Уйдут ли “голубые каски” с берегов Ингури?

Решение о продлении мандата российских миротворцев в зоне грузино-абхазского конфликта будет принято через две-три недели. Это выяснилось после окончания неформального саммита глав государств СНГ, который прошел в Киеве 28-29 января, и двусторонней встречи президентов России и Грузии.
И хотя никто из специалистов не сомневается, что Эдуард Шеварднадзе, вопреки требованию своего парламента и в соответствии с рекомендациями Совета национальной безопасности Грузии, все-таки подпишет этот мандат, история с российскими миротворцами на кавказском побережье Черного моря все чаще становится притчей во языцех.
Ни разу за последние девять лет, после того как в 1994 году миротворческий контингент стран СНГ (так официально называется эта воинская группировка) по решению глав государств был введен в зону грузино-абхазского конфликта, процесс продления мандата не проходил без затяжек и обвинений России в “имперских амбициях” или в других подобных грехах.
То вдруг обнаруживаются проблемы в Кодорском ущелье, то в Панкиси. То оказывается, что режим блокады Абхазии со стороны границы на реке Псоу не настолько жесткий, как того требуют в Тбилиси. То внезапно выясняется, что уже восемьдесят процентов населения непризнанной республики получили российские паспорта и могут беспрепятственно ездить в Сочи и дальше по России. А то вспоминается, что в Пицунде, Гаграх, Гудауте, Сухуми и их окрестностях в качестве расчетной единицы ходит рубль, а не лари, а это, как и возобновление движения электрички по маршруту от Сочи до Сухуми, свидетельствует об “аннексии Россией грузинской территории”…
Проблема с российскими миротворцами на территории Гальского района Абхазии и Зугдидского района Грузии продолжает оставаться весьма сложной. И дело тут, как считают эксперты, вовсе не в “неурегулированности их статуса”. Он четко определен главами государств Содружества. Миротворческий воинский контингент СНГ, как он называется в международных документах, закрепленных решением Совета Безопасности ООН (хотя вместо шести государств СНГ, как это требуется, свои войска в Абхазию послала только Россия), призван вести контроль за выполнением соглашения о прекращении огня в зоне их ответственности и условий перемирия, а также обозначать зоны ответственности, разъединять конфликтующие стороны, отслеживать процесс разоружения и расформирования незаконных вооруженных подразделений, создавать демилитаризованные зоны, гуманитарные коридоры, охранять жизненно важные объекты, содействовать решению проблемы беженцев.
На международном военном языке эта операция называется “поддержанием мира”. И абсолютное большинство из ее задач миротворцы, по признанию обеих сторон, решают достаточно хорошо. В демилитаризованной зоне по берегам реки Ингури – 24 км в ту и другую сторону, где несут службу наши солдаты, нет тяжелого вооружения, нет постоянного присутствия незаконных воинских формирований. В Гальский район уже возвратились, по разным оценкам, 50-90 тысяч беженцев. До пяти тысяч граждан еженедельно пересекают мост через реку Ингури по направлению к Зугдиди и обратно. Кто-то давно работает в Грузии, а живет в Абхазии, кто-то наоборот. Есть и те, кто днем трудится на своих семейных участках в окрестностях Гали, а ночевать, опасаясь нападения бандитов, которых пока хватает и там и тут, уходит в Зугдидский район.
Но вот в полной мере содействовать решению проблемы беженцев миротворцы не могут при всем желании. Дело в том, что большинство из тех, кто никак не может вернуться в свои разоренные дома в том же Гальском и Очамчирском районах Абхазии, боится мести своих соседей, чьи дома и усадьбы были также разорены, сожжены и разграблены во время боевых действий летом и осенью 1992 года. Приставить к каждому дому взвод российских солдат, охранять его, сопровождать каждого члена семьи во время его работы в саду и огороде, в поездках по району, как этого требуют от наших миротворцев некоторые депутаты грузинского парламента, невозможно. Такого количества солдат и офицеров у России просто нет. Да и полицейские функции не входят в обязанности российских миротворцев. Задачу “принуждения к миру” перед ними никто не ставил.
А между тем каждый офицер и контрактник, а в миротворцах служат только они, обходится России, как минимум, в полторы тысячи долларов в месяц (здесь не только денежное содержание, но и питание, обмундирование, перевозки, обучение и т.д.). В Абхазии их около тысячи семисот человек. Меньше, чем в Таджикистане, но гораздо больше, чем по отдельности в Косово, Приднестровье и Южной Осетии. Все вместе они “стоят” российскому бюджету 1,5 миллиарда рублей в год. Но это только финансовая сторона вопроса.
Гораздо серьезнее политический аспект их пребывания в зоне конфликта. Несмотря на то, что все девять лет они успешно справляются с задачей поддержания мира, постоянная критика в их адрес со стороны Тбилиси, регулярные нападения партизан грузинских “лесных братьев” на солдат и офицеров – за эти годы погибло около ста российских воинов, взрывы на дорогах, другие провокации не способствуют нормализации ситуации.
Призывы грузинских парламентариев вывести миротворцев из зоны конфликта подливают масла в огонь. Однако это неосуществимо, что в принципе понимают и в Тбилиси, и в Москве. Это невозможно не только потому, что между двумя сторонами опять может вспыхнуть война – это никто не может исключить и гарантировать. Не только потому, что России, по многим причинам, крайне важно ее присутствие на Черноморском побережье Кавказа, влияние на ситуацию в этом регионе. Но и потому, что на место российских миротворцев прийти, в принципе, некому. Странам НАТО, к которым время от времени апеллируют грузинские парламентарии, такая обуза ни к чему. Своих забот на Балканах и в других регионах хватает. Да и ООН не идет на замену воинского контингента СНГ другими войсками – Абхазия на это не соглашается.
Президент Шеварднадзе тоже не может настаивать на выводе российских миротворцев из зоны конфликта. Он понимает, что есть очень серьезный риск потерять Абхазию навсегда, а присутствие там воинского контингента СНГ сохраняет статус-кво переговорного процесса. Решать сухумскую проблему силой невозможно. К этому не готова грузинская армия, да и мировое общественное мнение, которое не поддержит подобный вариант. Грузия – не США, чтобы не обращать на это внимания.
Получается, что ситуация в зоне грузино-абхазского конфликта тупиковая? И да и нет.
Все зависит, как утверждают некоторые эксперты, от желания Тбилиси и Сухуми договариваться по существу разъединяющей их проблемы, от политической воли признать допущенные ранее ошибки, от готовности поступиться принципами и прийти хотя бы к временным, переходным соглашениям. Может быть, так, как Сербия и Черногория.
Все зависит и от желания не спекулировать на политических и экономических трудностях той и другой стороны, а развивать торгово-экономическое сотрудничество, искать то, что может соединить их интересы.