Талантливые дети требуют талантливой работы

​Евгений Маркелов был талантливым педагогом. Он знал, как воспитывать одаренных детей, делился своим опытом с теми, кого это интересовало, участвуя в многочисленных конференциях, семинарах, «круглых столах». Можно сказать, что последним публичным выступлением Евгения Владимировича на эту тему был доклад на научно-практической конференции в МГППУ. Это выступление осталось в диктофоне, как слово, адресованное тем, кто остался и кто должен продолжить дело Евгения Маркелова.

Cначала хочу сказать о смысле, ради которого и создавали школу-интернат «Интеллектуал». Отмечу, что смысл создания не только в том, чтобы  создать некоторый «лепрозорий» для счастливой группы детей, которые пройдут конкурсный отбор, а в том, чтобы создать некий ресурсный  (это слово сейчас часто употребляется) центр. Дело в том, что  все  педагоги, работающие с детьми, понимают, что одаренных детей очень много и ни одна школа не в состоянии справиться с проблемой организации среды для одаренных детей, будь то «Интеллектуал»   или школы, которые работают не один десяток лет. Мы можем создать только микросреду. Конкурс, который мы испытываем, говорит за то, что нельзя взять всех, нельзя отобрать многих. Даже на верхней стадии отбора мы понимаем, что,  даже стараясь создать самую честную, справедливую  и открытую  систему отбора,  откажем многим, которые (невольно) отвечают за тех, кому мы не откажем: есть пределы критической ошибки, когда приходят десять человек на место. Я противник больших конкурсов. В азиатских странах  есть школы, где конкурс 300 человек на место,  и там такие сливки снимают, но ведь это неправильно по своей сути. Можно сделать  таким методом супершколу, такая школа – Королевская школа Тайланда – лучшая в мире.  Она имеет прекрасное физико-математическое отделение, только ни один из ее выпускников не работает  по профилю, потому что ни физики, ни математики в Таиланде просто нет. Они прекрасно поступают в любой, самый лучший университет мира, в любой университет высшего мирового  класса. Но должны ли мы идти таким путем? Наверное, нет, мы уже пережили такие устремления.Нам надо задумываться над организацией некой системы, которая  все-таки позволяла бы создать возможности для реализации успешной работы с одаренными детьми. Нам нужны  не просто ресурсные центры, а система ресурсных центров, которая  позволяла бы тем школам, которые  хотят работать прежде всего внутри себя, потому что  мой скромный 26-летний школьный педагогический  опыт показывает, что в одном классе обычной микрорайонной школы нет одного одаренного ребенка – их два-три человека. Конечно, есть школы, которые специально собирают  классы таких  разнопрофильно одаренных детей, но опять-таки высокий конкурс при поступлении в «Интеллектуал» показывает, что одаренных детей много и отталкивать их, отбирая потенциальных учеников, очень тяжело. Поэтому я  думаю, что создать систему работы с такими детьми можно и нужно. Понятно, как мы работаем: сначала ищем учеников, затем помогаем им в развитии. Такая система опять-таки, мне кажется, нужна в масштабах города и в масштабах страны. В то же время школа создает некоторый четкий  педагогический продукт, ведь эти дети нуждаются в особых методах работы. Результатом нашей работы становится создание некоего продукта, который, собственно, можно   распространить. У нас развивается дополнительное образование  –  мы создали открытую систему дополнительного образования, готовим педагогические  и психологические кадры, формируем психологическую службу. Это важный момент, который нельзя недооценивать. Это очень важный и тонкий момент, потому что когда  создаешь образовательную среду для таких детей, которые любят учиться, для которых учеба – любимый вид деятельности, начинает столько рваться, что фигура психолога становится  ключевой. С одной стороны, у нас существует миф, что дети перегружены,  я противник этого мифа и считаю, что  дети недогружены. Если бы дети были перегружены, не было бы многих проблем – с наркотиками, с алкоголем и всем остальным, ведь дети не знают, чем заняться, мы не боролись бы так много с преступностью. Но с другой стороны, когда дети знают, чем заняться, когда они начинают учиться с удовольствием, тут возникает  другая проблема: с ребенком должен быть рядом человек, который в состоянии определить  его физические возможности. Этот человек должен быть несколько отстранен от образовательного процесса, так как нет ничего  приятнее для  учителя, чем ребенок, который любит учиться, – так и хочется дать ему  больше. Хорошо, если такой учитель один в школе, а если их много, а если они все такие?  Хорошо, когда учитель географии дает такое задание, от которого у  удивленных родителей глаза выскакивают, а если есть еще задания учителей математики, физики,  литературы и других предметов?  А потом учитель делает сам удивленные глаза: «Как ребенок не может понять идеологии, ведь это так просто!» Конечно, просто, если ты окончил университет.  Нужен этот самый отстраненный от образовательного процесса человек, который может  понять, что возможности  у каждого ребенка  различны. Нам СанПиНы жестко устанавливают, сколько можно  каждому ребенку давать по тем или иным предметам, но дети все разные, и возможности у них разные. Одному и четыре урока в день много, а другому и восемь мало. Все это должен контролировать  особый человек. Соответственно, чтобы создавать ресурс работы с одаренными детьми, и нужна система ресурсных центров. Не один, не два, а много. Особенно в таком мегаполисе, как Москва, который еще подпитывается Подмосковьем, хотим мы этого или нет. Ребенок приехал  и говорит: «Я хочу у вас учиться!» Легко сказать, что в нашей школе могут учиться только москвичи,  но как ему отказать, если у него особые способности.  А он может за небольшие деньги купить регистрацию и тем самым решить проблему, но ведь на самом деле он из области. Так что, хотим мы или нет, а ребята из Подмосковья к нам поступают и учатся.Можем ли мы ограничиться одним-двумя ресурсными центрами? Конечно, нет. Нам при создании   системы таких центров нужно привлекать все ресурсы, которыми располагает Москва.  Если проанализировать, какими ресурсами подпитывается «Интеллектуал», то станет понятно –  их много, но пользуемся мы не всеми – так их много.Нужна дополнительная образовательная система, которая позволяла бы  ребенку, желающему получить знания,  сделать это в полной мере. Почему я обращаю внимание именно на дополнительное образование? В дополнительном образовании ребенок делает выбор сам, он приходит  не потому, что его привел за руку учитель, не потому, что приказал директор, а потому, что ему интересно. Если ваше задание, полученное в Интернете, ему не интересно, он спокойно перейдет на игровую систему, на интересный ему  сайт, который может быть и порносайтом.  Для него нужно создать такое задание, которое  поможет ему устоять перед всеми иными искушениями.  Мы несколько лет отрабатывали систему заочных олимпиад, не могу сказать, что это новая идея, но можно предлагать интересные задачи. Когда видишь детей, которые   проиграли, но счастливы (не потому, что проиграли!) из-за того, что участвовали в этом мероприятии, радуешься. А еще приходят письма от детей, которые пишут о своем счастье, хотя не лауреаты, не победители, они благодарят за задания. За неинтересные задания дети голосуют ногами – уходят с горизонта, а могут и не ногами, а просто кликом компьютерной мышки. Я не противник олимпиад,  заочная олимпиада работает в большем секторе. В Москве нам нужно выстраивать систему исследовательских конференций, ведь наши московские исследовательские конференции представляют очень большую ценность. И  эти конференции, и  чтения Вернадского, и  те конференции, которые поддерживают нашу школу, поднимают совершенно другую итерацию детей, которые никогда не пойдут на олимпиады, им это неинтересно. Но им интересно решение задач, которые имеют практическое применение. На таких детей тоже должен обращать внимание ресурсный центр или система ресурсных центров, если мы ее создадим.Если нам в конце концов удастся создать такую систему выявления, сопровождения и развития одаренных детей, то мы попадем в немного другую опасность. В Великобритании  закрыли кучу программ работы с одаренными детьми, опасаясь, что это создаст некую стратификацию в обществе, некую особую категорию людей, которые попадут в особое положение. Англичане опасаются, что этими стратами будут недовольны остальные члены общества. Конечно, эти люди займут в обществе особое положение, которое будет заключаться в том, что они будут думать иначе, так как умеют это делать, что они будут определять стратегию развития страны на том месте, где они окажутся. Для них тоже может возникнуть трагедия: мы приучаем их к тому, что они могут быть успешными, и они должны быть успешными в любой области. Но успех определяется хорошей зарплатой, хорошей жизнью… И тут возникают опасения, что к ним не лучшим образом будут относиться иные, менее успешные  представители общества. В Англии стремятся сделать все, чтобы этого не произошло, и предпочитают отказаться от работы с одаренными детьми, такие дети не должны отрываться от общества и должны быть  вместе со  всеми. У нас, видимо, должен быть совсем другой сценарий.  Нам нужно понимать, что вокруг нас много  проблем, что мы живем в таком обществе, в каком живем, что в нашей стране интеллектуально продвинутые люди хотят что-то сделать для страны. Памяти Евгения Маркелова«Учительская газета-Москва» с прискорбием сообщает о скоропостижной смерти директора  школы-интерната «Интеллектуал», учителя истории, москвоведения и права, кандидата исторических наук Евгения Владимировича Маркелова. Мы скорбим вместе с его близкими, коллегами, учениками и выражаем свое искреннее соболезнование.Не стало Евгения Владимировича Маркелова. Он был талантливым, светлым и очень хорошим человеком…Он создал замечательную школу – «Интеллектуал», которую буквально за несколько лет вывел в число лучших в Москве. У него был дар – привлекать к себе талантливых людей, потому и школа получилась такая, как и он сам – светлая, добрая и тоже талантливая. И дети становились добрыми и одухотворенными людьми. Когда он оказывался перед трудным выбором, который часто бывает у любого директора школы, он всегда выбирал самое доброе решение, даже если оно было, как казалось, и не самым правильным и наверняка более трудным.Осиротели мы все – не только его собственные дети, но и те его дети, для которых он был любимым директором, и мы все, его многочисленные коллеги, для которых он был любимым руководителем, сотрудником или просто товарищем.Очень больно, просто невозможно, невыносимо думать, что его нет. И слабо утешают даже эти строчки, которые он любил: О милых спутниках, которые наш свет Своим сопутствием для нас животворили, Не говори с тоской – их нет, А с благодарностию – были.Мы очень благодарны вам, Евгений Владимирович, за все. Мы очень любим вас! И постараемся сделать все, чтобы ваше дело продолжалось. Ученики и коллеги