесные реалии Палестины. Увы, все было буднично, просто, вскользь, мимоходом. Как будто я тут уже был, все это видел, давным-давно пережил и перечувствовал. «Не броди по Иерусалимам», – советовал когда-то мой земляк Сковорода тем, кто ищет счастья. Думаю, это относится и к тем, кто отправляется в странствия в поисках чудес. Дома, что ли, их не хватает? От черной коровки да белое молочко или дырки в решете, через которые не выскочишь. Чем не диво дивное? Чудо – это, как правило, внезапное озарение, взрыв эмоций, душевный подъем, сотрясение ума. Надо ли это обывателю, который в мирной суете с оглядкой и без трепета проводит дни свои? Разве что от скуки нервы пощекотать. Но для этого достаточно всяких склок, пересудов, сплетен…С такими мыслями (и с такими тоже!) прохладным и хмуроватым апрельским пасхальным утром я въехал в Вифлеем – один из древнейших городов на земле, который известен еще с ветхозаветных времен. Сегодня это небольшой, расползшийся по палестинским зеленым холмам городишко, население которого не достигает и тридцати тысяч человек. Наш крупный райцентр. Что ж, дива много не бывает. Зато библейскими древностями и славой город не обделен. Они-то и притягивают сюда каждый год тысячи паломников. В их потоке я и приблизился к Ясельной площади, где находится один из самых древних храмов Земли обетованной – базилика Рождества Христова. Именно тут в вертепе в яслях две тысячи лет назад появился на свет тот, кто заявил однажды людям: «Я есмь хлеб жизни». Из всех чудес Святой земли это, пожалуй, главное. Между прочим, на иврите название города Бейт Лехем переводится как «дом хлеба».Дорога к храму и внутрь его тут одна. Оставив велосипед на попечение радостных бодреньких богомольцев, что мирно трапезничали разноцветными яйцами в какой-то нише прямо на камнях, я пристроился к длинной очереди, которая медленно втягивалась в храм. Дело в том, что первоначально он имел три входа, но впоследствии два замуровали, оставив лишь один, центральный. Этот узкий проход с низким сводом называют вратами смирения – каждый, кто жаждет попасть внутрь, проделывает это со склоненной головой. Я нырнул в черный проем и очутился в просторном полутемном помещении. В разных местах горели свечи, освещая лики святых и пророков, изображенных на мраморных колоннах, что поддерживали высокий свод. Несколько лет назад многие прихожане стали свидетелями чудесного явления на одной из таких колонн справа от иконостаса – слезоточения лика Спасителя, некоторым даже посчастливилось видеть, как Иисус Христос открывает и закрывает глаза….По гладко закругленным крутым ступеням спускаемся вниз, в пещеру Рождества. Это и есть то место, где свершилось чудо – Дева Мария родила божественного младенца. По преданию, о котором не устают рассказывать на разных языках словоохотливые гиды, к месту рождения сначала устремились местные пастухи, а затем сюда прибыли волхвы – восточные мудрецы и кудесники, чтобы преклониться перед чудом. О нем возвестила их путеводная Вифлеемская звезда, которая и стала впоследствии символом рождения Спасителя человечества. На предполагаемом месте рождения Христа сначала было сделано углубление, выложенное мрамором, а в 1717 году монахи-францисканцы отметили святое место серебряной звездой, на которой была начертана надпись на латыни «Здесь Дева Мария родила Иисуса Христа». Звезда имеет четырнадцать лучей – по числу остановок последнего пути Иисуса Христа к месту казни на горе Голгофа в Иерусалиме. Утверждают, что отраженный свет Вифлеемской звезды можно увидеть, если долго смотреть в глубину колодца, который находится на территории храма….В небольшом прямоугольном полутемном гроте не протолкнуться. Тихий говор, как шелест уставших после бури волн. В темных глазах святых, чьи иконы висят на стенах, и в зрачках жаждущего чуда люда подергиваются отблески от лампад и свечей. Слева в нише под алтарем в мраморный пол вмонтирована звезда, освещенная пятнадцатью лампадами. Дождавшись своей очереди, я на четвереньках (в другой позе это сделать невозможно) подполз к нише под алтарем и коснулся ладонью холодных звездных лучей. Что почувствовал в этот момент? Я достиг цели – прикоснулся к чуду, к которому стремился. Моя «чудесная» миссия была закончена. Пора было выбираться из подземелья наверх, к солнцу. Под ним ведь еще должно было продолжиться мое путешествие.Нередко мы жаждем чуда, чтоб отвлечься от постылой в мелочах предопределенной действительности. Чаще всего диво нужно нам как праздник, карнавал, шоу. Пусть даже это разукрашенная действительность, привычная реальность в нереальных одежках, за сказку принятая драма. Лишь бы было зрелищно, захватывало воображение, создавало настроение, заставляло играть кровь. В пасхальные дни и в Иерусалиме, и в Вифлееме зрелищ хватало. Полыхали огнями пучки свечей, развевались на ветру стяги и трепетали флажки, звенели колокола, гремели трубы (иерихонские в том числе), девушки раздавали прохожим разноцветные яйца, дамы разных возрастов одаривали цветами, над головами качались большие кресты, которые еле удерживали монахи, старушки смеялись и задорно притоптывали, стуча палками по асфальту, дети подпрыгивали на плечах у взрослых. В общем, всем весело, никому не скучно. Кому на потешенье, кому на удивленье….После обеда вдруг резко похолодало. Я чувствовал, даже, пожалуй, наверняка знал, что это произойдет, прогноз был неутешительный. Однако не думал, что здесь, в субтропиках, тем более на Пасху, придется облачаться во все теплые одежки, которые были в рюкзаке. Тревожное серое небо, забитое мечущимися облаками, не оставляло надежды на скорое улучшение погоды. Самым же неприятным было то, что нельзя было угадать, когда северо-западный ветер вдруг вспорет очередную тучу и она прольется липкой влагой. Дождь был неожиданный, правда, краткий, однако достаточно сильный. Во всяком случае, его хватало, чтобы основательно промокнуть. В путешествии это меня обычно не пугало. Если поблизости не было какого-нибудь укрытия, в крайнем случае хлипенькой крыши, я быстро ставил палатку, накрывал ее пленкой и спокойно пережидал в спальнике непогоду. Здесь же, в городе, деваться было некуда. Правда, едва теплилась привычная надежда путешественника: все как-нибудь чудесным или обычным практичным случаем, но обязательно образуется.Народ, посмаковав свершившееся диво сошествия огня (его можно было лицезреть на большом экране, установленном на площади), стал расходиться по квартирам, кельям, гостиничным номерам. Некоторые, правда, не торопились. В ресторанчиках и барах, окружавших Ясельную площадь, было тепло и уютно. Можно было за чашечкой кофе хоть целый день наблюдать, как за стеклом хлещет холодный дождь. Но, увы. Этот цивильный комфорт не для меня, умаявшегося от лицезрения чудес Святой земли, но по-прежнему жаждущего приключений. Так вот я и кружил по площади, выискивая под арками и лестницами хоть какой-нибудь спасительный закуток. И вдруг над одной из кафешек увидел знакомые цвета. Прямо над входом висел желто-голубой украинский флаг. Я подъехал и указал на него палестинцам, что сидели за столиком. Дюжий бородач вдохновенно посасывал кальян, будто играл на кларнете. Оторвавшись от «инструмента», он спросил: «А ты что, из Украйны?» Так тут говорят – Украйна, Русия. Названия родных земель, которые встречались лишь на страницах учебников истории, вдруг чудесным образом здесь, на Востоке, оживляли ту далекую, часто недосягаемую даже в воображении старину, наполняли ее вполне зримым и, главное, чувственным смыслом.Палестинец широко улыбнулся, потом властным жестом остановил своих галдящих товарищей и сказал: «Хорошо. У меня жена украинка. Даринка из Коломыи. Хочешь с ней поговорить?» Не ожидая моего согласия, понятно, что оно подразумевалось, бородач набрал номер и почти тут же передал мне мобильник. Коломыйская Даринка (подозреваю, что на самом деле это была Одарка) тут же отозвалась певучим украинским наречием. Пока мы общались (продолжалось это минут пять), я успел забыть про дождь и холод. Предчувствие чудесного перелома судьбы меняло настроение и взбадривало.Микаэль, так звали палестинца, оказался владельцем не только кафе, но и гостиницы. На сутки одноместный стодолларовый (это почти половина стоимости обратного авиабилета) номер был в моем распоряжении. Вифлеемское чудо явилось мне в образе бородатого палестинца, женой которого оказалась моя землячка. Через час, когда я добрался до отеля, по-прежнему лил дождь. Примкнув велосипед к какому-то экзотическому деревцу во внутреннем дворике, я поднялся в номер и через несколько минут оказался под теплыми струями душа. В этот момент я думал… впрочем, мыслей никаких не было. Было ощущение райской реальности (или нереальности?), в которую я погрузился мысленно и душевно. Это маленькое приключение – еще один повод убедиться: из благоденствия и уюта не проистекает ничего необычного и удивительного. Сытое брюхо вряд ли чем-нибудь удивишь, по нему хоть обухом. Только в азарте поиска, в творческом порыве, на жизненном изломе происходят всякие чудесные вещи. Дорога азартна и «взрывоопасна» приключениями, она полна неожиданностей и авральных ситуаций, которые и рождают дива, одаривают чудесами….Вечером дождь стих. Я пошел прогуляться по городу. По знакомой, свежей после дождя и чистой дороге Звезды быстро добрался до площади. Мяукнула кошка в подворотне. Прогрохотала по боковой улочке, резко спадающей вниз, пустая консервная банка. Ветер наклонил щит, который мерно ударял об угол дома. Я посмотрел вверх. Над башней зажглась большая звезда. Вифлеемское чудо (пусть даже сотворенное людьми) свершилось. Рядом на черном небе засияла маленькая звездочка. «Я есть путь, истина и жизнь». Голос мог раздаться откуда угодно. Чудо продолжилось.