На чтение: ≈ 13 мин.Рухнет ли мир или останется стоять, изменившись до неузнаваемости, одно в нем всегда будет незыблемо – гигантский конкурс в театральный институт. Еще весной толпы юношей и девушек со всей страны приступают к затяжной осаде лучших театральных вузов столицы – Щукинского и Щепкинского училищ, Школы-студии МХАТ, Академии театрального искусства – ГИТИС, актерского факультета ВГИКа. Летом на творческом конкурсе эта армия переходит в решительное наступление. Ее оружие – стихи, басни, прозаические отрывки. Самых талантливых и удачливых «бойцов» ждет вожделенная награда – место на первом курсе. Выигравших – единицы. Проигравших – сотни. Но на следующий год они снова пойдут в атаку. Потому что мечта зовет. И кому-то непременно повезет.
удожественный руководитель Российского академического молодежного театра профессор Алексей Бородин набрал в этом году свой седьмой по счету актерский курс. Выпускники его мастерской в ГИТИСе – многие теперешние звезды РАМТа: Евгений Редько, Александр Доронин, Ирина Низина, Елена Галибина. Студенткой Алексея Владимировича была когда-то Чулпан Хаматова. Бородин помнит каждый свой курс, каждый отрывок и спектакль, поставленный учениками разных лет.
Предварительные прослушивания, или, по-другому, туры, – дело, мягко скажем, утомительное. И для ребят, которые часами ждут своей очереди сначала на улице, за забором, потом во дворе или у подножия знаменитой мраморной лестницы ГИТИСа, и для членов приемной комиссии, которые, подобно старателям-золотодобытчикам, монотонно просеивают тонны песка в надежде, что вот-вот блеснет наконец-то драгоценная песчинка.
Первой в репетиционный зал впускают пятерку молодых людей. Щелкает невидимый рычаг, и одна половина зала погружается в полумрак, а другую, будто настоящую сцену, заливает ослепительный свет софитов.
– Вы можете показать нам два любых номера, на ваш выбор и вкус, – Алексей Владимирович – сама доброжелательность, само спокойствие. Он не торопит, не перебивает, всех слушает до конца. Он уважает каждого, кто стоит перед ним. Нервничать в его присутствии даже как-то неловко.
Сергею всего пятнадцать, он здесь самый юный, только что окончил школу. Тонкое лицо, шапка золотистых кудрей, со щек еще не схлынул нежный детский румянец. Читает Тынянова, отрывок из «Кюхли», где юный Александр Пушкин на экзамене своим талантом сражает наповал старика Гаврилу Романовича. «Будь счастлив, – восклицает Сергей, обращаясь к воображаемому собеседнику, – тебе Державин лиру передает». Слова символичные, хорошо бы стали для Сергея пророческими. Затем еще одно традиционное задание – показать птицу или животное.
– Ты только не изображай животное, а стань им хотя бы на пару секунд, – велит Бородин.
Сергей садится на корточки, выгибает шею, глаза его внезапно округляются и будто наливаются кровью, из горла вырывается угрожающее квохтанье, и он боком начинает наскакивать на невидимого противника.
Через полчаса во дворе, подставляя разгоряченное лицо под дождь, Сергей объясняет, что у него два года на балконе жили петухи и он часами наблюдал за ними.
Следующим на «сцену» выходит семнадцатилетний Андрей. Читает Северянина и Достоевского, «Сон Раскольникова». Молодая радость, сила, энергия, которой так много, что можно захлебнуться, так и плещут из него. Андрей не новичок. Поступает уже второй раз – в прошлом году «провалился». Но отчаиваться не стал, всю зиму читал Станиславского и теперь не сомневается – все будет прекрасно.
Продолжает «утренник Достоевского» двадцатитрехлетний Вадим. В его репертуаре «Записки из подполья». Читает уверенно, профессионально, захватывающе. Он самый зрелый из поступающих. Успел уже поучиться на факультете иностранных языков, разочароваться в филологии и найти себя в клоунаде. Окончив школу клоунов, он уже несколько лет выступает на благотворительных праздниках перед детьми, больными раком.
– Я хочу получить полноценное актерское образование, но мастера, услышав о моем возрасте, даже разговаривать со мной дальше не хотят, – сетует Вадим.
Вслед за молодыми людьми на «арену» приглашаются девушки. Алена и Валерия – вчерашние одноклассницы. Пока ждут своей очереди в коридоре, нервно хихикают и обсуждают, кто и как из общих знакомых сдал ЕГЭ, гадают, какие баллы по русскому и литературе будут проходными в ГИТИСе. Алена похожа на легендарную Фросю Бурлакову – такая же сочная и круглолицая. Валерия, напротив, угловатая и резкая. Увы, для обеих это последний тур, девушки выбывают из конкурса. Так же, как и восемнадцатилетняя Екатерина из Твери и семнадцатилетняя москвичка Маша – страстная, но с явным отрицательным обаянием. А вот Вике из Одессы, рижанке Лене, Марине из Воронежа, киевлянке Майе и Любе из Березняков везет больше: Алексей Владимирович приглашает их на следующий, «пластический» тур, где надо будет блеснуть своей гибкостью, умением двигаться и танцевать. Следом за «пластикой» ребят ждут этюды – приемная комиссия попросит ребят разыграть сценки на ту или иную тему. И лишь тот, кто с честью выдержит и это испытание, будет допущен до заключительного, финального конкурса.
Часы показывают начало четвертого, и приемная комиссия берет тайм-аут.
– Алексей Владимирович, там за дверями такая толпа желающих попасть на прослушивание, что все разговоры о спаде рождаемости и демографической яме кажутся выдумкой социологов.
– Действительно, мы сейчас принимаем ребят, рожденных в самом начале непростых 90-х, но ни о какой «яме» здесь, в театральном, речи не идет. Тысячи желающих – я не преувеличиваю, а мест всего двадцать с небольшим. Девушек традиционно куда больше. Мальчишек меньше, но они ярче, потому что, как правило, приходят не из каприза, не из блажи, а осознанно, с твердым пониманием, чего хотят и что могут нам предложить. Но и девушки, к счастью, встречаются необыкновенные.
– Репертуар сегодняшних абитуриентов сильно отличается от того, что читали их предшественники двадцать лет назад?
– Не секрет, что уровень общей культуры теперешних молодых людей оставляет желать лучшего. Многое приходится догонять уже во время учебы: актер – не попугай, он должен понимать, о чем говорит. Но, как и в предыдущие годы, для поступления ребята выбирают классику: мальчики – все больше Маяковского, Достоевского и Гоголя. Среди девушек в большом почете Ахматова, Цветаева и Ахмадулина. Много слышим Бродского, Мандельштама. От басен с ума можно сойти к концу дня: Крылов, Крылов и еще раз Крылов. Если кто вдруг вспомнит Лафонтена, для нас это настоящий праздник!
Я часто прошу молодых людей читать не просто яркие, выигрышные на первый взгляд вещи, но показать мне то, что их по-настоящему волнует, задевает. И вот тут-то начинаются чудеса: ребята вдруг вспоминают совсем небольшие отрывки, но исполняют их искренне, по-настоящему. Согласитесь, в современной жизни мы все носим маски, боимся обнажиться, предпочитаем сливаться с окружающей толпой. Особенно это касается подростков: попробуйте-ка в 10-м классе открыться, всем свою душу показать. Это же верное самоубийство! Но на вступительных экзаменах в театральный институт все встает с ног на голову: здесь не просто можно, здесь нужно раскрываться. Хотя не у всех это с первого раза получается, поэтому нам, отборщикам, надо быть начеку, не терять чутье. Наша задача – среди тысячи подростков увидеть нескольких будущих звезд, которые далеко не всегда проявляются сразу и ярко. Хотя истинный талант – актерскую заразительность, обаяние, энергетику – не утаишь.
– Актерская судьба непростая, зачастую унизительная. Кому бы вы не советовали поступать в театральный?
– Я скажу так: если вы можете жить без сцены, ни в коем случае не поступайте. Идите на это лишь когда поймете: без театра вы не сможете дышать. Это очень трудный путь. Немногих он делает счастливыми. Спросите себя, готовы ли вы из года в год быть на вторых ролях, ведь звездами-то становятся единицы. Говорю об этом так уверенно только потому, что прекрасно помню себя: если бы много лет назад меня спросили, согласен ли я быть артистом при условии, что всю жизнь буду произносить только «Кушать подано», я бы ответил, не задумываясь: «ДА! ДА! ДА!»
– А вы сами с первой попытки поступили в ГИТИС?
– Какое там! Я два года безуспешно штурмовал актерский факультет. Затем от безысходности поступил на театроведение. Проучился два курса. Попытался поступить на режиссерский. И снова провал! И лишь на следующий год, без пяти минут театральный критик, я поступил на режиссуру. Всегда говорю ребятам, которые не проходят по конкурсу: все, что ни делается, – к лучшему. Сами посудите: никто не знает, как сложилась бы моя судьба, поступи я сразу на актерский факультет. Может быть, до сих пор был бы «пятым лебедем в третьем ряду кордебалета» в каком-нибудь провинциальном театре.
…Стрелки часов завершают очередной круг. Пять вечера. За дверью в репетиционный зал скрывается очередной отряд «новобранцев». Еще человек тридцать терпеливо ждут своей очереди. Шансы невелики. Потому что выигравших – единицы. Проигравших – сотни. Но мечта зовет. А значит, пусть не сегодня и даже не завтра, но каждому из них однажды непременно повезет.
Мария МОИСЕЕВА (фото)
Выбор читателей
Комментарии