Тихие омуты. «Скандальный дневник»: главное, чтобы «костюмчик сидел»

Еще Фрейд как-то заметил, что чем безупречнее человек снаружи, тем больше демонов у него внутри. Да что там Фрейд! Наверняка в закромах любого народа сыщется веками проверенная мудрость про тихий омут и обитающих в нем чертей. Именно об этом английская психологическая драма «Скандальный дневник» режиссера Ричарда Эйра с безупречно демоническими и демонически безупречными Джуди Денч и Кейт Бланшетт в главных ролях. А еще она про школу, про учителей и про то, до чего доводит человека бескрайнее одиночество и «хорошая мина при плохой игре».

Фильм не новый. Еще в 2007-м вошел в официальный конкурс Берлинского кинофестиваля, получив там в итоге приз зрительских симпатий. Затем были четыре номинации на «Оскар» и несколько кинопремий рангом пониже. Несмотря на это, картина, в России уж точно, прошла, в общем-то, незамеченной. Жаль, очень жаль. Потому как это тот редкий случай (ну хорошо, не редкий, но и не слишком уж частый), когда рассказанная история остается иголкой в сердце еще долго после того, как погаснут на экране финальные титры.Обычная муниципальная школа на окраине Лондона. По саркастичному замечанию учителя истории Барбары Коветт, учатся здесь исключительно «будущие водопроводчики, продавцы и, может быть, террористы». Но уж точно не сэры и пэры. Педагогический состав, надо сказать, – тоже не лорды и леди. Практически каждый из местных преподавателей, как сказали бы в другом английском фильме, «понижает IQ всей улицы». Потому-то мисс Коветт, жесткой, неуживчивой, прямолинейной, иногда желчной, но, бесспорно, умной даме предпенсионных лет, совершенно не с кем общаться. Старомодный рукописный дневник и кошка – вот и все ее собеседники. Но ровно до тех пор, пока в школе не появляется новый учитель искусства Шеба Харт, молодая и прекрасная, как утренняя заря. Между этими, такими разными на первый взгляд, женщинами тут же вспыхивает пылкая дружба. И все бы оно так счастливо и продолжалось, и жить бы им да поживать безмятежно, если бы Барбаре не хотелось от Шебы больше, чем просто дружбы, а Шеба не завела бы опрометчивый роман с одним из старшеклассников…Времена безгрешных, исключительно положительных, как, впрочем, и насквозь порочных, отрицательных до кончиков ногтей злодеев остались в далеком прошлом. В современном искусстве таких не сыскать. У каждого свой скелет в шкафу, а рядышком аккуратно приколотая на булавку индульгенция – тщательно составленный, подробный оправдательный приговор. Каждому преступлению нынче полагается не столько наказание, сколько объяснение и оправдание. И Шеба с Барбарой не исключение. С тотальным одиночеством мисс Коветт все ясно. Мало того что она, так уж случилось, не исповедует традиционные семейные ценности и вынуждена это тщательно скрывать, так еще и прозябает в заведении, где «результаты экзаменов стабильные вот уже 30 лет: ниже среднего национального уровня, но немного выше катастрофического». Но кто мешает ей все изменить, ведь каждый сам кузнец… и дальше по списку жизнеутверждающих афоризмов. Да-да, все так, но мы же не будем переписывать сценарий. Или вот Шеба. Талантливый, по всей видимости, художник, она не слишком счастлива в браке и материнстве: дочь – трудный подросток, сын, как это теперь принято говорить, с особыми потребностями. Разве о такой судьбе она мечтала? И на это можно возразить: многие несчастны в браке, но не все ищут утешения в объятиях пятнадцатилетних подростков. «Твой парень моложе моего!» – истошно кричит Шебе дочь. «Если тебе так уж хотелось мне изменить – изменяла бы, но со взрослым мужиком!» – вторит дочери отец. Отчего-то всех вокруг беспокоит не сам факт обмана, не причины его, а какие-то паспортные формальности…Вот и получается, что порицать героинь трудно, но и оправдать невозможно: Барбара – коварная и мстительная интриганка, легко и без раздумий «сдает» свою подругу при первом же удобном случае. А Шеба, существо абсолютно безвольное, плывет по течению и ничего не может решить сама: и жизнь, и постель делит не с теми, кто ей на самом деле интересен, а с теми, кто понастойчивее. Но отчего же в итоге так пронзительно жаль обеих? Этот вопрос, только поймите правильно, можно сформулировать чуть иначе: для чего вообще понадобилось разворачивать действие в школьных стенах? Не в парикмахерской, безликом офисе или супермаркете, а именно в школе? Да потому что школа – она ведь зеркало. Все лучшее, как и все худшее, чем полон наш мир, сыщется и ярко полыхнет именно тут. Но есть одно отягчающее обстоятельство. Школа в данном случае – модель консервативной и, давайте уже не будем ходить вокруг да около, ханжеской системы, для которой главное – чтобы «костюмчик сидел». Не преступление страшно, а то, что сор окажется за порогом избы. Системы, которой важна слаженная работа всех деталей, но до отдельных винтиков и шестеренок дела нет, ими всегда можно легко пожертвовать. И как говорит здешний директор: «Если мы начнем бороться за одного ребенка, система этого не простит!» Пафос, впрочем, не из свежих: к институту образования, перемалывающему живых людей в порошок, претензии были еще у благонадежных викторианцев – Диккенса и Теккерея.