“УГ” против наркотиков

В Москве – 30 тысяч беспризорников

Маленькие попрошайки в вагонах метро и подземных переходах жалки, но не так безобидны, как кажется. На пресс-конференции “Распространение наркотиков в молодежной среде Москвы” директор московского городского центра “Дети улиц” Светлана Волкова подтвердила витавшее в воздухе подозрение: маленькие бомжи, босоногие беспризорники собирают деньги и на наркотики. Разумеется, по указке взрослых.

Мы много говорим о проблемах беженцев, но почему-то тень беженцев-взрослых несправедливо заслоняет беженцев-крох. По данным Центра временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей (ЦВИНП), в пределах Москвы ежегодно слоняются от 20 до 30 тысяч беспризорников. Почти половина из них – мигранты из стран ближнего зарубежья. И только пятая часть маленьких беглецов попадает в московский приемник-распределитель. В прошлом году, например, через ЦВИНП прошло шесть с половиной тысяч бомжиков. Москвичей среди них только пятая часть. Еще 45 процентов – “гости” из Казахстана, Киргизии, Узбекистана, Туркмении, Таджикистана… Остальные – наши, российские: тамбовские, липецкие, вологодские, вятские…

О русскоязычных беспризорниках мы говорили и говорить будем – забываем детишек Востока. А зря. Только из убойно солнечного Таджикистана поток малолетних беженцев в Москву увеличился за год на 35 процентов. Это все равно что дети сразу нескольких таджикских кишлаков одномоментно сорвались с насиженных циновок и (на перекладных, зайцами, попутками, пешком…) рванули в первопрестольную. Мы, известно, гостям всегда рады, но… Обратили внимание? Усилился поток беженцев из наркоопасных, нарконасыщенных стран ближнего зарубежья. Специалисты считают, что это не случайно – Россия давно стала “проходным двором” для наркокурьеров, а дети Востока, уточним, нищие дети богатого Востока – прекрасными перевозчиками конопли и порошка. На родине они прошли хорошую школу.

33 процента опрошенных беспризорников Москвы признались в том, что употребляют растительные наркотики.

Это одна, самая темная сторона проблемы несовершеннолетних беженцев с Востока. Своей криминальной специализацией они охотно делятся с нашими (рязанскими, смоленскими, псковскими…) беспризорниками. И если наши корешата лихо угоняли автомобили, тайно ссасывали бензин, “ломили кошельки” на вещевых рынках, в секунду разбирали “москвичи” на запчасти, наводили “медвежатников” на “лохов” и так далее, то теперь и в “травке”, и в “кислоте” (то есть в химических наркотиках) толк имеют. С кем поведешься, известно, от того и наберешься.

Это, повторюсь (передача опыта, “явок” и навыков), – лишь одна часть проблемы. Вот другая. Самая что ни на есть материальная, денежная, рублевая… Точнее, миллионнорублевая.

Для Центра временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей миграция детей из стран СНГ создает огромные финансовые проблемы. Только один пример. Городское управление внутренних дел Москвы ежегодно выделяет Центру 12,6 миллиона рублей. Если по всем правилам безопасности (то есть со взрослым сопровождающим) отправить в Душанбе только одних маленьких беглецов-таджиков (а ведь есть еще и туркмены, узбеки, казахи…), то расходы на билеты и суточные сожрут весь годовой бюджет детприемника. Приплюсуйте сюда 15 процентов так называемых “повторных детей-беглецов”.

Предложение, высказанное сотрудниками НИИ МВД России, резонное и справедливое – детей, попавших в Московский ЦВИНП, домой должны отвозить представители этих государств в Москве. И – за свой счет. Ваши дети – ваши проблемы. Мы, чем могли, помогли: отмыли, накормили, разыскали родителей, сообщили куда следует…

Да и социальные службы должны делать отчисления в бюджет Центра. В детприемнике нет специалистов, медаппаратуры, чтобы распознать ВИЧ-инфицированного, венбольного, токсикомана… Это не каприз и не причуды “заевшихся” – маленьких бомжиков-спидоносцев с каждым годом в Москве все больше. В 1997 году в Центре временной изоляции их было выявлено семь человек, через год – уже в два раза больше, а за четыре месяца текущего года – пятеро. Если такой темп сохранится, то к концу года в детприемник прибегут два десятка больных чумой ХХ века детей. Уточню: среди них не было (и не будет?) ни одного москвича.

А вот гордость “детей тьмы”, “детей подземелья” (да и их педагогов тоже) – ВИЧ-инфицированная Оля К. устроила выставку собственных рисунков в Московском городском центре “Дети улицы”. Ну устроила и устроила, скажет читатель, эка невидаль?! Не торопитесь…

Оле было 14 лет, когда ее изнасиловал отец. Не отчим (что бывает, увы, нередко) – родной отец. Сильно пьющая мать дочери не поверила, заподозрила, что взрослеющая день ото дня Оля хочет отправить папашу в места, не столь отдаленные (отец не только сильно пил, но и был жесток, когда пьян). Мать стала отваживать дочь от дома. А когда развелась с Олиным отцом и вторично вышла замуж, то и вовсе выставила дочь за порог.

Мать лишили материнства. Ольгу отправили в пермский детдом.

В детдоме Ольга связалась с “дурной компанией” – грабили, воровали, хулиганили… Стали “бригадой” наезжать в Москву. Здесь связались с наркоторговцами из Дагестана. И их школу прошла 15-летняя Ольга: сама подсела на иглу. Сошлась с наркоманом, который ежедневно “отстегивал” Оле пять граммов героина – небольшую часть денежной выручки с продажи брал себе, остальной порошок оставлял юной Ольге. Плюс беглянка из Перми расплачивалась с барыгой “натурой”. От него и заразилась СПИДом.

История Ольги К. (читатель понимает, почему я не называю фамилию героини) могла иметь не грустный, а трагический конец, не попади Оля сначала в Центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей, а потом – в другой Московский центр “Дети улиц”. Здесь она, похоже, обрела себя, свою “вторую юность”. В ней обнаружили способности к живописи, литературе… И как результат – первая выставка ее работ. С иглы Ольга, конечно, “спрыгнула”. Во всяком случае пока…

Но не все так радужно и в этой истории. Жить в Москве Оле негде, и в Перми ее никто не ждет. Остается “депортация” на малую Родину, то есть в детдом, ставший стартом ее скольжения вниз?

Чем мы можем помочь?

Сергей РЫКОВ

В Москве, в подземном переходе, на маленьком раскладном стульчике сидел мальчишка и под гармонь напевал:

“Если кошелек свой растрясти захочешь,

Поезжай скорее в славный город Сочи”.

Я был недавно в Сочи. Южный город у моря не только город развлечений. Для тех, кто живет в Сочи, это далеко не вечный праздник: нужно думать, как и везде, о хлебе насущном.

В Сочи я познакомился с Апетнаком Аракеловичем Давтяном. В тот день, как он мне рассказал, чувствовал себя прилично и, как всегда, приехал со своей улицы Дарвина в аэропорт “Адлер”. В отутюженных брюках и белоснежной рубашке он стоял немного сбоку от дверей, чтобы не мешать вылетающим или встречающим. В руках он держал книжку – продавал свои собственные стихи.

Совсем недавно на исходе лета Апетнаку Аракеловичу исполнилось 65 лет. Бывший педагог, преподаватель истории, он в свободное время писал стихи, которые с удовольствием печатали в республиканских газетах и журналах. Скопив немного денег, восемь лет назад он издал сборник своих стихов и басен “Огни души”.

– Я еще тогда не знал, что так повернется моя жизнь. Но все-таки хорошо, что потратил деньги на стихи, – улыбается учитель. – Инфляция все равно бы их превратила в труху.

Стихи у Апетнака Аракеловича разные: в них и заложенная на генном уровне память о геноциде армянского народа, и гордость за свой труд, и четверостишия, в которых каждая строчка излучает лукавую усмешку и житейскую мудрость.

– Чем старше становлюсь, тем пишу короче. Жизнь мчится, люди спешат – подолгу читать им нет времени. Вот и хочу в краткой, выразительной форме посмеяться над глупостями и казусами жизни. Так рождаются басни.

Довольные, отдохнувшие и загорелые люди не сразу обращали внимание на старого учителя с книжкой в руке. Но вот один остановился, другой. Покупают. А поэт каждому дарит свой автограф: в знак внимания и уважения к читателю. Мечта у старого учителя – на вырученные деньги издать еще одну книгу стихов – не хлебом же единым жив человек.

Давтяна уважают постовые милиционеры и не мешают ему торговать.

– Это такой добрый, умный человек. Бывает, заговоришь с ним про жизнь, посмотришь в его печальные глаза, и так тошно на душе становится: что же это мы с учителями сделали, если он, старый человек, должен искать приработок к своей жалкой, маленькой пенсии, – сказал мне старший сержант – постовой Сергей Дударов. – Наш Давтян не попрошайка, не опустился, он работает с уважением к себе и людям.

Игорь НЕХАМЕС