На чтение: ≈ 9 мин.Финансирование и реформирование образования – это практически самые острые вопросы в данной сфере. То, что образование недофинансировано, знают все, но каждый год, когда верстается бюджет, депутаты об этом дополнительно и с прискорбием сообщают.
А потом принимают бюджет, иногда чуть-чуть увеличив в нем расходы на образование. При этом доля расходов на образование все последние годы в консолидированном бюджете России (суммарно федеральный и региональные бюджеты) постепенно снижается под громкие разговоры о необходимости развития человеческого капитала. И можно с уверенностью сказать, что через год этот ритуальный танец опять повторится, хотя если цены на нефть подрастут, то система образования получит немного больше, чем в настоящее время. При этом все ругают экономистов – ведь это они требуют какой-то эффективности вместо того, чтобы денег дать побольше.
Как уже сказано, про недофинансирование образования знают все. А вот сколько денег надо – это уже серьезный экономический вопрос. Очень часто приходится слышать, что нам надо увеличить долю расходов на образование в ВВП: вот в Дании 6,7% ВВП идет на образование, в США – 6,2%, в Финляндии – 5,8%. Однако не говорят, что в Лесото на эти цели тратят 13,1% ВВП, в Намибии – 8,1%, а в Бурунди – 9,2%. Никто же не слышал про выдающиеся образовательные успехи указанных стран. Как и про вполне благополучную Данию мы за редкими исключениями (скажем, как лидера ICCS-2016) не вспоминаем, а вот про финскую систему образования (на которую тратят относительно меньше датской, а успехи ее выше) говорим непрерывно.
Когда раз в год наши депутаты вспоминают про недофинансирование нашего образования, они, как правило, называют долю бюджетных ассигнований, идущих в систему образования. В экономически еще хорошем 2013 году расходы консолидированного бюджета Российской Федерации на образование составили 3,9% ВВП, в 2017 году – 3,6% ВВП. Мало? Но надо ведь «говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды», как гласит требование присяги свидетелей в западном суде. Так вот, если говорить всю правду, то надо сравнивать не бюджетные расходы, а всё, как это и делается в других странах. И тогда картина будет, скажем так, немного другая: в 2013 году Россия в целом потратила на образование 4,8% ВВП, в 2017 – 4,4%. В среднем страны Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) тратят на данные цели больше – 5,1% ВВП. Но это в среднем. Италия тратит на образование 4% своего ВВП (бюджетные расходы – 3,7%), Испания – 4,2% (бюджетные расходы – 3,7%), Германия, страшно сказать, те же 4,2% ВВП при бюджетных расходах в 3,8%, а Япония, кто бы мог подумать, 4,5% ВВП, а из государственной казны только 3,2%.
Означает ли это, что с расходами на образование у нас все в порядке и делать ничего не надо? Нет, не означает. Разговор идет только о том, что, применяя плохие измерители, мы уводим дискуссию в сторону и не говорим о реальных проблемах. А проблема в том, что у нас очень большая дифференциация расходов на образование по регионам. В Москве, например, и с бюджетными расходами всё хорошо, и с частными тоже неплохо. В регионах
же с большой долей сельских школ ситуация другая: там с частными расходами значительно хуже, поскольку сельское население не готово массово, как в больших городах, оплачивать дополнительное образование детей. А если регион еще и высокодотационный, то и бюджетные расходы на образование будут значительно меньше московских, хотя их доля в региональном бюджете может быть существенно выше, чем в столице. Так, например, в Республике Коми бюджетные расходы на образование в 2016 году (более поздних данных пока нет) составили 25,9% всех бюджетных расходов этой республики, а в Москве 13,8%. И это еще не все расклады – дальше надо учесть численность дошкольников, школьников и студентов СПО в каждом регионе, понять, сколько денег приходится на одного обучающегося и снова задаться вопросом: «А сколько надо?»
Боюсь, я утомила вас обилием цифр. Поэтому займемся реформами. Реформировать сегодня систему образования, особенно школьного, никто, по большому счету, не хочет. От реформ устали, и многие считают, что проку от них мало. Правда, слышны разговоры о возвращении к советской школе. О том, что это огромная реформа сложившейся к настоящему времени системы общего образования как-то не задумываются. Как не способны и оценить, насколько далеко мы ушли от советской системы. Еще один распространенный подход к реформам: дайте денег и не мешайте дело делать. Но опять-таки возникает вопрос – а сколько дать-то?
Но самое интересное другое: сейчас, когда Россия заняла первое место в международном исследовании PIRLS, начали говорить о том, что эта победа стала следствием ранее проведенных в системе образования реформ. Некоторые связали эту российскую победу с реализацией Приоритетного национального проекта «Образование», а точнее, с Комплексным проектом модернизации образования. Правда, почему-то забыто, что первый раз в исследовании PIRLS Россия заняла первое место в 2006 году, когда КПМО только начинался, а в 2011 году, когда он закончился, была второй. Дальше больше – по PISA наши результаты также растут, что объяснили введением новых ФГОС. А в исследовании ТIMSS наши школьники, хотя и отстают от сверстников из стран Юго-Восточной Азии, стабильно занимают высокие места как в 4-м классе, так и в 8-м. И никто не видит противоречия: «с системой образования у нас дела плохи, денег не хватает, расходы на него падают» и… «мы первые в мире по читательской грамотности четвероклассников!»
Я опять-таки не хочу сказать, что в российской системе образования всё замечательно. Но давайте определимся: если реформы дают очевидные результаты, их надо делать. Но при этом полезно всё же понимать, что обусловлено реформами, а что – «спортом высоких достижений», когда мы отбираем детей с тем, чтобы они «шли на рекорд». Такой подход тоже имеет свои достоинства – мы понимаем, что при определенных усилиях и используя определенные технологии, можно показывать высокие результаты. Если Москва достигла суперуспеха в PIRLS, то надо разбираться, что есть исключительно следствие хорошего финансирования, а что – чего-то другого, позволяющего, в принципе, тиражировать данный успех в регионы, где денег заметно меньше. Да и полезно будет оценить, сколько денег надо дать в регионы, чтобы они смогли догнать Москву.
Словом, экономисты, конечно, крайне неприятные люди, задающие весьма неприятные вопросы, но, как ни странно, ответы на эти неудобные вопросы во многом и позволяют двигать нашу систему образования вперед.Об авторе:Татьяна Клячко – директор Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС, доктор экономических наук
Фото сайта conf.hse.ru
Выбор читателей
Комментарии