На чтение: ≈ 17 мин.В проекте стратегии развития воспитания много деклараций и мало механизмов – как и за чей счет «это» делать. А цель воспитания одна – вырастить патриотичного и нерассуждающего, преданного власти налогоплательщика. Надо ли говорить,..
..что это недальновидно и цинично?
В январе на обсуждение педагогическому и родительскому сообществу и прочим неравнодушным гражданам, которые, наверное, существуют в природе, был представлен проект стратегии развития воспитания до 2025 года. До апреля рабочая группа с нетерпением ждет наших замечаний, предложений и конструктивной критики. И даже, если верить авторам, готова ее выслушать и учесть. Любой из нас может воспользоваться своим правом влиять на принятие решений. Не знаю, кто из наших читателей это уже сделал, лично я написала письмо на приложенный к проекту адрес. Ответа не получила, но полагаю, что моя критика все-таки дошла. Учтут ли ее стратеги или сочтут за неконструктивную, – пока неизвестно. Почему я решила написать об этом проекте? Чтобы нас, критикующих, стало гораздо больше. И тогда – я в это свято верю – рабочая группа будет вынуждена изменить стратегию если не радикально, то существенно.
Первое, о чем стоило бы сказать: в предложенном проекте очень много деклараций и очень мало механизмов – много того, что нужно делать в сфере воспитания, и совсем нет того, как, за чей счет «это» делать.
«Cохранение, укрепление и развитие системы воспитания», «содействие сохранению и развитию культуры семейного воспитания детей на основе традиционных семейных и духовно-нравственных ценностей, с учетом роли традиционных религий России» – этого всего мы уже хлебнули. Но как процесс будет финансироваться? Скорее всего, никак. Страна у нас беднеет день ото дня, поэтому все это по-маниловски прекраснодушное стратегическое планирование свалится на школы, а там на замов по воспитательной работе и классных руководителей. А они уже и без того устали врать в отчетах, возводя каждое небольшое движение в сторону детей или родителей в ранг большого и значительного мероприятия.
Надо полагать, вранья с момента принятия стратегии и локальных приказов, с ней связанных, станет в три раза больше. И количество отчетов, которые будут требовать со школ, тоже возрастет.
В проекте немало говорится о семье и ее роли в процессе воспитания – рекомендовано обратить особое внимание на малую ячейку общества. Все правильно – никто не спорит. Но без законодательного акта, который прописывал бы ответственность семьи за уклонение от воспитания, все это «внимание» выльется в пустые разговоры и (опять и опять!) в огромный вал отчетности.
Знакомые директора школ рассказывали мне, что их уже принуждают к открытию психологических лекториев для родителей. При этом платить за организацию родительского ликбеза никто не собирается. Читая проект стратегии, директора уже хватаются за голову – на все нужно время, средства и ресурсы. Хотя бы человеческие. А сейчас у учителей и без того снимают многие надбавки к зарплате, за то же классное руководство доплачивают далеко не всем с начала учебного года. Многое уже и так делается на энтузиазме. Видимо, рабочая группа предполагает, что энтузиазм педагогов неисчерпаем. Вот интересно, если в ней (в этой группе) хоть один практик, знающий о реальном положении вещей в школе?
А вот вам еще один вдохновляющий абзац из проекта. «Создание системы показателей, критериев и индикаторов, определяющих эффективность воспитания в системе образования; организация мониторинга эффективности реализации Стратегии в субъектах Российской Федерации, муниципальных образованиях.»
Чем это предложение, в случае принятия, грозит школе? Как минимум – еще одной головной болью. Читатели, наверное, уже представили, как руководитель вместе с завучем по ВР сидят, подперев головы, смотрят на критерии и индикаторы и думают: «Подходим или не подходим? Написать или пропустить? Если не напишем, что такой индикатор у нас есть, окажемся в троечниках и нас везде просклоняют, а если напишем, но проверка из департамента не обнаружит у нас такого, – назовут очковтирателями». Мне заранее жаль завучей и директоров.
Интересно, кто будет эти критерии и индикаторы разрабатывать? И сколько разработчики попросят за свою работу? Мы не знаем, сколько заработали авторы критериев и методик проверки части С в ЕГЭ, но знаем, что учителя, вынужденные с этими критериями работать, ругают их по полной программе. Думаю, что и в случае с воспитанием будет то же самое.
Я уже не говорю о том, что любая попытка уложить заведомо не просчитываемые следствия воспитания в жесткую систему критериев и индикаторов обречена на провал. Не могу не привести пример из совсем другой сферы, далекой от школы и семьи, но тесно связанной с воспитанием. Один мой знакомый протоиерей как-то жаловался мне, что бюрократия в РПЦ настолько усилила давление на приходы, что благочиния теперь требуют отчетов о том, например, сколько прихожан благодаря посещению храма и духовным беседам с батюшкой отлучились от пьянства, блуда, сколько семей восстановилось. Разве может батюшка знать и тем более отследить, как его слово в ком отозвалось? Подобные вопросы может задавать человек, состоящий на службе совсем другого, никак не Божеского ведомства. Какой отчет может представить батюшка? Сколько детей крещено, венчаний проведено и покойников отпето. Даже о том, сколько свечек куплено, и то спрашивать некрасиво. Вера человеческая не свечками крепка – это все понимают.
Так и тут – в деле школьного воспитания – в лидерах, благодаря критериям и индикаторам, могут оказаться учителя, занимающиеся не педагогикой в исконном смысле – не сложнейшим и тончайшим процессом взращивания лучшего в маленьком человеке и последовательным преодолением его природных слабостей (процесс невероятно трудный, интимный, рассчитанный на годы, а не на учебную четверть), а броскими мероприятиями. То есть не воспитанием, а имитацией. Все, что лишено души, глубины, что имеет целью лишь публичность и внешнюю оценку – по моему глубокому убеждению, есть процесс антипедагогический. Так мы скорее вырастим в лучшем случае равнодушных ко всему конформистов, а в худшем – циничных карьеристов. А искренних и честных взрослых и детей, имеющих другие ценностные установки, заставим отвернуться от школы как от чудовища.
Не могу не привести еще один показательный пример. У моих знакомых есть дочь, ученица 7-го класса. Она отличница и внешне производит впечатление очень воспитанной. Все, кто видит ее в школе, уверены, что более благополучного во всех отношениях ребенка не сыскать. И только близкие к семье люди знают, что на самом деле эта внешне симпатичная девочка –домашний тиран, редкий манипулятор и совершенно безжалостный к близким человек, доводящий мать до слез, бабушек до сердечных приступов, а отца до тяжелой депрессии. Родители, конечно, сами виноваты, но я сейчас не об этом. О том, что по всем внешним индикаторам ребенок будет квалифицирован как супервоспитанный и школа будет гордиться такими детьми. То, что на деле все наоборот, никого не интересует.
А разве у вас, дорогие читатели, нет подобных примеров?
Есть еще один любопытный абзац «Разработка и введение профессиональных стандартов специалиста в области воспитания; модернизация системы педагогического образования, повышения квалификации и переподготовки специалистов в сфере воспитания с целью обеспечить соответствие содержания воспитательной деятельности вызовам современного общества».
Но разве в профессиональном стандарте педагога не заложены требования к воспитателям? Или я чего-то не понимаю, или это ненужное дублирование.
А вот еще один маниловский прожект в проекте стратегии – «доступность для всех категорий детей качественного воспитания, способствующего удовлетворению их индивидуальных потребностей, развитию творческих способностей, независимо от места проживания, материального положения семьи, состояния здоровья». Поверить в это так же трудно, как и в то, что чиновники вдруг в одночасье перестанут воровать и начнут печься о благе народа. Я даже комментировать не хочу эту фразу – все педагоги меня понимают.
Из действительно дельных предложений рабочей группы лично мне очень понравилась идея провести настоящее научное исследование о влиянии СМИ на формирование личности. Но, положа руку на сердце, скажите: разве в нем кто-то по-настоящему заинтересован? Ведь если оно состоится и данные будут обнародованы, придется запретить более половины российских общедоступных телеканалов. Разве это выгодно нашей власти?
Почти уверена, что и это, и другие благие начинания авторов проекта вряд ли будут финансово поддержаны правительством. Скорее всего, деньги получат лишь разработчики \”критериев оценки\”, а еще какая-нибудь мелочь поступит в регионы на разработку целевых программ. И этим все ограничится. В первый раз что ли?
В связи с вышесказанным можно было бы больше ни о чем не говорить, но я все-таки не могу не обратить внимание на лексику и стилистику проекта. Почему-то они вызывают у меня смутную тревогу.
Думаете, какое главное качество педагоги и семья должны воспитать в детях? Уважение к личности, понятия о чести, достоинстве? Нет, этого вы в проекте не найдете – как неоднократно говорил Евгений Александрович Ямбург, в наших педагогических документах нет ни чести, ни стыда, ни совести. Главные качества россиянина – патриотизм, главная задача воспитателя – формирование «российской идентичности». Эти слова в проекте повторяются бессчетно – во всех падежах. С патриотизмом все ясно, но что означает второе, модное сегодня словосочетание, я не берусь сказать. Кстати, спрашивала нескольких умных людей, в том числе филологов. Получила одно более или менее внятное объяснение: это модное понятие придумано отечественными политиками на смену уходящему в историю «менталитету» с целью «заболтать людей». Похоже, что это так и есть.
Вот, кстати, совсем недавно, неделю назад, на собрании глав регионов в Москве с лекцией выступил специалист по русской и зарубежной литературе Юрий Вяземский, бессменный двадцатилетний ведущий программы \”Умники и умницы\”. Тема лекции так и называлась \”Русская культура и российская идентичность\”. Уважаемый филолог рассказал представителям исполнительной власти о том, как глубоко русская культура перепахала западную почву. Из чего следовал простой и удобный вывод: русский человек велик и западный человек ему в подметки не годится. У западных авторов и, соответственно, западных читателей сплошные комплексы, а у наших – подлинное величие и широта души. Заключение лекции многих присутствующих повергло в оторопь: «Зараза литературы, от которой мы, как кажется, не очень-то и зависим, просачивается и в экономику, и в политику… И у нас сейчас такое время, когда должен быть расцвет на всех трех этажах (в литературе, политике и в экономике – В.К.)! Я верю в этот рассвет! И это зависит от вас! Вы хозяева, я согласен с президентом! И главное, я это чувствую!»
Вы что-то поняли про идентичность? Я нет. Вопросы остались.
Думаете, в проекте говорится хоть слово об общечеловеческих ценностях? Нет. Зато много раз встречается выражение \”традиционные российские культурные, нравственные и семейные ценности\”. Что это такое, я тоже не вполне понимаю.
Россия полиэтнична, многоконфессиональна. Культурные и семейные ценности в Бурятии одни, в Татарстане другие, в Ингушетии – третьи. О какой такой \”средней температуре\” по России пишут разработчики? Не лучше ли говорить о приоритете общечеловеческих ценностей, а не о национальных интересах и пресловутой идентичности. Кстати, ни разу не вспомнили разработчики проекта о воспитании интернационализма – пожалуй, единственном настоящем завоевании советской власти. В проекте лишь вскользь упоминается о профилактике ксенофобии.
Не лукавство ли это? Говоря о формировании идентичности и воспитании патриотизма, не имеют ли авторы проекта в виду воспитание единственного \”краеугольного\” качества гражданина России – лояльности к власти?
Почему-то складывается именно такое впечатление. Получается, что цель воспитания одна – вырастить патриотичного и нерассуждающего, преданного власти налогоплательщика. Надо ли говорить, что это недальновидно и цинично.
Выбор читателей
Комментарии