Толстого сыграть невозможно. Михаил Пахоменко

Марлен Хуциев снимает новую картину. В основе сюжета фильма – встречи Льва Толстого и Антона Чехова. Обычно попытки художественно воссоздать на экране жизнь гениев русской литературы вызывают массу споров, настоящий критический вал. Достаточно вспомнить тщетные попытки снять фильм о Пушкине, в котором Пушкин оказался бы так же близок и дорог нам, как в собственном его творчестве, тщетные попытки воплотить хотя бы тень Пушкина… Хуциеву приходится решать не менее сложную задачу. Он пригласил на роль Толстого артиста Калужского драматического театра, народного артиста России Михаила Пахоменко.

– Михаил Арсентьевич, за вашими плечами длинная актерская судьба, множество сыгранных ролей в театре и в кино. Долгая работа на провинциальной сцене, где-то, наверное, иная по своему характеру, чем в столице. И вот следует приглашение от Марлена Хуциева на такую роль. Вы были до этого с ним знакомы?

– Нет, мне просто позвонили и сказали: «Мы хотим пригласить вас на пробы на роль Льва Николаевича Толстого, режиссер Марлен Хуциев». Я удивился и спросил: «А как вы меня вычислили?» Оказывается, по «Культуре» шла передача «Тем временем». Ко мне просто приезжала домой группа и сделала сюжет. Его случайно увидел Хуциев и…

– Увидел в вас Толстого.

– Видимо, так, я даже пошутил и спросил: «Что вы будете с моим носом курносым делать?» Хотя, конечно, я обрадовался. Во-первых, Хуциев – это мастер, это классик нашего кино. Во-вторых, удивительная роль…

– Претендентов на роль было много?

– Несколько человек, в том числе известные актеры, но называть их мне кажется некорректным. Хотя, в общем, я не думаю, что это как-то умаляет их профессиональное достоинство.

– В основе сценария встречи Толстого с Чеховым…

– Взят период 1892-1893 годов. Это период, когда Чехов болеет в Москве, а Толстой приходит к нему, а затем ялтинский период: Чехов живет в своем доме, Толстой же в гостях, в имении графини Паниной, он пробыл там довольно долго. Сценарий не совсем обычный, два главных героя, и кто-то даже спросил: «Не скучно будет?». Нет. Будет не скучно. Сценарий в высшей степени драматичный и философский, в своих разговорах Чехов с Толстым затрагивают вечные проблемы, прежде всего – смысла жизни. Кроме того, Хуциев скучную картину снять не может по определению.

– Есть такой не слишком умный вопрос, артисты его не любят, но в записках из зала им его всегда задают: «Как вы работаете над ролью?». Здесь, по-моему, как раз такой случай, когда хочется спросить нечто подобное.

– Я обычно отвечаю так: если я узнаю дни рождения всех детей Толстого или еще какие-то частные подробности, проштудирую всю литературу о нем, я стану больше на него похож или не стану? Это мне поможет сыграть? Конечно, прочитанное так или иначе важно и откладывается, конечно, поездил по музеям, сразу же перечитал «Исповедь»… Толстой – это махина, это для меня прежде всего непредсказуемая личность, а в конце жизни – это еще и Король Лир. Сыграть Толстого, если говорить вот так, буквально, невозможно, что здесь лукавить… Понимаете, есть художественная правда и есть правда жизни. Это вещи разные. Для того чтобы изобразить Толстого «как в жизни», нужно слишком много, это выше человеческих сил, и, кроме того, это и не нужно. Наша задача взглянуть на Толстого через призму художественности. Нужно, чтобы зритель верил. Это главное. Ведь если актер прочитает все написанное Толстым, он же не научится писать, как Толстой, то есть не станет Толстым? Здесь больше работает актерская интуиция. Это же не эстрадная имитация, здесь все пропускаешь через себя.

– Вам наверняка знакомы предыдущие попытки такого рода.

– Еще где-то в 1914 году была предпринята попытка снять художественный фильм о Толстом. Когда Софья Андреевна, вдова Толстого, посмотрела, она резко воспротивилась. Ей страшно не понравилось сделанное. И этот фильм так, по-моему, и не состоялся. Работу Герасимова я, честно говоря, не видел… Главное, что я ощущаю, работая над ролью, наверное, ответственность.

– Есть какая-то черта в личности Толстого, которая кажется вам определяющей, важнейшей и с которой, может быть, вам трудно «справиться»?

– Я по своей натуре человек мягкий. Толстой жесток и склонен высказывать свою точку зрения безапелляционно. Он говорил Чехову: «Мне не нравятся ваши пьесы. Не пишите пьесы. Пишите рассказы». И это сказано, как отрезано. Может, прощаясь, в щеку поцеловать и тут же в ухо: «Но пьесы ваши не люблю!» Если же серьезно, то он необыкновенно цельная натура, несмотря на все раздирающие его противоречия и его обостренное восприятие жизни, попытка доискаться до ее окончательных смыслов, в общем-то, почти вне литературы… Литература меркнет у Толстого перед Истиной.

– А Чехова играет…

– Чехова играет замечательный актер из «Современника» Влад Ветров. Он как-то очень по-человечески близок чеховской стихии, на мой взгляд, интеллигентно прост, я бы сказал. Хуциев искал дуэт, особый род взаимопонимания актеров. Когда один говорит, другой молчит, но это особое молчание, особая взаимосвязь.

– Художественный фильм, снятый на историческом материале, все равно говорит со своей эпохой и о своей эпохе. Материал, избранный Хуциевым, это наш актуальный духовный вопрос Чехову и Толстому?

– То, о чем говорят герои фильма, идеально ложится на наше время. Это фильм, как ни странно, о нашем, в фильме есть и Николай II, и молодой Горький, сыновья Толстого… Но это о наших проблемах.