«Ты не мама, ты квазисубъект!». Неконтролируемые информационные потоки угрожают психике ребенка

В пользе и необходимости интернета никто не сомневается. Однако его влияние на психику ребенка – в том числе негативное – еще только начинает исследоваться. Информационное пространство наполнено реальными угрозами, причем угрозами не менее, а иногда и более реальными, чем пожары, наводнения, терроризм и радиоактивное заражение. Опасность тем более велика, чем менее она очевидна.

1.

В последнее время в школьной программе постоянно и значительно увеличивается число часов, выделяемых на «Основы безопасности жизнедеятельности». Причины этого понятны: чем более технически вооружена цивилизация, чем более развита система коммуникаций, тем более человек беззащитен в чрезвычайной ситуации. Однако сегодня мы пережили уже не только научно-техническую, но и информационную революцию. Прелести информационного общества мы осознали, а угрозы – нет. Уроки ОБЖ дают школьникам представление о том, как уберечь свое тело, но, очевидно, недостаточное внимание уделяется защите сознания и психики. Поэтому уроки по основам безопасности жизнедеятельности в информационном пространстве сегодня могли бы и должны были бы быть логичным дополнением к инструкциям по поведению в случае ядерного взрыва.

Какие же угрозы подстерегают человека в информационном пространстве?

2.

Исследователи констатируют, что сегодня процесс общения в информационном пространстве определяют так называемые квазисубъекты – виртуальные собирательные стереотипы, активно культивируемые чаще всего политической и торговой рекламой. Так, образ стоматологов создается производителями рекламы для зубной пасты и жевательных резинок против кариеса, герои рекламных плакатов сигарет «Кент» задают тон стилю респектабельного отдыха, реклама спортивной одежды «Рибок» формирует стандарты здорового образа жизни, производители бульонных кубиков культивируют образ любящей и любимой жены, заботливой матери и разумной хозяйки. При этом совершенно непонятно, как запах мужского дезодоранта связан с такими человеческими качествами, как воля, сила, стойкость и мужество. Не будем забывать: если вожди викингов, не пользующиеся дезодорантом и имеющие весьма поверхностные представления о личной гигиене, вели свои племена в бой, поскольку мужество было их главной добродетелью, то современные герои – квазисубъекты – проповедуют основную добродетель настоящего дня – потребление.

Сегодня почти никто не обращается к человеку индивидуально. Принято обращаться к целым группам, субкультурам, носителям единого стиля («уважаемые телезрители», «радиослушатели», «любители вкусной и здоровой пищи», «любители истории»). Человек все больше общается не с реальными людьми, а с квазисубъектом – виртуальным усредненным типом, синтезирующим в себе характерные черты множества людей. Важно понять: квазисубъект всегда более совершенен, чем реальный человек; квазисубъект не ошибается, не сомневается, не терпит неудач. Именно поэтому, во-первых, он является образцом для подражания, а во-вторых, квазисубъект, захватывая сознание человека, существенно ограничивает его коммуникационные возможности – возможности полноценного общения с живыми людьми. Особенно это опасно, если речь идeт о сознании подростка. Ребенок, мышление которого подверглось интервенции квазисубъектов, лишен возможности находить взаимопонимание с друзьями, родителями и учителями. Живые люди всегда проигрывают в сравнении с квазисубъектами. Живое общение ребенка, зараженного квазисубъектами, напоминает попытку дышать в разреженном воздухе.

Проблема серьезнее, чем может показаться на первый взгляд. Ведь в конечном счете мы получаем человека, не способного к социализации и адаптации в системе межличностных связей, – человека, патологически не удовлетворенного своим окружением, своей жизнью и самим собой, так как и то, и другое, и третье всегда не соответствует стандартам, навязанным квазисубъектами. А начинается все с малого: в один прекрасный день ребенок предпочитает посидеть в чате, вместо того чтобы пообщаться со сверстниками во дворе. Кстати, не стоит думать, что в чате взаимодействуют живые люди. Эта среда произвольно и анонимно сконструированных интерактивных образов – тех же самых квазисубъектов. В своей педагогической практике авторы неоднократно сталкивались с феноменом «чат-герл» и «чат-бой». Во всех случаях, когда сверхактивное «общение» в чате приходилось на переходный подростковый период, это приводило к серьезным психологическим травмам, которые нередко требовали вмешательства психолога.

Подобного рода патология могла возникнуть (и возникала) в доинформационном обществе. В качестве примера можно привести синдром «девочки в поезде». Это – классическая история о девочке-подростке, которая одна едет на поезде в другой город и заводит мимолетное знакомство с молодым человеком. Разговор в поездах имеет одну специфику: люди, которые никогда больше не встретятся, склонны транслировать в сознание своего визави образ, представляющий собой причудливую и сильнодействующую смесь бахвальства и откровенности. Девочка сходит с поезда, но парень, с которым она встретилась, остается в ее сознании навсегда как «принц на белом коне» – в нем нельзя разочароваться, в отличие от сверстников, весь порок которых заключается лишь в том, что с ними она общается слишком часто. Но такие примеры в доинформационном обществе были единичны. В случае с чатом, интернетом и рекламными роликами подобные явления приобретают массовый характер.

3.

Информационная доступность способствует формированию эклектичного поверхностного мышления. Существуют объективные предпосылки расщепления сознания. Человеческое внимание на информационном рынке – это аналог некой материальной потребности на рынке обычных вещей. И то, и другое обеспечивает спрос для массовой продукции. Однако если материальные потребности могут возрастать (мы можем пожелать ездить в разные дни недели на разных автомобилях), то внимание физически ограничено. Причем человеку на информационном рынке навязывается огромная масса бесплатной информации чаще всего в рекламных целях. Производители информации как бы разрывают потребителя на части.

Итак, естественное ограничение внимания и расширяющийся информационный рынок ведут к эклектичности и мозаичности сознания. Но не стоит забывать высказывание Сенеки: «Кто везде – тот нигде». Когда разнообразие образов достигает определенного уровня, то почти все они становятся поверхностными и фрагментарными. Для ребенка, увлеченного многообразием возможностей интернета, свойственна установка не на глубину и системность понимания, а на скольжение по поверхности, экстенсивное перебирание несвязанных смыслов. Мы все чаще видим школьников, увлекающихся астрономией и астрологией, восточными единоборствами и бальными танцами, буддизмом и марксизмом. При этом они не имеют полноценного представления ни об одном из своих увлечений. Разумеется, в многосторонности человека нет ничего плохого, но необходимо помнить, что важнейшим компонентом такой многосторонности должны являться гармоничность и системность.

Главная проблема эклектичности заключается в том, что ребенок, поглощая огромное количество информации, не разделяет ее на важную и второстепенную. Само по себе обилие информации еще не является благом. Напротив, такое обилие может обернуться алогичностью мышления. Известно, что современные школьники легко выстраивают ассоциативные связи, но с трудом понимают причинно-следственные. Приведем несколько примеров. Ученики не могут с первого раза запомнить, что Мольер – драматург, а не живописец (маляр, мольберт), что динамика – движение, а не взрыв (динамит), что исторический источник – документ, а не древний родник (источник воды).

Для эклектичного сознания также характерен комплекс «буриданова осла» – болезненная неспособность выбрать информацию, завершить ее обработку. Примером последствий такого комплекса является практика написания школьных рефератов и творческих работ, основанных на различных информационных массивах. Тексты школьников представляют собой не логически, а механически связанный «поток мысли», не имеющий логического завершения. У ребенка нет проводника в информационном мире, а такой проводник необходим.

4.

Сегодня на уровне общенациональной образовательной политики становится актуальной идея создания грандиозной единой поисковой системы, которая осуществляла бы навигацию лишь в тех сегментах интернета, которые квалифицированные специалисты (педагоги, психологи и социологи) признали бы неагрессивной средой для детского и подросткового сознания. Цензура? Нет – системность.

Итак, мы обозначили лишь некоторые угрозы информационного пространства. Этот список можно было бы продолжать бесконечно, если вспомнить об интернет-мошенничестве, сектантской пропаганде, порносайтах и т.д. Мы стремились выявить лишь некоторые, наиболее фундаментальные и вместе с тем наименее очевидные психологические угрозы. Не хотелось бы показаться ретроградами: ведь если люди гибнут в автокатастрофах, это еще не значит, что нужно запрещать автомобили – необходимо ввести правила дорожного движения.

Именно поэтому развитие информационно-коммуникационных технологий в системе образования предполагает введение в школьной программе своего рода основ личной информационной безопасности. Причем недостаточно просто познакомить ученика с некими «основами» поведения в информационном пространстве. Необходимо также сформировать культуру информационного потребления. Возможно, сегодня это кажется не столь важным. Но чем больше наше общество будет зависеть от информации и информационных потоков, тем более мы будем нуждаться в «индивидуальной информационной гигиене», подобно тому как обычная гигиена была крайне необходима человеку в эпоху урбанизации и индустриализации.

Дмитрий ЖУКОВ, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры всеобщей истории Тамбовского госуниверситета имени Державина; Сергей ЛЯМИН,

кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории культуры и музейного дела Тамбовского госуниверситета имени Державина