На чтение: ≈ 14 мин.В Республике Башкортостан работают тридцать восемь коррекционных общеобразовательных школ, предназначенных для обучения детей с ограниченными возможностями здоровья. Из них всего одно учебное заведение ориентировано на незрячих и слабовидящих учащихся. В 2014 году уфимской школе-интернату №28 исполняется сорок лет. Среди ее выпускников тринадцатикратная паралимпийская чемпионка по легкой атлетике и депутат Государственной Думы Рима Баталова, композитор Салават Низаметдинов, ученый-тифлолог Венера Денискина и много других ярких личностей, нашедших свое место в жизни, несмотря на тяжелую инвалидность.
В учебной программе школы наряду с общеобразовательными предметами значительное место уделяется адаптивной физической культуре и спорту, музыкальному и художественному воспитанию, социально-бытовым навыкам. Не забывают здесь и о региональном компоненте образования. Учащиеся с удовольствием осваивают премудрости башкирского языка, учатся играть на национальных музыкальных инструментах курае и кубызе, успешно осваивают народные танцы.Поддержать беседу на башкирском языкеПреподаватель башкирского языка Галия Вильданова детство и юность провела в селе Канлы-Туркеево Буздякского района Башкортостана. «В отличие от Уфы, где на улице преобладает русская речь, в нашем селе все говорят по-башкирски. С детства мне хотелось глубже разобраться в родном языке и литературе. Поэтому я выбрала эту профессию», – рассказывает Галия Шамсуновна.После окончания факультета башкирского языка Башкирского государственного университета в 1997 году молодой преподаватель стала работать в лицее-интернате города Нефтекамска. В 2002 году она переехала в Уфу и стала преподавателем школы-интерната №28.«Работа в этой школе имеет много особенностей, – делится своим опытом педагог. – Во-первых, обучение в классах незрячих детей происходит с использованием рельефно-точечного (брайлевского) шрифта. Разумеется, мне, как учителю, необходимо было освоить эту систему, чтобы проверять домашние задания, готовить для детей учебные материалы и т. д. Во-вторых, к огромному сожалению, рельефно-точечным шрифтом выпускается не так много литературы на башкирском языке. В-третьих, уровень знаний учащихся очень различается. Для некоторых школьников башкирский – родной язык. А другие дети привыкли дома говорить по-русски или, например, по-татарски… Во многих школах Башкортостана классы разделяют, т. е. башкирский преподается и как родной, и как иностранный. А у нас занятия проходят в одном потоке».Несмотря на объективные трудности, Галия Шамсуновна утверждает, что получает большое удовольствие от своей работы, от возможности передать учащимся свою любовь к родному языку и литературе. «Для меня важно, чтобы все дети овладели языком хотя бы на элементарном, бытовом уровне, – формулирует Галия Шамсуновна одну из важнейших целей проводимых ею занятий. – Очень приятно, когда выпускник школы может поддержать на башкирском языке дружескую беседу, поторговаться на рынке, поздравить молодоженов с бракосочетанием, понять содержание народной песни, рассказать анекдот или какой-нибудь забавный случай… Русско-башкирское двуязычие – основа межнационального согласия. Изучая местный язык, человек привязывается к родной земле, начинает ее больше любить и ценить».Душа народа – в танцеРиф Кинзикеев преподает в школе ритмику, а также руководит работой танцевального кружка. По профессии он танцор и балетмейстер, выпускник Казанского государственного института культуры. «Все учащиеся школы разделены у нас на два потока, – рассказывает об особенностях учебного процесса Риф Кинзикеев. – В «А» классах обучаются незрячие дети. В «Б» – слабовидящие. Эти отличия в зрительных возможностях играют существенную роль при обучении ритмике и танцу. Тотально незрячие дети тоже могут научиться хорошо танцевать, но им существенно труднее ориентироваться на сцене, у них обычно хуже координация движений, менее развито пространственное воображение, часто присутствуют страх и неуверенность… Эти факторы преподавателю необходимо учитывать».Риф Ахтямович обращает внимание на то, что некоторые танцы особенно подходят для людей, лишенных зрения. К ним относятся, например, степ и ча-ча-ча. «Прекрасно зарекомендовали себя все танцы, которые можно танцевать на месте или перемещаясь на расстоянии вытянутой руки. Сначала можно осваивать эти танцы, а уже потом переходить к танцевальным жанрам, предполагающим перемещения по сцене».Как преодолеть страх слепого ребенка, который боится двигаться по сцене? На начальном этапе обучения незрячие дети либо танцуют на месте, либо занимаются парными танцами. При парных танцах «тотальник» всегда может рассчитывать на страховку своего зрячего или слабовидящего партнера. Это придает чувство уверенности и безопасности. Ничто не мешает наслаждаться танцевальным процессом!Со временем и при условии регулярных занятий страх перед сценой уходит сам собой. И человек, лишенный зрения, способен танцевать так, что зрители даже не догадываются о его особенностях. «Опыт показывает, что те незрячие, которые научились хорошо танцевать, обычно не испытывают особых сложностей при пространственной ориентировке с белой тростью, – дополняет свой рассказ балетмейстер. – Они обладают большой мобильностью, легко осваивают новые маршруты передвижения в городе и в сельской местности. Танцоры приобретают не только красивую осанку, но и уверенность в себе».Важное место в программе занятий занимают башкирские народные танцы. Любимый танец самого Рифа Ахтямовича – «Гульназира». «Душа народа, его мудрость, его философия, его поэзия выражены в танце, – подчеркивает преподаватель. – Мужчины-танцоры в башкирских танцах представляют образы джигитов, охотников, воинов, защитников. Каждое их движение символизирует мужественность, силу, выносливость, решительность, отвагу… Женские движения – плавные, нежные и грациозные. Они олицетворяют такие качества, как скромность, верность, непорочность. Не случайно во время танца башкирская девушка опускает глаза и закрывает ладонью лицо. Тем самым она выражает традиционные народные представления о девичьей чести и гордости».Гимнастика для умаВ уфимской школе-интернате №28 работают восемь преподавателей, которые сами являются инвалидами по зрению. Одна из них – Дамира Батраченко. В 1974 году она дипломированным специалистом пришла на работу в школу-интернат №28. В ее трудовой книжке всего одна запись. Первое место работы было и остается единственным.Почему незрячая девушка решила стать преподавателем математики? «Математика – это гимнастика для ума. И это самое главное для меня! – уверенным голосом отвечает моя собеседница. – Слепота – тяжелое испытание. Но еще более тяжко лишиться способности мыслить! Пелена может заслонить глаза и лишить солнечного света. Но самое главное, чтобы эта пелена не проникла в мозг и не лишила счастья думать, решать задачи, находить ответы на поставленные вопросы».Дамира Минишевна убеждена в том, что математика была и остается одним из важнейших школьных предметов, в том числе и в специальных (коррекционных) школах: «У моих учеников шесть уроков математики в неделю. Ни одна научная дисциплина не изучается в средней школе так интенсивно. И это совершенно правильно! Математику недаром называют королевой наук. Она играет важнейшую роль в формировании личности ребенка и развитии его интеллектуальных способностей».К идее совместного обучения незрячих и слабовидящих детей Дамира Минишевна относится отрицательно: «Необходимы раздельные классы. И в нашей школе, к моей радости, они действительно существуют… Когда в одном классе используются и плоскопечатные, и рельефно-точечные учебники и пособия, страдает качество обучения. Для слепых детей необходима иная методика преподавания математики, чем для слабовидящих. У них по-другому развивается пространственное воображение, у них другие представления об окружающем мире… Кстати, для математики пространственное воображение так же важно, как и для занятий танцами. Раздельные классы, ориентированные на зрительные возможности учащихся, не мешают нашим детям прекрасно общаться и дружить во внеурочное время».Может ли математика стать будущей профессией для незрячих школьников? «В теоретической математике и программировании «тотальники» могут на равных соперничать со зрячими. В качестве школьных и вузовских преподавателей математики мои товарищи по несчастью тоже востребованы… Сложнее обстоит дело с инженерными специальностями, где сейчас обычно требуется хотя бы остаток зрения. Надеюсь, что в недалеком будущем с развитием компьютерных технологий работа инженера или инженера-проектировщика тоже станет вполне реальной», – дает свою экспертную оценку Дамира Минишевна.Такие же дети, как и все остальныеПо своему первому образованию директор школы-интерната Людмила Амекачева – баянист, выпускница Уфимского музыкального училища. Впоследствии она окончила исторический факультет Башкирского государственного университета и в течение многих лет работала учителем истории в средних общеобразовательных школах. Для установления доверительных отношений со слепыми и слабовидящими детьми навыки владения музыкальным инструментом оказались очень кстати. «Многие наши дети очень музыкальны, они буквально живут в мире звуков… Эту характерную черту инвалидов по зрению мастерски описал классик русской литературы Владимир Галактионович Короленко в своем этюде «Слепой музыкант». А баян был и остается любимейшим инструментом незрячих музыкантов! В здании интерната располагается филиал уфимской музыкальной школы №1 имени Н.Г.Сабитова. Баян там успешно преподается. Мне, как профессиональному баянисту, легко говорить с детьми на одном языке», – делится своим опытом Людмила Фаиловна.В чем особенности школ для незрячих и слабовидящих детей? В чем их специфика? «Преподавателям необходимо учитывать зрительные возможности учащихся при подготовке к занятиям, при изложении материала, – считает Людмила Амекачева. – Но сами незрячие и слабовидящие дети ничем не отличаются от своих ровесников. Разумеется, даже первоклассники прекрасно понимают, что их инвалидность создает дополнительные трудности и проблемы. Но при этом наши мальчишки и девчонки умеют радоваться жизни».Уфа, Республика Башкортостан
Выбор читателей
Комментарии