На чтение: ≈ 10 мин.В начале 90-х годов в образовании удачей считалось установление деловых контактов с заграничными спонсорами. Лозунг «Заграница нам поможет!» не считался предательством национальных интересов в условиях тотального недофинансирования учреждений образования, долгов по зарплате и коммунальным платежам, отсутствия средств на приобретение учебников, оборудования и прочего, не говоря уже о компьютерной технике.
Самое интересное, что заграница особых предложений не ждала, высылая в Россию своих настойчивых эмиссаров.
Заграничные спонсоры-благодетели, как правило, истинных причин своего появления в России, конечно, не открывали. Они настойчиво декларировали несколько основных тезисов. Первый – материальный – спонсоры хотели помочь России и ее сфере образования, попавшим в трудное финансовое положение. Второй – моральный – когда открылись границы, когда пал железный занавес, российской молодежи надо помочь получить престижное образование в лучших вузах мира. Наконец, третий – политический – зарубежные страны считали россиян гражданами мира, хотели, чтобы были установлены между странами истинно добрососедские отношения, экономические связи, а потому нужны были специалисты, которые одинаково хорошо будут разбираться в политике и экономике разных стран. Пусть сегодня найдется тот, кто осудит руководителей от образования, которые посчитали бы тогда, в 90-х годах, все эти декларации направленными против России. Но определенные опасения у руководителей все же были. Ведь, как правило, все посланцы других стран хотели одного: открыть в России свои национальные школы, а это вызывало в тогдашней России неоднозначную реакцию. Именно тогда в постсоветских республиках шла нешуточная борьба против всего русского, в том числе и против русских школ. Создавать в это самое время в самом центре России грузинские, азербайджанские и прочие национальные школы казалось унижением великой страны. Но постепенно стало ясно, что хорошее отношение к национальной школе в России рождает хорошее отношение к русской школе в бывшей советской республике. Скажем, Москва искренне гордится тем, что на ее территории работают десятки самых разнообразных национальных школ, что каждый административный округ столицы поддерживает братские отношения с бывшими советскими республиками и может помогать русским школам.
Из стран дальнего зарубежья образовательную дорогу в Россию первым проторил Израиль. При помощи и поддержке самых различных организаций были открыты негосударственные школы, как светские, так и религиозные, как стационарные, так и летние. И если поначалу все эти образовательные учреждения ставили своей задачей привлечение в Израиль новых молодых эмигрантов, то ныне аттестованные и аккредитованные, выдающие государственные аттестаты о среднем образовании еврейские школы чаще всего стремятся к тому, чтобы и в самом деле обогатить молодых людей знаниями иврита, литературы, культуры, истории еврейского народа. Как считает главный раввин России Берл Лазар, главная задача в том, чтобы молодые евреи, получив образование, жили в России, комфортно здесь себя чувствовали, но при этом сохраняли свои национальные корни. Самое интересное, что в еврейских школах нынче учатся и представители самых разных национальностей – русские, украинцы, татары, башкиры и так далее. Это никого сегодня не удивляет, как и то, что в корейской школе преобладают не корейцы, а русские, так же как и в китайских.
Тех, чье согласие и содействие требовалось прежде всего, возили на экскурсии в Израиль, чтобы они собственными глазами убедились, что образование в этой стране дается самого высокого уровня и что опыт израильской школы достоин того, чтобы его внедряли в России. Конечно, удивление вызывают те чиновники, что в израильском школьном образовании не разглядели явных советских и российских корней, а потому с восхищением оценили его и потом лоббировали, как могли, на родной почве. Однако в Израиле, с этим нельзя не согласиться, проживает огромное количество бывших советских граждан, имеющих родственников в нашей стране и испытывающих ностальгию по российской культуре, образованию, а также желающих получить образование в наших учебных заведениях, поэтому ничего странного в создании негосударственных школ в Российской Федерации не было.
Вслед за израильтянами в Россию потянулись американцы, французы, голландцы, англичане, канадцы… Кто-то преследовал чисто коммерческие цели, пытаясь заработать на деятельности создаваемых ими центров, международных школ или негосударственных учебных заведений. Другие слыли меценатами. Многие привозили и предлагали для реализации свои образовательные проекты. Одни, как, например, Джордж Сорос, тратили на это деньги, которые в США засчитывали им как часть налогов. Другие использовали деньги различных фондов, при этом значительная часть этих средств шла на оплату деятельности сотрудников этих же фондов или на создание дополнительных рабочих мест для граждан той или иной страны, участвующих в проектах фондов в России. Разумеется, многие из зарубежных эмиссаров имели и свои, далеко идущие интересы. Благотворительная деятельность открывала им многие двери. Например, в научные лаборатории, НИИ.
Особую тревогу вызывали, однако, те школы, которые патронировали религиозные организации, тем более что в Россию стремились из-за рубежа не традиционные конфессии, а те секты, которые в других странах были не признаны или вообще запрещены. Лидеры сект находили путь к чиновничьим сердцам опять-таки по традиционной схеме: знакомство – приглашение в поездку за рубеж – договор о сотрудничестве – открытие образовательного заведения в России. Таким путем шли в нашей стране эмиссары Хаббарда, Муна и других одиозных лидеров. Спрашивается, почему до сих пор многие подобные учебные заведения работают? Потому что многие негосударственные.
В России те школы, которые относятся к числу негосударственных, созданных на деньги внебюджетные, на пожертвования фондов и прочих общественных организаций, до недавнего времени вообще не проверяли, проверки следовали только в том случае, если кто-то из школы на что-то жаловался.Тогда следовала проверка и оргвыводы в той мере, в какой это позволял закон. Законодательство наше, к слову, очень лояльно относится к негосударственным учебным заведениям. Именно по этой причине некоторые школы годами находятся в тени и мало кто знает, кто, кого и как, по каким программам и в каком объеме обучает, какие документы об образовании дает выпускникам. К числу этих школ относились так называемые турецкие школы, которые в начале 90-х годов появились в России. Они были внедрены в наше образовательное поле по той же схеме – знакомства-поездки-договора о сотрудничестве, о котором я уже упоминала, – с той разницей, что для такой схемы были выбраны исключительно управленцы от образования на муниципальном и региональном уровне. Турецкие школы в разных городах и регионах назывались по-разному: школами, лицеями, колледжами, но, как братья-близнецы, все они (а в России до недавнего времени было более 30 подобных учебных заведений) работали, финансировались и позиционировались совершенно одинаково, по странному совпадению они даже ошибки и недочеты в работе имели одни и те же. Складывалось впечатление, что создавала их одна и та же организация, хотя в разных регионах на первый взгляд у таких учебных заведений были разные «родители».
Виктория МОЛОДЦОВА
Продолжение следует
Выбор читателей
Комментарии