Тайны объекта Ф-1. Первый в СССР атомный реактор стал музеем

От слова «музей» веет вечностью, а этому нет и двух месяцев. Он открылся 25 декабря минувшего года. На глубине семь метров под землей. Мне повезло попасть в святая святых нашей науки – в шахту первого в СССР и на всем Евразийском континенте атомного реактора Ф-1.

До 2012 года реактор работал. Теперь он стал музеем. Ф-1 – это не «Фламинго», не «Фрегат» и даже не «Фиалка», как почему-то принято сентиментально нежно называть смертоносное оружие. (Вспомните «Гиацинт», «Тюльпан», «Тополь»…) В нашем случае все проще. Ф-1 – «Физический-Первый».С 1943 года группа физиков под руководством академика Курчатова по приказу Сталина в рекордно короткие сроки должна была создать атомную бомбу. Догоняли Америку, а вместе с первой в Евразии цепной ядерной реакцией спустя время получили атомную промышленность – целую индустрию, радикально перекроившую геополитику планеты.«Реализация в очень сжатые сроки, с невероятным напряжением сил и средств советского атомного проекта, самым первым этапом которого был пуск реактора Ф-1, позволила восстановить ядерный паритет, – сказал на открытии музея реактора президент НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук. – До сих пор мир живет без глобальной войны только потому, что есть баланс сил. И Россия по сей день сохранилась как суверенное государство потому, что тогда, в тяжелейшее время, руководство страны и передовая наука нашли взаимное понимание перед стоящей угрозой. Для нас, нынешних, те события служат примером того, как государство должно выбирать и сочетать тактические и стратегические приоритеты, в том числе научно-технологические».В последние годы много спекуляций на тему «кражи» советскими разведчиками американских атомных секретов. Полуправда не может быть правдой. Да, нам в свое время помог английский физик Клаус Фукс. Но, как заметил один остроумный ученый, невозможно научить обезьяну готовить плов по поваренной книге. «Черновики» американских физиков попали в талантливые руки наших ученых.Игоря Курчатова, родившегося на Южном Урале, в небольшом городке Сим, физике и математике в Таврическом университете в Симферополе учили великие Владимир Вернадский, Игорь Тамм, Яков Френкель… Курчатов счастливо сочетал в себе и гениального ученого, и талантливого организатора.Игорю Васильевичу было всего 40 лет, когда ему поручили дело государственной важности, а потому для солидности он отпустил бороду. С тех пор близкие и друзья дали ученому прозвище Борода. Курчатов на него не обижался, понимая, что это от сердца.«Котел» (так называли реактор в целях конспирации) был строго засекречен чуть ли не до «вчерашнего дня». Его торжественно рассекретили в день 70-летия пуска реактора – 25 декабря 2016 года. И открыли для всеобщего обозрения.Ступенька за ступенькой. Спускаемся вниз на горизонт минус три с половиной метра. Узкий пенал коридоров. Лабиринты уводят в тайну, к сердцу изобретения, восстановившего атомный паритет в мире.Самый первый в мире реактор был создан в 1942 году в Чикаго под руководством Энрико Ферми, но был разобран сразу после получения цепной ядерной реакции. Наш реактор Ф-1 работал до 2012 года. И мог бы еще работать и работать…Музеефикация действующего реактора – революционная идея руководства Курчатовского института. Есть смотрители маяков, а Ирина Реховских – смотритель реактора. И смотритель, и директор, и гид музея, и один из авторов этого оригинального по замыслу проекта.- Здесь все, как было на момент остановки реактора, – не без гордости начинает наше путешествие в прошлое Ирина Реховских.Директор музея в свое время окончила математический факультет Ярославского госуниверситета. Но в математике ей стало тесно. Строгий мир формул она поменяла на космос образов – окончила и искусствоведческий факультет Ленинградской художественной академии. Наконец, поучилась в Германии и музееведению.- Здание для реактора выполнено в стиле «агонизирующего» конструктивизма, что характерно для новой промышленности молодого государства, – поясняет Ирина. – Однако с запуском реактора прежние представления о мироустройстве остались в прошлом.Здание для реактора похоже на промышленный цех. Его спроектировал Алексей Щусев, больше известный как автор десятков храмов и Мавзолея Ленина. Наверняка в лаборатории Щусева не знали, что проектируют колыбель для атомной промышленности….Спускаемся в бункер. Не покидает ощущение тревоги, внушенной самому себе еще там, наверху. Липкое ощущение душевного неуюта, связанного с легендами и тайнами вокруг некогда суперзасекреченного и радиоактивного объекта.- Ступени покрыты специальным пластиком, – уточняет Ирина, словно угадавшая мои мысли. – С него проще смывать радиоактивные загрязнения.И, увидев немой вопрос в моих глазах, успокаивает:- Радиации – ноль! Можете не волноваться.Вдоль стен – фотографии тех, кто работал над запуском реактора. 81 человек. От академиков до уборщиц. Работали по 16-18 часов. Расставаясь с подчиненными в конце рабочего дня, Курчатов «шутил»: «Сейчас отдыхайте, а утром доложите».Вообще они умели шутить даже в то нешуточное время. Курчатов любил подшутить над близким другом – академиком Александровым. Как-то попросил помощника прибить к полу гвоздями галоши Анатолия Петровича. Тот, выйдя с очередного совещания, долго чертыхался, не понимая, почему не может двинуться с места. В ответ он подарил Курчатову бритвенный прибор, намекая на то, что тот обещал сбрить бороду. Тогда Курчатов подарил лысому, как бильярдный шар, Александрову… роскошный парик.Но мы отвлеклись.- Активная зона реактора сооружалась под землей на глубине семь метров, – продолжает рассказ Ирина Реховских. – Теоретически нельзя было рассчитать, какого диаметра должен быть реактор, чтобы произошла цепная ядерная реакция. Теория шла параллельно с практикой. Результат дала уже пятая модель котла.Сборка реактора началась с середины ноября 1946 года. На дно шахты слой за слоем выкладывали графитовые блоки. Полная структура реактора выглядела как кубическая решетка из урановых блочков, погруженная в графитовую сферу диаметром около семи метров.Общий вес графитовой кладки в реакторе составлял около 500 тонн, а урана – почти 50 тонн. Реактор Ф-1 собирали горизонтальными слоями, начиная со дна шахты.Чтобы достичь критического состояния реактора, требовалось выложить до 70 слоев графитовых блоков. На расстоянии двадцати сантиметров друг от друга в блоках просверлили 25000 отверстий. В них вставляли урановые цилиндры.За работой реактора Курчатов наблюдал со специальной площадки в перископ, подаренный моряками-черноморцами. Все знали, если Борода довольно поглаживал свою бороду, значит, все шло хорошо, а если нервно подергивал ее и теребил, значит, был недоволен процессом.Слой за слоем реактор рос в высоту. Расчеты показывали, что цепная реакция начнется при 62 слоях графита.- 25 декабря в 14.00 был закончен 62-й слой, – рассказывает наш гид. – Курчатов лично сел за пульт управления. Распорядился отпустить всех рабочих и техников, которые строили последние два слоя реактора. В узкий круг ученых и техников, отвечавших за пуск котла, входили 17 человек. Курчатов оставил при себе четверых – своего заместителя и тезку Игоря Панасюка, Евгения Бабулевича, отвечавшего за автоматику и телемеханику, начальника группы дозиметрии Бориса Дубовского и самого молодого лаборанта Алексея Кондратьева.Стержни опускались в реактор с помощью лебедки. На случай аварии Курчатов положил рядом с лебедкой… топор, чтобы вовремя перерубить трос. При необходимости цепную реакцию можно было остановить одним нажатием кнопки. Она на пульте единственная красного цвета. Но все прошло как по маслу!Один из самых ценных экспонатов музея – простые деревянные часы, висящие над пультом управления реактором. Они показывают 6 часов вечера.Именно в это время цепная реакция в реакторе Ф-1 возвестила о себе неприятным на слух скрежетом радиоусилителя. Но этот звериный хрип укрощенной атомной энергии звучал симфонией триумфа нашей науки. С этого мгновения 70 лет назад СССР стал ядерной державой.Москва