У терроризма женское лицо?

Все войны начинают мужики. Они меряются силой, они всякий раз делят то землю, то нефть, то сферы влияния, то власть. Женщина берет в руки оружие крайне редко, зато стреляет метко. Вызывает удивление: как она, тонкая, нежная, решается отнять жизнь у других людей, рожденных такими же, как она, матерями? Она, природой и Богом предназначенная не отнимать, а давать жизнь.
Три дня в октябре стали для всех нас днями потрясения. Ведь в группу террористов входили аж 18 женщин, одетых в черные одежды, прикрывающих свои лица темными повязками. На поясах – взрывчатка, в руке провода, которые достаточно легко сомкнуть, чтобы вызвать тяжелый взрыв, сметающий все вокруг, палец на курке пистолета, готового поразить непослушного. Смертницы, готовые отдать свою жизнь.
Как говорят знающие люди, в Чечне две категории женщин, которые становятся боевиками и террористками. Те, кто предан идеям и мстит по принципу “смерть за смерть”. Те, кто воюет за деньги. В театральном центре на Дубровке были “идейные” террористки – вдовы погибших боевиков, во главе которых стояла шестая жена известного полевого командира Арби Бараева – Зура. Для них идеал – Хава Бараева, двоюродная сестра покойного Арби, которая на грузовике, начиненном взрывчаткой, в июне 2000 года въехала на базу российских омоновцев в Алхан-Юрте и с криком “Аллах акбар!” погубила 17 российских солдат и офицеров. Их собственная жизнь закончилась, когда были убиты мужья, когда погибли дети.
Есть традиция кровной мести, которая существует в странах ислама. Пока в семье есть хотя бы один мужчина, никто не требует, чтобы женщина мстила за своих мужа и детей. Но когда никого не осталось, она последняя, одна в семье, значит, обязана мстить.
Мало кто обратил внимание на тот момент, когда вдруг в Чечне женщины стали исполнять хороводом ритуальные танцы, прежде исполняемые исключительно мужчинами. Мы долго не верили, что женщины могут убивать, пока не последовали взрывы в Пятигорске, захваты в Буденновске и Кизляре. Но там женщины действовали по сугубо меркантильным соображениям. Вот что говорят теперь участницы терактов. Тамара Топчаева, снайпер, награжденная за поход в Буденновск Шамилем Басаевым орденом “Честь нации”: “Мне обещали за участие в операции хорошо заплатить, но никаких денег я потом не получила”.
Асет Дадашева, взорвавшая вокзал в Пятигорске: “Очень неприятно и тяжело на душе. Я поступила подло, пострадали мирные, невинные люди”.
Раскаяние пришло слишком поздно, да и, честно говоря, в него не слишком верится. Но те, кто был в центре на Дубровке, уверена, не раскаялись бы. Вот только понимали ли террористки, что стали самым дешевым оружием точного наведения, взрывниками-камикадзе? Для подготовки снайперов нужны время и деньги, для подготовки камикадзе-взрывников, ввиду их одноразового использования, не требуется ни того, ни другого. К тому же, как говорят бывшие заложники, женщинам все время делали какие-то уколы, “помогали держать себя в состоянии полной боевой готовности”. Они не успели взорвать свои бомбы на Дубровке, не успели… Но на их совести – все погибшие в результате захвата “Норд-Оста”.

Мы попросили оценить ситуацию тех, кто отдает свою жизнь самому мирному и самому женскому делу на земле: педагогов.

Мария ЛАЗУТОВА, руководитель аппарата Комитета Госдумы РФ по связям со странами СНГ, доктор исторических наук, профессор:
– Мы всегда знали, что чеченки не появляются в компаниях чужих мужчин, не закрывают лица, что они занимаются в основном детьми и домом. Тихие, скромные, незаметные. А тут – безжалостные смертницы, по виду не отличающиеся от мужчин-террористов. Мы помним времена, когда платок, брошенный женщиной, мог остановить бой. Сегодня трудно такое представить, во всяком случае я не помню, чтобы женщины призывали кого-то прекратить военные действия, и к ним прислушались. Наоборот, женщины становятся агрессивными, идея уничтожения овладевает и ими. Появился новый тип человека-экстремиста, при этом все равно, кто это – женщина или мужчина, ибо разница стирается.
Террористическая сеть крепнет на водоразделе религий, на представлении, что после принесенной жертвы пожертвовавшие собой попадут к Аллаху, будут приняты им как святые, выполнившие на земле свою задачу.
Конечно, придется всем нам объединяться против террористов, это, по-моему, сомнений ни у кого не вызывает. Но необходимо и возвращаться к истокам, к человечности, к гуманности. Человек тем и отличается от животных, что может испытывать чувство сострадания, милосердия, что стремится к миру, а не к уничтожению себе подобных. Нам надо вспомнить о том, что женщина – это мать, хранительница очага, воспитывающая добром, словом, красивым поступком. Посмотрите, к боевикам пошли женщины-политики и не смогли найти слов, чтобы убедить их. Велика была пропасть между холеными, хорошо одетыми и благополучными женщинами из Госдумы РФ и женщинами-чеченками. Кто знает, если бы пошли в театральный центр простые женщины, может быть, даже многодетные матери, может быть, они сумели бы убедить боевиков и забрать из центра детей. Политика и война ожесточают сердца и души, в какой степени это происходит, мы увидели в дни захвата театрального центра на Дубровке.

Людмила РЕДЬКО, ректор Ставропольского государственного педагогического института, доктор педагогических наук, профессор:
– Все – от уровня воспитания. Женщин с таким генетическим сбоем, который превращает их в волчиц, конечно, нужно сильно жалеть, потому что их воспитание больше всего, как представляется, было похожим на зомбирование. Как не лечится женский алкоголизм, так не лечится и женская агрессия. По физической силе мужчина превосходит женщину, но по психическим, психологическим возможностям женщина может превзойти мужчину, мобилизоваться, настроиться на такие поступки, которые мужчинам не по силам. В этом – удивительный и страшный парадокс. Когда женщина способна выстрелить в девчонку только за то, что та не так, как установлено боевиками, попросила вывести ее в туалет, тут никаких женских признаков – ни первичных, ни вторичных – у нее уже нет.
Я живу на Кавказе, я не знаю, как ассимилируются в Москве чеченцы, другие кавказцы, скорее всего это им удается, я убеждена, что среди них есть замечательные люди, адекватно воспринимающие действительность и трезво оценивающие происходящее. Но что с ними происходит, когда они из Москвы приезжают снова на Кавказ? МГИМО закончили, МГУ, МАИ – все равно. Они возвращаются домой, и трансформация начинается просто на глазах. Как говорится, бытие определяет сознание.

Галина ПОНОМАРЕВА, начальник отдела воспитательной работы Департамента образования Вологодской области:
– Теперь еще более ясно стало одно: надо заняться воспитанием девочек. Мы зациклились на равных правах, на том, что девочке дано то же, что и мальчику. Но ведь это не так. Они многое видят на телеэкранах, а там женщина показывается таким же бойцом, как и мужчина, она стреляет, лихо скачет на лошади, занимается такими же видами спорта, владеет разными приемами, кидается в драки. Я удивляюсь, что кого-то поразили женщины-смертницы в театральном центре на Дубровке – мы таких видим, пожалуй, каждый вечер то в фильме, то в спектакле, то в хронике событий. Время лепит иной женский образ, нежели тот, что был бы естественней. Женщины-бизнесмены, вытесняющие мужчин с делового горизонта, деловые женщины, которые теперь сами содержат семьи и которым подчас эти семьи оказываются ненужными, женщины-политики, которые защищают интересы всех, но в меньшей степени женщин и детей, женщины-чиновницы, которые разучились сочувствовать людям и объясняют все происходящее с нами только одним: в казне нет денег. А нет совсем другого. Ну объясните мне, почему мужчины, ходившие на переговоры, сумели выпросить у бандитов детей-заложников, а женщины не сумели забрать ни одного ребенка? Не нашли слов, не выказали чувств, которые бы тронули террористов?

Мария КОМЛЕВА, директор московской средней школы N 199:
– Недавно я собирала в своей школе родительский комитет: пошли слухи о том, что в некоторых школах случились драки – били чеченских ребят. Я сказала родителям: будем тактичны дома, на кухне, в семейных разговорах, будем помнить, что мы живем и будем жить с чеченцами на одной земле, под одним небом, давайте поймем, что среди террористов встречаются не только чеченцы, но и лица с чисто славянскими корнями.
Знаете, вся трагедия в том, что раньше о людях с Кавказа мы судили по его лучшим представителям. И в культуре, и в науке это была элита страны. У меня учились дети азербайджанского докторанта, грузинского музыканта, армянского скульптора. Это была категория людей, общение с которыми доставляло немалое наслаждение, потому что обогащало. Теперь в Москву имеют возможность приезжать другие люди, и их поведение, их жизнь, их поступки формируют отношение к той или иной национальности. У нас нет никакой юридической основы для того, чтобы отказать родителям в приеме детей, нам приходится быть очень деликатными и очень тактичными с этими детьми и взрослыми.

Виктория МОЛОДЦОВА