Тематическая рассылка. История августовских педсоветов глазами региональной прессы

Недавно моя мама, несколько лет проработавшая руководителем методического кабинета одного из районных отделов образования, показала мне вырезки из газет 14-летней давности. Тогда была специальная почтовая услуга – рассылка тематических вырезок. К тому времени уже прошел XXVII съезд партии, появился общественный интерес к деятельности педагогов-новаторов, состоялся Всесоюзный съезд учителей, вышли в свет тезисы Минпроса СССР «Перестройку школы – на уровень современных требований». Ситуация чем-то напоминает наше время: провозглашено стремление реформировать образование, прошел съезд учителей, определены направления реформы в рамках правительственной Программы модернизации образования. Большая часть опубликованных материалов была напечатана в совершенно разных региональных газетах, но под одной рубрикой – «Августовский педсовет». В изданиях обсуждалась проблематика реформирования образования. Именно она должна была стать ключевой темой августовских педагогических советов 1987 года.

Главные учителя

«Главной фигурой реформы школы является учитель – полпред лучших идеалов общества», – писала газета «Марийская правда». «Январский Пленум ЦК КПСС остро поставил вопрос о кадрах, о настроении каждого коммуниста, каждого гражданина на продолжительную, самоотверженную работу. Едва ль не в первую очередь это требование нужно отнести к педагогам – слишком трудно поправим допущенный ими брак», – поддерживала газета «Тамбовская правда». «С педагогической стороны реформа идет неоправданно медленно. Причин много, но можно назвать главные: в большинстве своем не изменилось качество работы учителей; не коснулась реформа учащихся; управление, руководство и контроль снизу доверху остались прежними», – показывала озабоченность «Волгоградская правда».

Что, собственно, ожидалось от учителей? В первую очередь – активность, идеологическая похожесть на хорошо разрекламированных новаторов: «Работать творчески сегодня – это значит не позволять собственной душе лениться, проявлять больше самоуважения – стыдно допускать серые, скучные уроки, негоже прибегать к спасительным, но безнадежно устаревшим штампам. Время требует решительной ломки старой психологии, внутренней потребности работать лучше». В том же издании было опубликовано и такое мнение: «Учитель будущего – это учитель-методолог, работающий на междисциплинарном уровне. Даже углубляясь в специализацию, он не уходит от целостности, видит внутренние и внешние связи всех остальных частей» («Ленинское знамя», г. Москва). Однако уже тогда понимали, что опыт не передается, нельзя никакими традиционно организованными курсами повышения квалификации повысить качество педагогической деятельности.

Любопытно, что в те времена школьной реформой более ясных задач в области изменения структур повышения квалификации, форм оплаты педагогического труда, аттестации не ставилось. Основные направления реформы касались лишь некоторых декларируемых аспектов содержания образования: «углубление знаний учащихся, создание компьютерных классов, дальнейшее совершенствование трудового воспитания, связь с предприятиями, производительный труд школьников, развитие самоуправления» («Ленинское знамя»).

Непонятные ученики

Еще более сложно стало определить действия реформы в отношении учеников. «Да, работать в школе сейчас непросто. Нынешние школьники не поддаются нивелировке, активно отвергают общие мерки», – отмечала газета «Марийская правда».

«Начетнический подход к изучению материала приводит к пассивности и формальному отношению школьников к учебе. Несмотря на то, что старшеклассникам свойственно обостренное самолюбие, стремление к самоанализу, самооценке, самоутверждению, в наших школах деятельность их продолжает оставаться чрезмерно регламентированной, заорганизованной, отмечается слепое, нетворческое следование рекомендациям, применение их без учета конкретных условий», – возмущалась газета «Тюменская правда».

Вместе с этим активность учеников, их вовлечение в ход реформирования образования предусматривались за счет развития механизмов школьного самоуправления. Самоуправление выступало как своего рода прообраз изменений уклада школьной жизни. «Школьное самоуправление должно стать мощным средством подготовки ребенка к жизни, формирования его нравственного облика не на словах, а на деле. Именно здесь все должны научиться свободно высказывать свое мнение, уметь отстаивать его, слушать других, опровергать или соглашаться, командовать и подчиняться, руководить и исполнять, проявлять инициативу, новаторство, бороться против негативных явлений, развивать в себе сопричастность к свершениям» («Московская правда»).

Может быть, именно самоуправление позволило в дальнейшем сделать первые шаги в сторону индивидуализации образования, наметить робкие изменения в нерушимых традициях школьной жизни. Забавно читать строки о проведении праздника 1 сентября: «Нынче в Чите решили отойти от традиционной формы, не собирать школьников на площади, не произносить пышных, поздравительных речей. В каждой школе пройдет торжественная линейка, на встречу с ребятами прибудут ветераны войны и труда, ученые. Первым уроком будет, конечно же, Урок мира, вторым – классный час. Еще два урока – предметные, самые что ни на есть познавательные: День знаний!» («Забайкальский рабочий», г. Чита).

Тенденция зрела…

В отношении государственно-общественного управления и становления с помощью него местного сообщества тогда еще ясности не было, но идеологическое звучание эта проблема уже получила: «Школа, учитель утратили право на единоличный «патент» на непреложность педагогических знаний. Сегодня жизнь школы, процессы, которые в ней происходят, отношение учителей к своему делу, их взаимоотношения с родителями и трудовыми коллективами, школьное самоуправление – эти и многие другие проблемы становятся предметом самого пристального внимания широкой общественности» («Магаданская правда»).

Речь шла и о коренном изменении образования посредством диалога с обществом. «Лечить нужно не нарыв, требуется менять всю кровь, ту, что течет в жилах сегодняшней школы – застойную и посиневшую. Единственный донор – это общество; ну а общество – это мы с вами, хорошие и плохие, умные и глупые, активные и пассивные» («Знамя октября», г. Заозерный).

Тогда речи о новых управленческих механизмах, предполагающих участие общественности в управлении, не шло, о попечительских советах и не задумывались. Все надежды возлагались на шефские организации. Однако выяснилось, что «многие базовые предприятия, ссылаясь на хозрасчет, самофинансирование, отказываются от помощи школам, не выполняют своих договорных обязательств по трудовому и профессиональному обучению, сокращают ставки мастеров, обучающих школьников в учебно-производственных комбинатах и на заводах, не обеспечивают станочный парк» («Тихоокеанская звезда», г. Комсомольск-на-Амуре). Именно тогда начался процесс отставания экономических преобразований в школе от экономических преобразований в обществе. Приходилось уповать на совесть руководителей предприятий: «Там, где руководитель базового хозяйства видит в школе родное дитя, а не пасынка, там проблем с содержанием школьного здания гораздо меньше» («Южная правда», г. Николаев).

Однако централизовать становящееся на ноги предпринимательство не удалось. Рыночная экономика пересилила централизованный механизм распределения. Шефство просто закончилось.

Неменяющиеся начальники

В области управления основные изменения были связаны с инспекторской службой отделов образования. Кое-где инспекторов даже переименовали в методисты: «… у инспектора много дел, но главной должна быть методическая помощь, внедрение новаторского опыта, ведь как раз от этого зависит качество преподавания, а значит, и качество урока» («Советская Мордовия», г. Саранск). Новые инспектора должны были не только «доверять, но и вдохновлять учителя.

Однако вдохновленные люди лишь увеличивали вал школьной отчетности. Вот одно из интересных мнений о новом школьном уставе: «Предлагаю четко обозначить минимум обязательной документации школы. И оговорить меры наказания для руководителей отделов и инспекторов, требующих дополнительную информацию и отчетность» («Полярная правда», г. Мурманск).

Большинство намеченных изменений в системе управления осталось нереализованным. Ушли в небытие идеи выборности администрации школы, сокращения школьной отчетности. Инспекция постепенно нашла себе нишу в рамках созданной системы аттестации педагогов и образовательных учреждений.

Перестройка или модернизация

Читая материалы августовских совещаний 1987 года, можно заметить, что основаниями действий педагогов являлись, с одной стороны, идеология – официальная линия партии на реформу образования, с другой – преломленные через идеологические установки трудности учителей-практиков.

Можно заметить, что сегодня к этим основаниям добавляются еще два. Одно из них – личная проблематика деятельности учителей и интересы родителей, проблематика профессионального сообщества. Ключевое слово здесь – интерес, индивидуальный негосударственно детерминируемый взгляд на образование.

Другое основание – выгода, она отличается от интереса. Эффективность образования теперь напрямую зависит от возможностей увеличения ресурсов. Искать эту «образовательную прибыль», способы увеличения школьных ресурсов – новое основание современной педагогической деятельности.

Особенность новых оснований в том, что для них не найти единообразных управленческих механизмов. Возможно, поэтому нынешняя реформа носит своего рода инфраструктурный характер. Она направлена на выработку вариативных управленческих механизмов в зависимости от конкретики тех или иных образовательных изменений.

И снова хорошо забытое старое в лексике 1987 года:

«Сегодня как никогда остро стоит вопрос о конкретном решении задач. Сегодня задача каждого – не ждать указаний, а браться самому за решение вопроса и решать. Хочешь обеспечить перестройку – иди на риск» («Тувинская газета»).

Хочешь обеспечить модернизацию?