Важное дело Марии Терновской

Мария ТЕРНОВСКАЯ, директор детского дома №19, была первой, кто в России занялся организацией патронатных семей. С тех пор прошло больше 10 лет, и можно уже подводить некоторые итоги этой работы. Можно сказать, что с отчетом о ней Мария Феликсовна выступила на заседании Общественного совета при Министерстве образования и науки РФ.

Мировой опыт говорит о том, что воспитание ребенка в сиротском учреждении не лучшим образом сказывается на его жизни. В материалах Совета Европы предусмотрено, что ребенок институционализирован, если в учреждении более 12 детей и время пребывания более полугода. В США есть приюты с количеством детей до 100 человек, но содержание в нем не более 30 дней. В Англии, Германии, Скандинавии детские дома рассчитаны на 5-10 детей, в Румынии, Венгрии вообще нет детских домов, там есть массовое фостерное устройство и усыновление, в Польше есть детдома семейного типа, квартирные группы для подростков. И во всех этих странах есть стандарты работы органа опеки.

Опыт работы нашего детского дома в течение более чем 10 лет позволяет говорить, что формы семейного воспитания детей-сирот сегодня наиболее эффективны. К нам часто приезжают специалисты из различных регионов России, мы обсуждаем проблемы ликвидации в стране сирот, как призывает к этому Президент России Владимир Путин. Отрадно, что сегодня решены многие вопросы финансовой поддержки приемных семей. Однако только одной финансовой помощи и привлечения органов власти к решению конкретных проблем каждого ребенка, оставшегося без семьи, недостаточно. Единственный по-настоящему действенный способ изменить ситуацию – создание профессиональных служб по устройству детей в семьи в каждом районе, выстраивание единого процесса защиты ребенка, развитие системы профессионального взаимодействия с принимающими семьями на основе четкого распределения прав по воспитанию и защите ребенка между такой службой и фактическими воспитателями ребенка. Чтобы создать условия для нахождения какого-то оптимального решения этих вопросов, нужно посмотреть на имеющийся опыт и посмотреть, что он нам дает.

Наш детский дом действительно работает в течение многих лет с патронатными семьями в соответствии с законом города Москвы, который был принят 5 лет назад. Сначала это был эксперимент, потом – регулярная работа. К сожалению, мы единственное учреждение в Москве, которое работает по этой модели, а потому и испытываем определенные сложности, ибо сиротские учреждения, уполномоченные для работы по патронатному воспитанию, поставлены в такие условия, когда они не могут работать наиболее эффективно. Чего мы хотим? Мы хотим, чтобы дети воспитывались в биологических или в новых семьях, чтобы были удовлетворены такие потребности ребенка, как здоровье, привязанности, эмоциональное развитие, идентичность, обучение и интеллектуальное развитие, поведенческое развитие, социальная адаптация, чтобы была стабильность отношений в семье, чтобы ребенок был успешен в будущем. Результаты научных исследований показывают, что роль привязанности для развития ребенка чрезвычайно высока, это дает развитие мозга в зависимости от эффективности эмоционального контакта, развитие привязанности к постоянному взрослому, увеличение качества отношений со значимым взрослым и принятие ребенка взрослым. Семейное воспитание здесь тоже важно, так как семья как система обладает свойством подстройки к принятию ребенка. Важно только сопровождать эту семью столь долго, сколько это требуется для преодоления кризисов адаптации ребенка и семьи. Здесь важно сделать не часть работы, а всю ее в комплексе, подбирая ребенка для конкретной семьи, а не семью для ребенка.

Результаты нашей работы таковы: примерно 95% детей, которые приходят в наш детский дом, уходят в семьи, и для них нужна особая программа. Я отвечаю за всех детей, в том числе и за тех, кто уходит в патронатные семьи, это дети, имеющие задержки психического развития, дети-инвалиды, дети с соматическими заболеваниями, то есть в основном это дети с различными проблемами. Но это не препятствует помещению этих детей в патронатные семьи.

У нас был создан «тревожный блок» – своеобразное приемное отделение, и мы могли забирать детей к себе в то время, когда они еще не имели юридического статуса. Это позволило нам собирать детей, которым нужна помощь, практически в одну категорию, мы назвали их «дети, нуждающиеся в защите», и как только ребенок оставался без семьи, тут же пытались помочь ему и устроить его в семью, не дожидаясь того момента, когда будут готовы все документы и принято решение о его дальнейшей судьбе. Таким образом, нужно создавать единый процесс защиты прав ребенка, соединить в один процесс профилактику сиротства и семейное устройство.

Мы проводим обследование детей, помещенных в патронатные семьи, достаточно снижен процент возврата детей из патронатных семей, возвраты, конечно, есть, мы не можем свести их к нулю, так как и патронатные родители, и дети – живые люди, и тут могут возникать различные ситуации. Нас радует, что таких ситуаций становится с каждым годом все меньше. Во многом это достигается постоянной и планомерной работой воспитателей и психологов детского дома с патронатными семьями и детьми. То есть мы занимаемся профессиональной работой по устройству детей в семьи, к настоящему времени уже разработаны стандарты по организации патроната, модель процессного управления патронатным воспитанием и ведения каждого ребенка, модель перепрофилирования учреждений, технологии процессов и служб, программы оценки и подготовки семей, программа переподготовки кадров.

Наши оппоненты говорят нам так: ваши новации очень дороги, мало того, что вы тратите деньги на детей, но еще хотите создавать центры, которые бы занимались только семейным устройством детей. Но мы провели мониторинг того, во что обходится содержание детей в патронатном детском доме и в обычном. Так вот, оказалось, что экономический эффект патроната составляет 37 процентов по сравнению с содержанием ребенка в обычном сиротском учреждении. Если прибавить то, что пропускная способность патронатного детского дома выше, чем обычного, то экономический эффект будет еще больше. На время работы в области патронатного воспитания, имея соответствующий персонал, который этим занимался, мы помогли около 100 детям, а если бы мы работали в обычном режиме, то смогли бы помочь всего 50 детям. У нас есть индивидуальное штатное расписание, у нас теперь совершенно другой набор специалистов (социальные педагоги, психологи и так далее), но это не значит, что государство выделяет нам на оплату их труда больше денег, чем это положено. То есть с теми же самыми деньгами можно совсем по-другому выстраивать кадровую политику. Причем сегодня в Москве гарантированы выплаты приемной семье до 13 тысяч рублей на ребенка (это вместо наших 4 тысяч) плюс зарплата родителям. Но ни один наш патронатный воспитатель не сказал еще, что он хочет не патронатную – принимающую, а приемную семью.

Если мы пойдем по пути, который предлагает Екатерина Лахова, и разделим службы на те, что готовят ребенка, занимаются процессом устройства ребенка в семью и процессом сопровождения ребенка в семье, то разрушим единый процесс патронатного воспитания. У нас все есть, нужны только грамотные решения, которые помогут патронатному устройству, а не разрушат то, что уже достигнуто и выстроено.