На чтение: ≈ 10 мин.Выжлятник, дормез, лектриса, напечатленье, термалама, фероньерка – хотя эти экзотические слова можно встретить на страницах произведений Толстого, Чехова, Тургенева, Гоголя, Лермонтова, немногие из читателей могут похвастать тем, что знают их значения. А узнать это можно, открыв «Словарь устаревшей лексики к произведениям русской классики», выпущенный в рамках лексикографической программы «Словари ХХI века». В него включены многочисленные историзмы и архаизмы, понимание которых необходимо для полноценного восприятия литературных текстов XVIII – начала XX века.
Историзмы – это имена предметов и понятий, вышедших из употребления и связанных с особенностями политической системы, общественными отношениями, укладом и бытом старой России. Вышли из моды кафтан и камзол, девушки уже давно не танцуют котильон или англез, и даже советский патефон можно найти разве что в музее или антикварном магазине. Но даже если слова и остаются в обиходе, то очень часто утрачивают прежние значения: так, сегодняшний дворник был когда-то владельцем постоялого двора, а институт – учебным заведением исключительно женским (и при этом привилегированным). Архаизмы же – это старые названия существующих и поныне предметов и понятий, вытесненные современными словами (красота вместо взрачности, желать вместо алкать, палец вместо перста). Отдельные архаизмы сохранили свое значение, видоизменившись лишь слегка – на одну-две буквы (конфекта, нумер, младой, хладный); у других же появился, например, иной суффикс (миллионщик, рыбарь, убиение, энергический); а вот некоторые поменяли даже род (метода, просек, рояль) или число (аплодисмент, будень).Наибольшие трудности для понимания представляют собой лексико-семантические архаизмы: на первый взгляд слово кажется знакомым, однако оказывается, что сегодня оно означает не совсем то, что раньше. Так, нынешний анекдот – это небольшая по объему и обязательно остроумная история, разновидность короткого юмористического рассказа с очень жесткой структурой текста. Прежде же значение этого слова было иным: анекдотом называли какое-либо забавное, неожиданное происшествие, конкретный смешной случай. Например, в «Войне и мире» Толстого гвардейцы рассказывают Ростову «о словах и поступках великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости», а в «Идиоте» Достоевского с генералом Епанчиным «приключилось даже несколько забавных анекдотов».Вот другой пример: словом инвалид мы называем сегодня человека больного, с физическими аномалиями, лишенного трудоспособности. Однако в пушкинских «Дорожных жалобах» («…Иль чума меня подцепит, // Иль мороз окостенит, // Иль мне в лоб шлагбаум влепит // Непроворный инвалид…») инвалид, как можно видеть, оказывается вполне трудоспособным. В чем здесь дело? Все разъясняется при обращении к словарю, где мы находим старое, более узкое значение: «В царской России – ветеран войны, опытный солдат; отставной военный, непригодный к воинской службе»; иначе говоря, инвалид вовсе не обязательно должен был быть больным. Еще более любопытный фрагмент мы встречаем в «Евгении Онегине»: «В любви считаясь инвалидом, // Онегин слушал с важным видом, // Как, сердца исповедь любя, // Поэт высказывал себя». Не сразу можно понять, что здесь имеет в виду автор: ведь Онегин – и не отставной военный, и вроде бы не болен. Вновь обратившись к словарю, мы обнаруживаем там и другое архаическое значение слова инвалид, на этот раз не узкое, а, напротив, более широкое: «Опытный в каком-либо деле человек». Определенную эволюцию проделали и такие слова, как обыватель и мещанин, уже давно приобретшие особую негативную окраску, которая изначально вовсе не была им свойственна. Так, обывателем называли просто «постоянного жителя какой-либо местности», и никакого пренебрежительного оттенка в приводимых здесь примерах из Пушкина, Некрасова или Горького мы не находим. С мещанином дело обстоит несколько иначе: в качестве второго (переносного и малоупотребительного) здесь все же присутствует значение «человек с мелкособственническими интересами и узким кругозором». Эти и многие другие статьи «Словаря устаревшей лексики» способны навести на плодотворные размышления об эволюции русского языка и российского общества на протяжении двух веков. Основанием для включения слов в данный словарь стало наличие при толковании их в современных словарях соответствующих помет (устар.; истор.; доревол.), а также указание на их употребительность в прошлом. Кроме того, в словник были включены лексические единицы, которые хотя и не имеют в современных словарях подобных помет или указаний, но из активного употребления (можно, наверное, сказать – к сожалению) постепенно выходят: добродетель, отрада, почтение, учтивость и т. п. Особенно впечатляет количество слов, начинающихся с «благо-»: в словаре им отведено целых шесть страниц: от благовестить и благоволить до благочиния («Соблюдение установленного порядка, правил поведения») и благостыни («Вознаграждение, плата за что-либо»). Увы, приходится констатировать, что сегодня само слово благо употребляется довольно редко – если, конечно, речь не идет о множественном числе в сочетании с прилагательным материальные. Особую, прежде всего справочную, ценность представляют три приложения к словарю. Первое приложение – «Табель о рангах» (введенная еще Петром I и впоследствии неоднократно модифицированная) – это таблица, в которую включены описания всех гражданских (статских), военных и придворных чинов с их градацией по четырнадцати рангам. Например, ранг пушкинского станционного смотрителя – коллежский регистратор – это последний, XIV уровень в гражданской иерархии, которому в военной иерархии в разные исторические периоды соответствовали чины подпоручика и прапорщика (в пехоте), секунд-поручика (в артиллерии) и гардемарина (на флоте).Второе приложение – это «Классификация и титулование по рангам в России к началу ХХ в.», то есть официально принятые формы титулования обладателей чинов разного уровня: благородие, высокоблагородие, высокородие, превосходительство и высокопревосходительство. В третьем приложении собраны формы обращения, принятые в обиходно-бытовой и официальной сферах обращения в России до революции 1917 г. Сегодня, когда советское обращение товарищ ушло в прошлое, а гражданин употребляется почти исключительно в формально-юридических ситуациях, мы при обращении к незнакомым людям ограничиваемся словами мужчина, женщина, девушка или просто неловким извините. До революции же эта лексическая группа была значительно более богатой и включала несколько десятков разнообразных форм обращения: барин, батюшка, ваша милость, ваша честь, господин, любезный, милостивый государь, почтенный, сударь и пр. – в словаре перечисляются все типы ситуаций, в которых тот или иной тип обращения мог быть выбран как наиболее уместный. «Словарь устаревшей лексики» представляет собой незаменимый справочный ресурс для школьников, абитуриентов, студентов и преподавателей: его использование в учебной практике позволит устранить трудности, неизбежно возникающие при чтении русской литературы у современных учащихся. Издание это интересно и увлекательно также и для широкого круга читателей – тех, кто стремится расширить горизонт своего историко-гуманитарного знания.Алексей МИХЕЕВ, кандидат филологических наук
Выбор читателей
Комментарии