В поисках национальной идеи,. или Кто нас выводит в мастера

Учитель и ученик… Два главных персонажа в сложной интересной пьесе под названием «Школа»….Галина Даниловна Меженская. Ровная, как прямая между двух точек, наша математичка разъясняла нам теоремы и аксиомы так понятно, последовательно и дотошно, что даже такие неисправимые гуманитарии, как я, понимали в результате если не все, то многое. Геометрия и тригонометрия давались мне сложнее, чем алгебра. Спокойная и рассудительная учительница умела вызвать у нас (как бы это сказать?) математический азарт! Помните, есть такие объемные примеры с целыми и дробными числами, с квадратными и круглыми скобками, со всеми четырьмя математическими действиями? Для точного и правильного решения такого примера без калькулятора требуется не менее 7-8 минут. Чтобы простимулировать нашу вычислительную активность, учительница объявляла: «Первые трое правильно решивших пример получают сразу пятерку в журнал!» Я на всю жизнь запомнил тот урок, когда мне удалось дважды попасть в призовую тройку и получить две отличные оценки на одном уроке! Тот ученический восторг мне памятен до сих пор.

Кардаильской Антонины Федотовны даже фамилия «отдавала» Карфагеном! Ее вряд ли кто из нас любил. Но теперь я понимаю, что она просто обожала свой предмет – историю, – отлично его знала и методически верно преподавала. Ей, кажется, даже удавалось иногда преодолевать свою обычную холодность и «панцирность», когда она начинала увлеченно рассказывать нам об очередной битве. Однако мы так и не смогли простить ей удивительной способности довольно язвительно и зло высмеивать за неудачный ответ. Владимир Васильевич Тур, географ. Милый человек с улыбкой в добрых глазах. О путешествиях великих странников по пустыням, морям и океанам, о горных массивах и низменностях, об извержениях вулканов и строительстве каналов он знал, как нам казалось, все, как будто сам все исходил, увидел и исследовал. И как «вкусно» рассказывал! Ученики его любили. Но были среди нас и такие, кто, пользуясь излишней, как я теперь понимаю, мягкостью характера педагога, могли сорвать интересный урок. Все-таки умение управлять ситуацией – одно из важных качеств успешного педагога. Английскому языку меня за 6 лет учили… 4 учителя! Разное понимание приоритетов, различия в методике работы, различные степени погружения в языковое исследование и речевую практику. На мое счастье, трое из четырех педагогов были яркими «англичанками» и самобытными личностями. Преподавая английский язык по достаточно простым (по сравнению с «продвинутыми» современными) учебникам, они ухитрялись учить нас не только чтению и переводу со словарем, но и стремились развивать нашу устную речь. Со школьных лет я люблю петь. Не скажу, что делаю это профессионально. Голоса немного не хватает, но со слухом все в порядке. Это, наверное, у меня от родителей. Но главный вклад в мое и моей  сестры вокальное обучение внес, конечно, Константин Павлович Хлобыстин. Этот человек, участник Великой Отечественной войны, уволенный из армии по контузии, всю свою жизнь посвятил музыкальному образованию детей. Более тридцати лет он приобщал к вокальному, ансамблевому и хоровому пению сотни девчонок и мальчишек нашей восьмой школы. Сейчас в это трудно поверить, но он крупными печатными буквами дома писал тушью на больших листах ватмана тексты песен из репертуара лучших всесоюзных детских хоров, вывешивал их на классной доске, и мы их легко разучивали. Пели не только в школе, но и дома. Помнят ли люди моего поколения, какой эмоциональный восторг вызывали звучавшие по Всесоюзному  радио в 60-е, 70-е и 80-е годы детские песни? Их создавали лучшие поэты и композиторы Союза. Учителем, который оказал решающее влияние на формирование меня как личности, была Майя Георгиевна Хлопкова. Любить литературу (я не разделяю ее на русскую, советскую и мировую), получать удовольствие от хорошего владения бесподобным русским языком она учила нас ненавязчиво и самозабвенно. Не знаю, как она готовилась к урокам, насколько развернутыми и методически правильными были ее поурочные планы, но почти каждый ее  урок (теперь я это хорошо понимаю) становился событием. Она была очень порядочным человеком. Понимаете, а ведь это важно знать наверняка,  что твой учитель никогда не пойдет на неблаговидный поступок!Когда Майя Георгиевна поняла, что школьной программы по литературе некоторым из нас не хватает, она стала вести литературный кружок. Это на его занятиях мы, предварительно прочитав, обсуждали «Джамилю», «Материнское поле» и «Прощай, Гульсары!» Чингиза Айтматова, «Братскую ГЭС» Евгения Евтушенко, стихи Эдуарда Асадова. На этих занятиях она и мы чувствовали себя свободно и могли говорить, не придерживаясь идеологических и литературоведческих установок.Впрочем, и на уроках она никогда не «закрывала рот» тем, кто имел что сказать, даже если это было идеологически крамольно.Заканчивались «свежевоздушные» 60-е, и в жизни наших провинциальных Ессентуков был небольшой период, когда старшеклассников школами водили в большой зал главного кинотеатра на просмотр фильмов, получивших общественный резонанс. Нынешние критики тогдашней совковости сейчас возмутятся: «Фу, какое насилие над личностью!» Не знаю, может, в этом и была какая-то заорганизованность, но, мне помнится, она не слишком давила на нас. А вот воздействие этих совместных просмотров бывало просто грандиозным! Хорошо помню то сильное впечатление, которое произвел фильм «Неподсуден» с Олегом Стриженовым, Людмилой Максаковой и Леонидом Куравлевым. Фильм очень талантливо учил нас разбираться в таких важных для молодых людей понятиях, как честь и подлость, любовь и предательство, вера и безверие. Мы бурно обсуждали увиденное. Как же мы ненавидели главную героиню, которая на вопрос любимого: «Тебе тоже нужны доказательства?» – отвечала: «Доказательства нужны всем!»…Поняв, что многие из нас не высказали своего мнения по фильму, Майя Георгиевна предложила по желанию написать домашнее сочинение. Это была моя первая кинорецензия. Ученическая тетрадка, исписанная более чем на две трети, до сих пор  лежит где-то на дальней полке книжного шкафа.Помню конец лета и начало осени 1984 года. Я знал, что моя учительница заболела. От нас всех, своих бывших учеников, она скрывала, насколько серьезно. Ее дачные шесть соток находились через один участок от моих. Увидев ее знакомую фигуру сквозь ряды плодовых деревьев, я шел к ней. Сначала, вооружившись лопатой или тяпкой, минут сорок орудовал на земле. После того как она силой отбирала у меня инструмент, мы садились на лавочку под деревом и всласть разговаривали! Часа полтора. Я не помню всех тем. Это были и книжные новинки… «А ты читал последнюю повесть Василя Быкова в… (звучало название толстого журнала)?.. Обязательно прочти!» Политические события в стране ее не очень интересовали, но по моей просьбе она высказывала свое мнение. Много говорили о человеческих отношениях. Она очень переживала, что мои поиски себя слишком затянулись, и тонко, как это умела делать только она, подводила меня к правильному решению. Убеждала, что в школе я найду то, что мне нужно по жизни. Тех наших задушевных бесед в саду было немного – три или четыре. Но ощущение тепла, которое  исходило от этого человека, есть во мне и сейчас.Через месяц после нашей последней встречи Майи Георгиевны не стало. А еще через две недели я окончательно закончил свое пребывание в отделе научно-технической информации и пришел работать в школу….Прошло двенадцать лет.  Был апрель. Я стоял на сцене переполненного зала в Ставрополе с красной лентой серебряного призера краевого конкурса «Учитель года» и с трудом сдерживал самые разные эмоции. В эти минуты я отчетливо понимал, что привели меня на эту сцену мои школьные учителя.P.S. В этом году я принял решение уйти из школы. Причин тому несколько. И о них я написал ранее в  родную «Учительскую газету» («УГ» №20 от 17 мая 2011 года).Третий месяц работаю репетитором по английскому языку, официально, по лицензии и с уплатой  всех налогов. Периодически созваниваюсь или встречаюсь со своими бывшими учениками. Статья о моих педагогах – своего рода возвращение долгов. Ессентуки, Ставропольский край