В Петербурге есть школа без классов и перемен

Эта петербургская школа необычна уже тем, что в её названии присутствует слово «диалог». Между учителем и учеником. Здесь нет привычных классов и перемен. Здесь слово «свобода» синоним слова «учеба», но свобода со всей долей ответственности за свой выбор. Потому что выбор ты делаешь сам и сам можешь оценить эффект от собственного самостоятельного решения.

Школа, о которой идет речь, так и называется – НОУ «Обучение в диалоге», где обучение в диалоге – это методика, в основе которой лежат разработки педагогов Александра Григорьевича Ривина и Виталия Кузьмича Дьяченко, так называемые методики коллективного способа обучения.

Сам себе ученик

Вместо кабинетной замкнутости здесь одна большая площадка, на которой работают одновременно 4-6 учителей-предметников и 20-30 детей разного возраста. Ученик свободен в своих передвижениях, в выборе учителя и предмета, но при этом вокруг нет тех, кто бездельничает, кто занимается посторонними делами, отвлекает других, – у каждого есть дело, каждый решает собственные задачи, изучает собственную тему. На занятиях в диалоге отсутствует эмоциональная напряженность, поэтому ребята не боятся задать учителю вопрос  и, что немаловажно, не боятся  высказать свое мнение или не согласиться с учителем.

Кто-то изумится: а как же контроль? Как шутит директор школы Владимир Иванович Андреев, раньше и изумлялись, и поверить не могли. Но разумный контроль, конечно, присутствует.  Например, на учебной площадке всегда работает старший преподаватель, который координирует прохождение учебной программы, поддерживает связь с родителями. У каждого ученика есть зачетная книжка, в которой подробно расписана программа обучения по каждому предмету. Программа разбита на темы, по которым ученик сдает зачеты, указаны примерные сроки сдачи зачета. Старший преподаватель внимательно следит за сдачей зачетов, и если видит, что по какому-то предмету ребенок начинает отставать, помогает ему распланировать время и изучить необходимые темы.  Огромный плюс обучения в диалоге в том, что  позволяет каждому ребенку учиться в собственном темпе. Это очень важно, потому что один ребенок быстро схватывает материал, а другому надо тщательно и глубоко прорабатывать темы. Обычные школы ориентированы на среднего ученика, но средних не бывает, поэтому появляются отстающие – кто не успевает двигаться в среднем темпе, и скучающие – кто все давно понял и ему просто скучно слушать одно и то же в третий раз. Обучение в диалоге позволяет ученикам не зависеть друг от друга и от учителя, двигаться в собственном темпе и по собственному учебному маршруту.

Есть возможность учиться так, как хочет ребенок

– Наша школа существует больше двадцати лет, и это обусловлено самой историей моей жизни, – рассказывает основатель и бессменный руководитель образовательного учреждения Владимир Андреев. – Как-то, размышляя, я пришел к выводу, что школу  создал именно для того, чтобы помочь детям учиться. Чтобы им не было так тяжело, как мне в свое время. Чтобы у сегодняшних детей было то, чего не было у меня и еще у множества детей прошлых поколений, а именно  понимание, возможность учиться так, как ты хочешь. Возможность задавать на первый взгляд совершенно нелепые и глупые вопросы, не боясь того, что над тобой будут смеяться. Возможность не слышать нелестные отзывы одноклассников, которые возмущаются:  «Как, ты этого не выучил?!» Сегодня ты можешь легко с ними  расстаться. Можешь учиться с другими, в другой группе. Совершенно свободно уйти от учителя, с которым не можешь найти общего языка.

Нашими первыми детьми и родителями стали те самые «один-два ребенка», которые подходили и говорили: «Я бы хотел так учиться!» Их родители сами находили меня и предлагали открыть новую школу. Звонили учителя. Собственно, такая популярность была обоснованной: я, как преподаватель кафедры педагогики и психологии Санкт-Петербургской академии постдипломного педагогического образования, во многих местах выступал с лекциями о коллективном способе обучения, рассказывая, как это выглядит не только теоретически, но и на практике. И после лекций всегда находились учителя, которые спрашивали, есть ли такая школа, и если еще нет, то будет ли. Тогдашняя политическая и экономическая ситуация в стране способствовала возникновению такой школы. Можно сказать, все  меня подталкивали к ее созданию: ученики, которые хотели так учиться, учителя, которые хотели так работать.

Родители и дети, которые откликались и хотели, чтобы такая школа существовала, были очень продвинутые. Они не  готовы были сидеть в одном классе, они готовы были окончить школу за три года. Им скучно  было быть отличниками,   хотелось идти вперед и получать новые знания. Это были своего рода белые вороны. В то же время были  дети, которые много болели, были педагогически запущены, то есть исключительные двоечники. А также дети, которые уже определились с будущим, –  спортсмены, музыканты – и которые в силу своей занятости на тренировках или репетициях часто пропускали занятия в школе. Это были непростые дети, им всем было сложно в государственной школе, но, кроме нее, никакой альтернативы у них не было. Наша школа стала для них спасением.

– В необычной школе и учитель  должен быть необычным?

– Конечно, в нашей школе  учитель должен быть своеобразным. Многие, когда знакомятся с новыми подходами в обучении, сразу уходят и не возвращаются. Те учителя, что остаются, – это учителя другой закваски. Они  с самого начала жили по-другому, и им все это интересно. И дети, которые к нам приходят, – они тоже другие. Многие из них  являются носителями всего нового. С одной стороны, они  двоечники  в обычной традиционной системе, но при этом хорошо разбираются и владеют компьютером, в курсе всех событий и  в светской жизни молодежи  ходят в передовиках. С одной стороны, это те, кто отрицает традиционную рутинную систему, а с другой стороны, берет все новое и по своим знаниям этого нового не уступает какому-либо гимназисту. Этому ребенку зубрежка противопоказана. Он ее органически не приемлет. Он идет вперед и настроен на что-то новое. На самом  деле это очень важный механизм – настройка на принципиально новые вещи. Вещи, которые не вытекают из старого. А обычная традиционная система вся на этом и построена. От и до и чуть-чуть вперед. Если ты шагнул слишком далеко, тебя заклюют.

Когда-то моей главной задачей было построение школы «Обучение в диалоге». Отрабатывались методики, создавались договоры, налаживалось общение. Сейчас эта работа почти закончена. Но этого мало для коллектива, который стремится быть творческим. Созданную творческую атмосферу тоже необходимо поддерживать, стимулировать, чтобы не получилось так, что пришел активный человек, что-то захотел попробовать, а его  – по рукам, мол, это лишнее. В следующий раз он ничего не предложит и будет жить в коллективе серой мышкой. Поэтому в 2000 году мы принялись за создание семинара для учителей. В этом же году открыли семинар для города, и он оказался настолько интересным, что на занятиях сидели по сорок человек. Мы учили педагогов, как читать, как выступать, как думать. Мы разработали пять надпредметных программ: «Прояснение слов», которая предполагала  работу со словарем, «Вдумчивое, осознанное чтение», название которой говорит само за себя,  «Алфавит»,  «Устная речь»  и «Письменная речь», которые предложили в помощь людям, желающим работать в этом семинаре. Я надеялся, что семинар поможет среднему учителю подняться и стать интересным  человеком. И, что примечательно, те, кто оставался на семинаре, действительно такими становились. Они умели включаться в процесс обсуждения,  умели читать, размышлять, выделять главную мысль, умели общаться с коллегами. Подобные семинары как повышение квалификации – это идеальная вещь. Я уверен, что учитель в массе своей должен быть творческим человеком. Большинство людей, пришедших работать с детьми, несут в себе эту идею творчества. Но когда они начинают работать по 30-40-60 часов в неделю, когда на них давит система, желание творить пропадает. А семинар это желание возвращает. Учителя преображаются, становятся веселыми, энергичными, раскрепощенными. Людьми, которые живут юношескими целями. Потому что  психология такова: каждый может стать умнее, и надо постараться ему это доказать, к каждому найдя ключик. Хотя, конечно, есть некоторые, которые говорят «нет» и уходят. Но большинство остается и возвращает себе  интерес  к обучению,  желание сеять доброе и вечное.

Наши семинары – это система повышения квалификации, без которой невозможно существование такой школы. И как только мы об этой системе не печемся  или не заботимся о создании чего-то нового в школе, школа начинает разваливаться. Сама  система диалога перестает работать. Поэтому моя задача как организатора и управленца состоит в том, чтобы продумать стратегию творчества на пять лет вперед. Я должен предложить каждый раз что-то новое, чтобы захватить весь коллектив. Но это должно быть не просто рядовой методической темой.  Это должно быть что-то фундаментальное. Как, допустим, предметные программы «Учить  учиться», которые мы отрабатывали десять лет. Как программа «Чтение», которая  была принята  в 2009 году Петербургским читательским форумом. Это работа со словарем, работа с текстом, умение выделять ключевые слова. И, кстати говоря, в международном бакалавриате  из пяти проблем взаимодействия одна так и называется: «Подходы к обучению». Собственно, это и есть пять  наших надпредметных программ. Я вообще все время убеждаюсь, что все заявленные  направления развития новой школы нами уже реализованы.  Каждый раз на семинаре вновь пришедшим учителям мы предлагаем  освоить пять  программ. Когда они начинают читать, убеждаемся, что немногие могут это делать, а большинство просто не любят это делать. Поэтому сейчас один раз в неделю  каждый учитель обязан участвовать в этом семинаре, где должен постоянно реанимировать, подтверждать свое умение работать с текстом. Только так он станет терпимее к тому, что ребенок  что-то другое может увидеть в  содержании произведения. Иногда  случается, что дети сами обнаруживают недостатки учебников, замечают ошибки в них. Например, в 10-м классе идет начало анализа  по учебнику Тихомирова. А ребенок спрашивает: а зачем он вообще там нужен?! Я стал говорить с математиками, и, действительно, они считают, что не нужен. Зачем, спрашивается, автор посвятил 60 страниц биному Ньютона, который вообще изучается только на втором курсе университета? Вот и представьте, если это непонятно учителю, то каково тогда состояние ученика?

– Владимир Иванович, возможен ли такой подход в массовой школе?

– Нет. Мало того, коллективный способ обучения никогда не одобрялся. Потому что он в принципе меняет всю систему обучения. Ребенок может сам выбрать учителя. Имеет право идти собственным темпом, выбирает приятелей, класс. Может обучаться или с младшими, или со старшими детьми. Это, конечно, что-то невероятное. Поэтому первые пять лет мы видели, как приходят родители и только что в обморок не падают: «Что это?! Коленька, как ты можешь так учиться?!» А Коленька счастлив! Ему как раз это и надо. «Мама, мама! Тут так хорошо!» Мама воспитана и училась совершенно по-другому. Но для Коленьки это уже невозможно, а учиться по-другому негде, кроме как в нашей школе.

По нашей школе  как раз видно: то, что делает наших детей подвижными в образовании, воспринимается в штыки большинством методистов и родителей. Им трудно представить, как ребенок может сам выбрать себе маршрут обучения. Я часто слышу: «Владимир Иванович, сейчас мой ребенок ходит на русский язык, потом на математику – что за бардак такой! И он может там сидеть три часа, может, час, а может и вообще не пойти к учителю русского языка. Да как такое возможно!» Но именно это и должно быть моделью будущего человека, его будущим образованием. Он должен уметь сам выбирать. Но большинство не приучаются к этому, а возможно, даже отучаются от этого. И когда от такого большинства требуют инноваций, вкладывают деньги, то они только воруют эти деньги и складывают их по зарубежным банкам. Вот и вся инновация! Я уверен, требование инновации – это честное желание наших лидеров, но также понятно, что ничего из этого не выйдет. Никакие призывы к людям, которые не способны на инновации, невозможны.

Фото из архива школы