В старинном зеркале стенном

В августе 1950 года из Тбилиси в Москву за назначением прибыл 26‑летний юноша с женой Галиной и младшим братом Виктором. Из нескольких областей он выбирает Калужскую – поближе к столице. Так начинался шестилетний калужский период жизни русского поэта, родоначальника жанра авторской песни, писателя Булата Окуджавы, 95‑летний юбилей которого будет отмечаться в День Победы. И три года из шести он проработал учителем русского языка и литературы. Проработал с приключениями.

Книга писателя, биографа и первого директора народного музея Окуджавы в Переделкине Марата Гизатулина «Булат Окуджава. Вся жизнь – в одной строке» посвящена самому неизученному, но одному из самых интересных периодов жизни поэта. В ней впервые публикуются и несколько неизвестных его стихов того времени.
Как сложилась педагогическая карьера Окуджавы? И как вообще из учителя вырос поэт, чьи песни наряду с песнями Галича, Высоцкого, Визбора в значительной степени сформировали духовную среду «оттепельного» советского общества?
Марат Гизатулин писал эту книгу около 20 лет, объездил все места в Калуге и окрестностях, связанные с Окуджавой, встречался с учителями, учениками, местными жителями, работал в архивах. Поэтому эта книга не только о поэте, но и о житейском укладе провинциального российского мира первой половины 50‑х годов.
Что же Окуджава увидел в Шамордино, где когда-то был женский монастырь, в котором много лет жила сестра Льва Толстого Мария? Электричества нет (а значит, нет даже радио), водопровода нет (в монастырские времена был, но после революции трубы растащили), воду из колодца надо носить в ведрах, отопление печное. Из еды только хлеб (пекарня осталась от монастыря), за всем остальным надо ездить в Козельск. Единственная книжка – Библия – на все дворы. Газет, библиотек и дома культуры тоже нет. А занятия между тем идут в переполненных классах – 650 учащихся, уроки в две смены. Занимаются в монастырских кельях, с наступлением холодов – в одежде, варежках, под светом керосиновой лампы.
И вот в начале октября (весь сентябрь ученики были на картошке, а учителя на молотьбе) в 6‑й «А» класс входит новый педагог, которого ученики тут же прозвали «Чарли Чаплин» – преподаватель русского языка и литературы Булат Окуджава. Учителя вспоминают: «Бешеный характер. Начинает что-то доказывать – журнал бросает… Такой вспыльчивый». Один взгляд в учебный план – и приговор вынесен: «Тот, кто составлял эту программу, никогда никого в жизни не любил…» Уроки ведет по-своему: Пушкина проходить будем, а Лермонтова «вы как-нибудь сами». Никакого очковтирательства: любимые оценки – единицы и двойки. Учеников тоже не жалует, оставляет после уроков и, хотя никогда не кричит, но оплеуху дать может.
С таким неукротимым нравом и такой принципиальностью, жаждой справедливости и болезненным отношением к личному достоинству, которое он свирепо оберегал, памятуя обо всех невинно уничтоженных в его роду (прежде всего об отце с двумя его старшими братьями и сестрой), молодой учитель не мог не испортить отношения с начальством. Скандалов было много, а один раз дошло даже до суда. Эта история подробно, с документами изложена в книге. Причина – в прогуле, которого… не было (директор школы отпустил учителя на зимние каникулы, а после его возвращения написал заявление в суд; на понятное возмущение отреагировал по-иезуитски: «А мое письменное разрешение имеется?»), а прогулом тогда считалось опоздание на работу свыше 20 минут. Суд был скоротечным и строгим: исправительно-трудовые работы на 3 месяца по месту службы с вычетом из зарплаты 30 процентов.
И вот результат: в первой школе (в Шамордино) Окуджава продержался год, во второй (Высокиничи) – полгода; из третьей, уже в Калуге, он переходит в четвертую, вечернюю, и там его учительство заканчивается.
Нет смысла пересказывать все коллизии и конфликты, постоянно сопровождавшие три года преподавательской работы Окуджавы, где, как отмечает автор, поэт ведет себя не менее смело, чем на фронте. Упомянем лишь самый роскошный документ, раскопанный биографом-исследователем. Это жалоба чиновника министру просвещения России на молодого учителя: «12 февраля 1952 года он прислал заявление с просьбой освободить его от работы. В заявлении Окуджава пишет, что он вообще больше не хочет работать учителем школы, что он призван писать стихи». Он призван писать стихи! И это заявляет человек, у которого на тот момент только одно опубликованное стихотворение, да и то в газете Закавказского военного округа…
Деликатно автор книги касается и личной жизни Окуджавы в те годы (смерть при родах первого ребенка, рождение первенца, чья судьба оказалась трагичной – Игорь умер за полгода до смерти отца; полный разрыв с Виктором – братья не общались 25 лет; многолетняя ссора с матерью; и, наконец, первые признаки будущего разрыва с Галиной, который приведет к ее скоропостижной смерти в 39 лет).
В какой-то момент, читая книгу, понимаешь, насколько трагична была жизнь Окуджавы и почему его поэтический голос стал именно таким.
Горе, беда и высочайший нравственный счет к самому себе – вот что сформировало поэта. И уравновесить все жуткое, вернуть душевное равновесие могла только лирика, но особая – элегическая, с запотевшей оптикой, размытая, отраженная «в старинном зеркале стенном, потрескавшемся, тускловатом». Так много несчастий и ошибок легло на одну чашу весов, так много пуль – близких, жужжащих пролетело рядом (хотя одна все же в Окуджаву под Моздоком попала), что надо было вроде бы нагрузить другую чашу чем-то по-настоящему значительным, бесспорным – ан нет, Окуджава кладет туда вообще нечто эфемерное – «надежды маленький оркестрик», бумажного солдатика, старый пиджак, прочие «пустяки». В его исповедях и покаяниях в стихах действительно очень много житейского, муравьиного («я – московский муравей, и нет покоя мне»), но и молитвенного, вознесенного – нет, не к Богу, а к вечной женственности русской поэзии.
Тот Окуджава, которого мы знаем, начнется позже, на Арбате, но занес смычок поэтический Моцарт именно в Калуге. И после книги М.Гизатулина мы теперь больше знаем, в каких обстоятельствах и в какой борьбе рождался этот божественный дар.

Марат Гизатулин. Булат Окуджава. Вся жизнь – в одной строке. – М. : АСТ, 2019. Серия «Век великих».