В тени великого мужа. Приключения библиотеки Николая Смирнова-Сокольского

Книги переживают своих владельцев, тех, кто радовался счастливой находке, кто восторженно любил каждый том, знал каждое пятнышко, каждую пометку на страницах. И вот является новый владелец, чаще всего вдова. При жизни мужа всякая покупка встречалась истериками и обещанием сбежать от этих тысяч пропыленных томов. Жена сначала начинала ненавидеть книги, а затем эта ненависть переходила на их обладателя – мужа. Потому что ее раздражали расходы на покупки, потому что муж свободное время посвящал не ей, любимой, а этим древним, пыльным томам. Принимал в гости не тещу, а каких-то подозрительных типов с книгами под мышкой. Расскажу вам историю библиотеки Смирнова-Сокольского – самой знаменитой в России двадцатого века, а история ее продажи обернулась едва ли не детективом.

Итак, 15 апреля 1973 года. В Государственном  музее А.С.Пушкина проходит вечер «Николай Павлович Смирнов-Сокольский. К 75-летию со дня рождения».Сокольский умер в январе 1962 года. Для массового зрителя – это популярный с огромным бантом чтец фельетонов, которые сам и писал. Но для нас, библиофилов, он  был легендой. Это случилось после выхода в 1959 году увлекательных  «Рассказов о книгах». «Когда смотришь на полки с книгами, накопленными за много лет собирательства, вспоминаются не только их содержание, их авторы и издатели, но и обстоятельства, при которых эти книги появились на свет…» – так начинается эта библия книжников. И до Сокольского писали на эту тему, но так проникновенно, с такой горячей любовью к древним томам еще никто не рассказывал. На юбилейный вечер меня пригласил давний друг Сокольского Алексей Григорьевич Алексеев.  В тридцатые годы – главный режиссер Театра оперетты. Еще в 1909 году вместе с Балиевым он стал родоначальником конферанса на российской эстраде. Алексеев жил одиноко. Он находил приятную компанию в доме Сокольского, где его любили и радушно встречали. Даже после смерти друга он нередко заходил к его вдове. Мы встретились в вестибюле. Чистым мощным голосом он произнес:- Я рассказывал о вашей библиофильской страсти  вдове  – Софье Петровне Близниковской. Она очень нуждается в деньгах, ей есть что продать. Алексееву было под девяносто, но он сохранял великолепную выправку,  бодрость и поразительное чувство юмора. Снизив голос, добавил:- Ленинка оценила библиотеку Николая в 160 тысяч, но Соня заявила: «Мне отдайте сто тысяч, а на шестьдесят сделайте у себя мемориальную комнату Сокольского!» Она все время без денег, хотя сидит на миллионах. Ей уже звонили какие-то «книголюбы», предлагали деньги, но она всех боится. Тем более что по договоренности с Ленинкой она обязалась книги не продавать. Я рекомендовал вас. Соня рассчитывает на вашу помощь. Какого рода? Она не объяснила, я не расспрашивал.Читатель, чтобы понять масштаб этих ста тысяч, приведу пример: замечательный Юрий Никулин за главную роль в знаменитом фильме «Бриллиантовая рука» получил всего пять тысяч. На эти деньги под Москвой можно было купить хорошую дачу….Ближе к полуночи вечер завершился. Алексеев представил меня Близниковской.- Как приятно познакомиться с таким страстным книголюбом! – протянула мне руки Близниковская. – Жаль, что вы с Колей не дружили, вы бы понравились ему. Приходите в гости! Я живу открытым домом. В любой день после четырех часов. – После паузы: – Но пополудни! – и расхохоталась собственной шутке.Маленькая, сухая, несколько горбатая, она фонтанировала энергией. –  Я обещала Ленинской библиотеке передать все книги, на сторону – ни-ни! А они книги не вывозят, аванс не дают. Я старая, и моя домработница Дуся немолодая. Мы должны с голода ноги протянуть? Я сказала: «При моей жизни устройте в библиотеке отдельную комнату – копию нынешнего кабинета».  Они согласны, но ничего не делают:  «Хозяйство плановое, такие деньги не предусмотрены!» Завтра придете? Запишу вам адрес.Близниковская на пригласительном билете нацарапала: «Малая Бронная, 30, кв. 5. Тел. 290 34 17». Газетные командировки и хлопотливый быт позволили мне явиться к Близниковской лишь 4 мая. Я вооружился роскошным букетом, а еще по обычаю того дефицитного времени  бутылкой коньяка и двумя банками кетовой икры.Близниковская обрадовалась мне как близкому родственнику. Дуся накрыла стол, мы пили коньяк, а Близниковская вздыхала:- Названивают мне разные типы, небось уголовники. Мне Коля говорил, что все букинисты и коллекционеры жулье, палец им в рот не клади.- Есть и порядочные! – заверил я. – Да вам-то что? Вы книги не продаете.- Да, но есть картины, гравюры… И еще кое-что! – и таинственно добавила: – Автографы Пушкина. – Сменила тему: – Вы видели памятник  моему Коле на Новодевичьем кладбище? Мне он влетел в копеечку – содрали восемь тысяч рублей! Пришлось продать автопортрет Шевченко, десять тысяч получила. Меня облапошили, да выхода нет. Мы с Колечкой поженились, когда ему было двадцать четыре года, а мне девятнадцать. Переехала в Москву, Коля устроил меня в Театр сатиры юристом. Мой папа тоже был юристом. Но с сорок первого года я стала секретарем Коли. Шестнадцать лет прожили в театральном общежитии. У нас в комнате стояли сбитые кресла из партера. Когда приходил Алексей Толстой, то доставал из кармана «билет», внимательно рассматривал и говорил, случалось, Хенкину,  Ярону или Алексееву: «Позвольте, позвольте! Это мое место, освободите!» Кстати, когда Толстой писал своего «Петра Первого», он жил у нас две недели, пользовался нашей библиотекой. Дуся готовила ему бифштексы с кровью – обожал под армянский коньяк.Я возразил:- «Петр» – вершина творчества Толстого, одна из лучших книг русской литературы. А пользовался, и очень плотно, «Историей царствования Петра Великого» Николая Устрялова. Задумано было шесть томов, но вышло пять – с 1858 по 1863 год.- Воля ваша, но я не считаю Алешу великим писателем! – сказала Близниковская. – Его «Петр» – книга лубочная, написанная в угоду Сталину. Толстой  выгораживает  Сталина, когда оправдывает убийства Петра во имя «целей великих», зато дипломатично, заканчивая роман, не пишет о смерти царя. Понимаете? Чтоб не проецировать трагедию на образ  вождя. Сталин оценил, отвалил автору премию имени самого себя. Я догадывался, что Близниковская озвучивает мнение покойного мужа, и это было любопытно.Полезные советы, а еще пуговица ГоголяРассказы в исполнении Близниковской были блестящими – впору на эстраду! Но душа моя рвалась к книжным полкам, которые виднелись через открытую дверь – сплошные ряды кожаных переплетов.- Ну идите, идите в библиотеку! – наконец смилостивилась хозяйка. – Полюбуйтесь, это письмо Гоголя Дюру. А это два автографа Радищева. Есть и его «Путешествие…», храню в банковском сейфе. Автограф Ломоносова видели? Держите грамматику 1634 года, по ней учился Ломоносов, оставил маргиналии. А вот дарственные надписи Льва Толстого…Я снимал одну книгу за другой. Сумароков, Ломоносов, Радищев, Капнист, Державин, Пушкин, Лермонтов, Гоголь – все первые издания, многие тома с автографами.  И душа моя переполнялась печалью: «Нет, никогда, даже если проживу сто лет, такой библиотеки у меня не будет!»  Полки источали легкий приятный запах. Кожаные переплеты сияли глянцем.Софья Петровна дала полезные советы:- Чтобы книжные жуки и черви не заводились, надо полки протирать скипидаром, и это освежает воздух. Кожаные переплеты трескаются?  Смазывайте  обыкновенным гуталином – прекрасное средство. Давайте чай пить. За столом Близниковская продолжила беседу.- Согласитесь, коллекционеры все-таки люди странные. Вам Лидин не показывал свои «Мертвые души»?  Он додумался вплести  в книгу под стекло кусочек камзола Гоголя с золоченой пуговицей. Каково! Своя рука владыка. Ведь Лидин руководил в тридцатом году эксгумацией и перезахоронением Гоголя. Вы бываете у Лидина, попросите, он вам покажет. Коля предлагал сумасшедший обмен, готов был отдать за эту криминального происхождения пуговицу золотые горы. Лидин не уступил: «Самому надо!» Слыхали, что у Коли было ребро Гоголя? Я вам об этом в другой раз расскажу. Время было позднее. Взяв с меня обещание непременно быть у нее, Близниковская уже на лестничной площадке таинственно произнесла:- Мне нужен порядочный букинист, не обманщик и с деньгами. Под вашу гарантию. Хочу продать записку Пушкина портному. Цена две тысячи рублей. Подумайте! А вам за труд приготовлю подарок – редкость большую.- Я готов купить, продайте кое-что из книг!Близниковская изобразила на лице ужас, приставила палец к губам:- Тсс! – и закрыла за собой дверь.Продолжение следует