Уральские самоцветы,

или Сказ о бывшем колонисте

А наша беседа с Сергеем Арсеньевичем Репиным, начальником Управления образования Челябинской области, затянулась за полночь. Кто есть Репин в образовании, надо ли рассказывать?! Трижды ему предлагали самый высокий ведомственный пост – министра. И всякий раз что-то мешало: то путч, то стечение обстоятельств… Жалеет ли Репин теперь об этом? Нет, не жалеет. Дома, в Челябинске, он первый по праву и в своем деле, что называется, собаку съел. А Москва, чиновничье-банковская столица, какую власть любит? Чего ей надо? О том разве ведомо уральцам?

И вот разговор наш с Сергеем Арсеньевичем выбрался на твердую тропу и пошел в гору: стали мы размышлять о природе власти, о праве на власть и о результатах этой власти.

– Странные они, московские, – говорит Репин, – вроде всё при них: и неглупые, и образованные, и энергичные. И власть в руках. А права на неё – нет. Потому что нет в них внутреннего стержня, основы.

Репин – человек основательный (впрочем, не без примеси авантюризма), решительный, раздумчивый. Кстати, доктор наук. И в управлении у него все замы остепененные. Никого не принуждал, но народ за “шефом” потянулся, ведь если к уральскому здравому смыслу прибавить управленческую осведомленность и кандидатскую эрудицию, намного, намного увереннее себя чувствуешь. Вот вам и рабочая простота! Кажется, нет в России другого такого регионального управления, где бы коэффициент “остепененности” был столь высок. Впрочем, не в званиях дело. Дело – в деле. И что же это за стержень такой должен быть в человеке, который бы давал право учителю – учить, управленцу – управлять, президенту – властвовать? Такая градация не значит, что педагог, допустим, хуже первого лица в государстве. Но каждый из нас должен осознавать – на какое пространство, географическое или человеческое, мы имеем право распространять свое влияние. Потому что нет большего несчастья, чем сидеть в чужих санях, ходить не в своей шапке и жить мимо своего призвания.

Так вот, стержень, о котором говорил Репин, я думаю, такой: в мужчине – мужское, а в женщине – женское. Ну какой мужчина не засмотрится на женское лицо, о котором так замечательно сказала уральская поэтесса Людмила Татьяничева (есть в Челябинске среди рабочих улиц и улица ее имени):

У русских женщин есть такие лица:

К ним надо приглядеться не спеша,

Чтоб в их чертах могла тебе

открыться

Красивая и гордая душа.

Такая в них естественность,

свобода,

Так строг и ясен росчерк их бровей…

Они, как наша русская природа, –

Чем дольше смотришь, тем еще

милей.

Засмотрится и вспомнит – сестру, любимую женщину, маму… Велика, все ещё велика наша грустная Россия, и Репин, человек, жизнь на неё положивший, грустен: “Сам я ведь не уральский, из Костромской области. И такая вдруг меня тоска взяла летом – выпросил у губернатора неделю за свой счет и полетел на родину. От Москвы на машине до Костромы, и дальше – в родную деревню. А деревни-то нет!.. Погост и пустые дома. Кладбище и кресты потемнелые. Могилы. Вымерло всё. А дороги – замечательные. И по тем дорогам везут и везут лес. А деревни – мертвые…”

Значит, вот как получается: для созидательной власти нужно право, а для разорительной? Неужто лишь отверженность – от земли родной, от человеческой сущности, от природных основ?!

* * *

Тот не знает России, кто не видел ее погибающих деревень, ее остывающих заводов, ее мальчишек, воюющих в Чечне. Еду в поезде из Москвы в Челябинск. В купе – молоденький военный. Звание не по возрасту – майор. “С войны звездочка?” – “Да. С первой чеченской”. Военный прокурор, он вместе с медэкспертом устанавливал “личности погибших”. Пятьсот человек. Потому у молоденького майора старческая тоска в глазах. Лучшие ведь погибают там. Оглянемся вокруг: у нас ведь теперь каждый мужчина настоящий, на вес золота. Можно упрекать многих женщин ныне за то, что курят и пьют, что развратны и распущенны и к семье равнодушны. А что же им остается, женщинам? Все их сходы с житейских “рельс” – подсознательный протест против ненормальной, лишенной любви жизни. А ведь никто и ничто женщине мужчину не заменит: ни телевизор, ни изматывающий ритм жизни, ни кухонный комфорт.

А другая моя попутчица, немолодая уже, рассказывала: “Муж у меня завод любил – больше семьи. Четыре ордена у него за ударный труд, за изобретения. И когда пошла вся эта катавасия, когда завод стал, а потом за гроши был продан иностранцам, он не перенес этого. Умер. Десятилетия завод строился, на нашей крови поднимался, и все отняли. Чубайс от нас не вылезал, когда шла приватизация. Его у нас все, весь город ненавидит. Встреться он мне, я бы его задушила собственными руками. Понимаете?”

И вот меня понесло на завод. Нет, не на тот, где работал муж моей попутчицы. Их много, таких заводов. Я приехала на металлургический комбинат. Тот самый, вокруг которого вырос целый городской район. Гигантское предприятие – тридцать две тысячи человек работало на нем до перестройки. Сейчас – намного меньше. Контрольный пакет акций – у иностранцев.

Мне хотелось понять: вот Сергей Арсеньевич Репин, его коллеги, директора школ, учителя, родители, в конце концов, для чего они растят детишек, учат их добру, смекалке? Для чего бессонные ночи, раздумья? Для чего хлопотливость: за детей-инвалидов, сирот, сельских ребятишек, одаренных учеников (а победителей всероссийских олимпиад здесь много – почти столько же, сколько в Москве и Петербурге)? Неужели наш удел в будущем – гнуть в горячих цехах спины на заморских дядюшек? Как же так?

Беседа моя с председателем совета директоров Челябинского металлургического комбината Владимиром Александровичем Прокудиным длилась трудными вопросами:

– Сильно упало производство?

– Наша основная продукция – прокат. Объем произведенного в прошлом году к максимально достигнутому на комбинате составляет 40 %.

– И что дальше?

– Это вопрос философский. Потребление металлопроката с пиковых времен (1989 – 1990 годы) снизилось в России более чем в четыре раза. Наш комбинат – флагман по производству высококачественных легированных сталей. Примерно 12 предприятий в России производят такую сталь. Половина из общего объема приходится на ЧМК… В прошлом году мы наконец-то сработали не в убыток. Деньги появились. Ну скромно, но помогли школе – каждому первокласснику нашего Металлургического района вручили на первое сентября подарок. На празднования, посвященные 55-летию Победы, выделили 7 миллионов 200 тысяч рублей. У нас ведь среди бывших работников комбината 6200 ветеранов труда и участников войны. Каждому – материальная помощь, подарок; концерты, торжества ожидаются, это уж само собой.

– А комбинат ушел…

– Да, на свободном рынке иностранцы купили акции. Я думаю, что они довольны…

Пауза. Не могу не спросить:

– Вы, конечно, начинали рабочим?

– Подручным сталевара в электросталеплавильном цехе # 3.

– И кем вы себя теперь ощущаете?

– Юридически я – наемный служащий. А по тому, как действую (это я сам себя так хвалю), я человек государственный.

– Вы общаетесь с управленцами высокого уровня. Насколько велик процент государственно мыслящих людей?

– Очень велик.

– А что же мы так плохо живем?!

– Многое зависит от того, как настроено население. Когда в 1991 году начали все ломать, я был тогда заместителем генерального директора по производству, на площади собрался митинг, и толпа кричала: долой все, даешь свободу, долой социализм, будем жить, как буржуи. Я попытался влезть на этот “броневичок” и сказать: “Ребята, так не бывает!” Но меня за штаны оттуда стащили! Эйфория! Свобода.

Дальше. Мы акционировались, и государство нам оставило 56% акций. Капиталисты купили контрольный пакет. А мы ведь просили через СМИ: ребята, ну не отдавайте иностранцам, отдайте нашим, в доверительное управление, тем, которых вы знаете, которые здесь выросли. И пусть они от вашего имени порулят заводом. Нет, ничего не вышло. Так теперь мы же и виноваты – плохо просили.

– А будущее страны как вы видите?

– С оптимизмом. – Прокудин смотрит на меня внимательно и чуть насмешливо. – Народ умнеет. Медленно, правда. Но умнеет…

…Здесь, на комбинате, среди гигантских корпусов, по сравнению с которыми человек – букашка, вдруг пронзительно понимаешь – нет в государстве работы важнее, чем школа. Была ведь у нас держава, были заводы, пространства немереные – и где все? Достаточно настроить население – и нет ничего. Школа хозяев должна растить, самостоятельных людей. Трудная работа у Репина – каждодневная битва на два фронта. Первый – внешнее благополучие и развитие системы. Второй фронт – невидимый. Учитель, как и священник, сражается за душу ребенка. И за свою собственную.

* * *

Сергей Арсеньевич рассказывает: “Фильм “Приходите завтра” – это про меня. Я в семнадцать лет первый раз паровоз увидел. И рот от удивления открыл. И вообще все городское меня поражало. Учился в Костроме на физмате. А на филфаке – Сережа Тарабухин. (Сергей Александрович Тарабухин – нынешний начальник управления образования Костромской области. – Л.С.). Потом – армия. А потом я попал на Урал, в Адлянскую колонию для несовершеннолетних. Преподавал физику, потом был директором. С колонии и пошла моя жизнь”.

Про колонию он готов рассказывать день и ночь. Может, потому, что это молодость его? Или потому, что колонистов он любил, а они – его? Из ребят вышли несколько докторов и кандидатов наук… За добро добром платили. Когда печально известный на Урале губернатор Соловьев попытался Репина снять, кто вступился? Юра Милорадов, бывший колонист, а в то время советник у Гайдара… Да и по челябинским улицам в поздний час Репину можно ходить не страшась – те его ученики, что не стали докторами и кандидатами, безопасность обеспечат…

“Если бы не колония, я бы не остался в образовании”. Экстремальное учебное заведение закалило характер, научило не бегать от жизни, не прятать голову в песок. И еще основательно укрепило в нем мужские качества, дало ту самую основу, которая определяет права на власть. Это, конечно, не означает, что Репин женоненавистник. Напротив: “У меня заместители – женщины. И лучших работников, скажу я вам, нет. Они надежны, исполнительны, добросовестны, рачительны. Словом, хозяйки”.

И он в меру своих сил и возможностей поощряет, укрепляет в мальчиках – мужское, в девочках – женское. В мой приезд в Челябинск на базе 16-го учебно-производственного комбината проходила областная олимпиада по технологии. Первая за много лет. “Деньги чуть-чуть появились, ну мы и собрали ребят из области…”

Александр Сергеевич Горшков, заслуженный учитель России, преподает мальчишкам деревообработку и на олимпиаде – в судьях. Задание – изготовить декоративную плитку. Мне он попутно рассказывает:

– Видите, на полке стоят посылочные ящики. Каждый стоит восемь рублей. Мы с ребятами на занятии сделали 13 штук, а продать можем 12, один – бракованный. Вот вам и весь рынок – говорю умельцу: материал потратили, а толку нет! Плохой результат – тоже результат, в другой раз парень собраннее будет, ответственнее. Ребята от нас в жизнь не с голыми руками выходят – с профессией. Дело есть, с голоду не помрешь.

– Молодежь изменилась?

– Да. Грамотней стала. Но беда. Со здоровьем плохо. Устают быстро. Три часа молотком постучать для многих – непосильный труд.

– Приходилось вам учить детей “новых русских”?

– Дети “новых русских” в основном лентяи и разгильдяи. Нет у них будущего. Что можно было украсть, утащить – это папы успели… А чем будут дети заниматься – неизвестно…

А девчонки на олимпиаде, помимо прочих заданий, защищали проекты. Аня Казакова, одиннадцатиклассница 27-й каслинской школы, представила “Комплект для малышей”. Куклы Арина и Антон в чепчиках, распашонках, кофточках, вязаных пинетках. Все, кроме ползунков, – своими руками. Аня – красивая девчонка, учится на отлично, мечтает стать учительницей. И платье для выпускного бала – белое, длинное – уже шьется… “Мы все от этого бала ждем чего-то необыкновенного…”

Я спрашиваю:

– Какая главная проблема сейчас у молодежи?

Аня размышляет:

– Сейчас много пишут про наркотики, но я ни одного наркомана в своей школе не видела. В классе есть богатые и бедные, но класс у нас дружный, и имущественные различия не важны. А главная проблема – все хотят учиться, чего-то добиться в жизни, а возможности такой у многих нет… Даже если поступишь: на что жить в Челябинске? Одна дорога до Каслей больших денег стоит. И что потом? Горько, что в будущем своем мы не уверены…

…Грустным, грустным получился мой очерк об уральской земле и ее богатствах. Уральские самоцветы, разве они лишь по каменным скалам рассыпаны? Уральские самоцветы – люди наши, ограненные временем, страданием высоким. Встретила в Челябинске я Анатолия Константиновича Белозерцева, известного литератора, журналиста. Сходили мы на цинковое кладбище, к дорогим мне здесь могилам. Снега на кладбище – по пояс, до лета – далеко… А солнце ясное, глаза слепит. Белозерцев говорит:

– Уральская земля дала России замечательных поэтов – Людмилу Татьяничеву, Михаила Львова, Бориса Ручьева, Вячеслава Богданова. Это из ушедших. Неужели мы могилы их оставим, а стихи, творчество забудем и предадим?! Ведь память – это любовь. Любовь – жизнь. Беспамятство – смерть наша и наших детей, и Родины нашей пустеющей, и Урала нашего любимого.

А мы с Сергеем Арсеньевичем Репиным о многом, о чем хотелось бы, не успели поговорить. О том, что нет будущего ни у детей “новых русских”, ни у детей “старых русских”. Кажется, что по разным причинам, а мне видится, что по одной, давно бы пора понять – нет Родины, государства, нет и будущего у человека. “Дубовый листок оторвался от ветки родимой // И в степь укатился, жестокою бурей гонимый…” Все мы так похожи на листья с одного древнего исполинского дерева, имя которому – Россия, и если корни сохнут – никому не уцелеть… А любимый поэт Репина – Лермонтов. Сергей Арсеньевич читал стихи, а я думала: большое счастье, когда человек, проживший жизнь (Репин давно уже седой, как уральская гора), сохранил душу молодой. Для этого ведь и ум нужен, и труд большой, и совесть неспящая. И тогда красота тебя не покинет. И любое дело, к которому ты душу приложишь, частицу этой красоты понесет. В этом, наверное, и есть смысл жизни. Нет красоты без души. Смотрю на уральские самоцветы и думаю: ведь и в сияние этих камней кто-то душу вложил! Того человеку не постичь… Но и смертными делами можно к бессмертию прикоснуться. Надо ли спорить об этом?!

Лидия СЫЧЕВА

Р. S.

Коллектив “УГ” поздравляет Сергея Арсеньевича Репина с 60-летием, желает ему здоровья, успехов в его нелегком труде и благополучия.