Театральная педагогика

Зима. Декабрь. Мокрый снег

Серые облака медленно плывут по осеннему небу над “ржавыми” и потемневшими от дождя домами. Мокрый снег. На улице грязь и слякоть. Такое впечатление, что листья меняют свой цвет во время полета – не успеешь оглянуться, и уже какой-нибудь маленький, слегка пожелтевший листик превратится в свернувшуюся темно-серую трубочку. И катится он по асфальту, гонимый влажным осенним ветром, куда-то далеко…

Я хорошо помню, какой день был тогда. 1 ноября 1993 года. Было очень холодно, и вся вода в околотротуарных лужах и асфальтовых проемах застыла. Кое-где уже виднелся замерзший снег. Деревья скинули с себя всю одежду, и кора их трескалась от мороза. Но не было ни слякоти, ни привычной грязи – было сухо. Дороги и мостовые чисты как никогда. И весь этот лютый холод как-то не совмещался с чистотой и спокойствием, царившими вокруг.

Это был необычный день. Да, наверное, он был отмечен кем-то свыше. День, изменивший всю мою дальнейшую судьбу, вошедший в историю моей жизни как день, в который царь подписывает какой-то важный указ. И уже тогда я сама подписала себе приговор… Сердце говорило да и уже знало все наперед, но разум заставлял не соглашаться, боролся, просил трезво взглянуть на вещи. “Нельзя этого делать! Ну нельзя! Погубишь себя… Да не витай ты в облаках! Вернись на землю!!!” – говорил мой разум. Боже мой! Могла ли я предположить, что такая мелочь, как та встреча, так круто изменит все. Тогда я думала, что это болезнь, простуда… Излечимо… Оказалось, что это рак. Неизлечимо.

Только сейчас я начинаю понимать, что раньше я не жила. Жизнь, настоящая жизнь, полная мыслей, устремлений и неспокойствия началась 1 ноября 1993 года…

“Сатирикон” – театр, открывший для меня что-то новое, доселе мне не знакомое…

Он научил понимать, страдать, любить и ненавидеть, помог полюбить поэзию, искусство и, наконец, театр. Слово “ТЕАТР”, некогда бывшее чужим для меня, стало всем. Сцена, пыльные костюмы, аплодисменты, цветы… Как же я жила раньше без этого?! Без надежды попасть на спектакль? Без этих слез, которые лились у меня из глаз, когда я смотрела “Рогоносца” или “Чайку”? Без этого радостного смеха! И просто без того человеческого счастья, которое я испытываю, когда нахожусь в театре и смотрю спектакль! Без криков “Браво!” Без цветов!

Почему-то, когда мне было плохо, я бежала в “Сатирикон”, а не домой. Когда мне было радостно и весело, я бежала в “Сатирикон”, а не домой. Когда мне было тяжело, больно, я бежала в “Сатирикон”. И уже было наплевать на уроки, на постоянные упреки родителей… Там я чувствовала себя действительно хорошо. Там я находила совершенно противоположное тому, что существовало за стенами этого театра, окуналась в атмосферу “Служанок”, искрящегося “Багдадского вора”, необычайно веселого “Голого короля”, дикого “Маугли”, полного жизни “Мнимого больного”, романтичного и мелодичного “Сирано де Бержерака”, лиричных “Таких свободных бабочек”. Ах, вот взять бы и улететь вместе с ними! “Я хочу одного – свободы! Свободны же бабочки…” Эти милые смешные “Бабочки”. Слезы медленно стекают по щекам… Как недавно это было. Всего год прошел. А кажется, прошла вечность… Сейчас передо мной программки спектаклей “Сатирикона”. Не новые, не сегодняшние, а те старые, помятые, пожелтевшие, грязноватые, сложенные вчетверо программки, купленные около года назад. Снятый “Голый король”. Снятые “Маугли”, “Служанки”…

…Зима. Декабрь. Мокрый снег, слякоть. Грязь по колено…Холодный троллейбус с узорчатыми окнами. Мерцающие вывески магазинов, свет в окнах домов. Спешащие с работы люди… Беспрерывное движение… А в троллейбусе ? 42 – давка и толкучка.

– Вы выходите? – спрашиваю я.

– А какая следующая?

– “Гавана”.

– Нет.

– Тогда дайте мне пройти.

Я бесцеремонно начинаю расталкивать всех локтями и, наконец-то добравшись до двери, которая, открываясь, обязательно ударит меня по колену или руке, подталкиваемая огромной толпой сзади, вылетаю на улицу, прямо в лужу. Но ничего… Ноги промокли – в театре отогреюсь. Вовремя бы успеть. Ведь уже без пяти семь. Успею – все равно раньше десяти минут не начнут. Сейчас главное – побыстрее дорогу перейти, а то машина задавит… Бегом… Ну вот – на красный пробежала. А в руках заветный букетик цветов. Покрытые белыми снежинками бутончики роз сжались от холода. Замерзли, бедненькие!

– Девушка, девушка! – слышу я жалобный голос сзади, – у вас не найдется лишнего билетика?

Я расплываюсь в улыбке, усмехаюсь, чувствуя себя в более привилегированном положении, чем тот замерзший молодой человек, жаждущий попасть на спектакль.

– Не-а!

Я лечу вперед.

– Здравствуйте. Я из школы 1250…

– Проходите.

Ах, эта зима! Тайна “Служанок”. Эти странные встречающие у входа в зал манекены. Черная вуаль, закрывающая сцену. Балетный станок. Зеркала. Искусственные цветы, изящно выпадающие из рук Клер… Белое кресло-качалка… Кроваво-красное пышное платье… Маски… Внезапно звенящий и пугающий будильник… Трубка… (“Кто и зачем снял трубку?”)… Люминал… (“Десять. Если больше, то ее стошнит”. “Мадам! Ну глотните липовый отвар!” “Ты налила его в чашку из самого дорогого сервиза…”) Гипнотизирующая музыка… И запах!!!

Сейчас уже все не так, все по-другому. А так хотелось бы увидеть это снова, впервые… Вернуть бы тот день – 1 ноября 1993 года, когда артисты “Сатирикона” приехали к нам в школу. День, которого больше не будет. Тот холодный осенний день, который явился началом новой жизни.

Я уже не мыслю своей жизни без “Сатирикона”… Я уже не смогу свернуть с пути, который выбрала. Ах, эти добрые слезы воспоминания! И эти счастливые воспоминания оставляют привкус горечи. Да, былого не вернешь…

А “Сатирикон” был, есть и будет… всегда!

Любимый и родной “Сатирикон”…

“Ну нельзя! …Погубишь себя… Вернись на землю!!!” – вспоминаю я.

…Но на землю я так и не вернулась…

Наталья ПАНОВА

Случайно брошенное зернышко

Так часто бывает – работаешь, что-то придумываешь, зажигаешь окружающих своей энергией и любовью и не думаешь о том, что делаешь что-то важное. Просто ты сам это любишь и хочешь этим заниматься. Говорят, работа учителя тяжела тем, что нет моментальной отдачи и результат этой самой работы может быть виден только спустя годы. А пока эти годы не прошли, что помогает выбрать правильный путь, угадать верное направление, найти нужные слова и интонации? Интуиция? А может быть, твоя собственная любовь и привязанность, твой собственный багаж знаний и эмоций, твои увлечения и пристрастия?

Kак получилось, что, заболев театром еще в раннем детстве, я принесла эту свою “болезнь” в школу. Таить и скрывать ее невозможно, поэтому моей визитной карточкой сразу стала театральная студия старшеклассников. И в какой бы школе я ни оказывалась, там моментально появлялась такая студия. Репетиции, тренинги, спектакли. А еще непременные чаепития, беседы по душам, шутки и розыгрыши. Сейчас мне всего этого страшно не хватает. Но время нельзя повернуть вспять. Помимо занятий в школе, я обязательно вывозила своих артистов в настоящий профессиональный театр. Сперва в Центральный детский, где доживал свои дни актив школьников. Потом в “Сатирикон”. Оба эти театра были мне дороги и близки. Видимо, моя привязанность подействовала и на ребят. Ведь “заразить”, завести можно только тем, что сам хорошо знаешь и любишь.

“Сатирикон” – театр взрослый и серьезный. Зрители туда приходят сплошь интеллигентные и знающие толк в этом деле. В отличие от Центрального детского школьниками ему заниматься, казалось бы, не с руки. Педагогическим он себя никогда не считал и не называл, проблем с наполняемостью зала не существует. К тому же в любом театре вам скажут, что школьники на спектакле – одни хлопоты и проблемы: то шумят, то мусорят, то передвигаются по фойе слишком быстро. Да мало ли еще можно найти причин, чтобы не пускать детей во взрослый театр! Правда, происходит это чаще всего тогда, когда театр не уверен в себе и боится, что на откровенно скучном спектакле зрители вдруг начнут “плохо себя вести”. Настоящему театру школьники не страшны, потому что он сможет их “взять”. Так случилось и с “Сатириконом”. Он буквально вцепился в моих ребят. Они пересмотрели все спектакли, ходили на них по нескольку раз, распевали на переменах зонги и арии, выучивали наизусть целые отрывки… Проблема “подросток и улица” была закрыта раз и навсегда. Правда, появилась другая: как организовать встречу с артистами?

Готовиться начали задолго до намеченного дня. Написали рецензии на все спектакли, сделали газету, куда поместили дружеские шаржи на любимых артистов, подготовили капустник, напекли пирогов…

Надо отметить, что “Сатирикон” очень неожиданно для меня с радостью откликнулся на всю нашу бурную деятельность. Начиная с того, что ребят стали бесплатно пропускать на спектакли (они просто приходили и говорили билетерам: “Мы из школы 1250”), а нашу газету из 9 листов ватмана повесили за кулисами, и заканчивая приездом артистов во главе с художественным руководителем театра народным артистом России Константином Райкиным в школу. Было это 1 ноября 1993 года…

Шло время. Ребята по-прежнему бегали в театр с букетами цветов. Общались с артистами, иногда даже делали им замечания: что-то вы сегодня текст слегка изменили или что-то с микрофонами у вас сегодня не так. Те радостно заигрывали со своими младшими “коллегами”. Приближался выпускной вечер, и я думала, что с окончанием школы уйдет и былая привязанность – новая жизнь, новые увлечения, новые друзья… Так и случилось. Но вот недавно наткнулась я на один текст, написанный моей театралкой. Она мало у нас сыграла, особого рвения не проявляла. К тому же всегда была девочкой рассудительной и прагматичной. Неожиданно в конце 10-го класса заявила, что собирается поступать в театральный. Новость была сногсшибательной, в актрисы все мы прочили совсем другую. Честно говоря, я думала: впереди еще целый год, перебесится и пойдет, как и все, в юридический. Но у Наташи оказался настоящий бойцовский характер: выдержала бой с родителями, выдержала жернова вступительных прослушиваний и экзаменов и поступила. Сейчас она уже заканчивает учиться. Скоро станет дипломированной актрисой. А мне захотелось, чтобы ее наивные и очень искренние признания 1994 года увидели свет. По-моему, это своего рода свидетельство того, что результата нашей работы необязательно ждать годами. Разве я тогда думала, что мое увлечение станет для кого-то профессией? Просто мне это было интересно и дорого, хотелось поделиться с ребятами моим миром, подарить им радость творчества, счастье понимать и знать театр, быть в нем. А оказалось, что ни одно даже случайно брошенное зернышко не бывает напрасным.

Ирина ГРИГОРЬЕВА