«Сяпала Калуша с калушатами…». Петрушевская: человек-оркестр в школьной аудитории

​Людмила Петрушевская – прозаик, писатель, драматург, лауреат Пушкинской премии. Юбилей Людмилы Стефановны совсем недавно широко отметила вся культурная общественность страны. А можно ли изучать тексты живого классика на школьных уроках литературы? Или учить иностранцев русскому языку по сказкам Петрушевской? «Учительская газета» попросила ответить на эти вопросы специалистов Государственного института русского языка им. А.С.Пушкина.

Евгения КРАВЧЕНКОВА, кандидат филологических наук, доцент кафедры мировой литературы Государственного института русского языка им. А.С.Пушкина:- Что сейчас интересует школьника? Многие учителя, возможно, скажут «ничего» или со вздохом ответят: стрелялки, деньги, модные шмотки или лайки в соцсетях. Но наверняка никто не скажет «книги»! Поэтому разговор о произведениях Петрушевской в связи с обучением может показаться никчемным и отвлеченным одновременно. Мол, нет такого автора в программе 11‑го класса, и отлично – хороших писателей в школе достаточно. Но так ли это?На самом деле богатый художественный дар Людмилы Стефановны может помочь учителю справиться со своевольными детьми, которые хотят делать только то, что совпадает с их интересами и склонностями.Почему бы не показать старшеклассникам замечательный клип «Старушка не спеша достала ППШ», в котором роскошная Петрушевская исполняет юмористическую песенку в сопровождении собственного кабаре? Да-да, 80‑летняя писательница в последние годы активно дает концерты и получает сотни тысяч просмотров на YouTube!А может быть, кто-нибудь в классе серьезно занимается живописью? Тогда и здесь уникальный дар неугомонной и любопытной Петрушевской даст повод привлечь внимание школьников к ее имени. Свои акварели писательница представляет регулярно на выставках, а комиксы ее авторства, которые она называет «рисованные истории», можно найти в магазинах.Сейчас подростки активно пробуют создавать собственные видеоролики на любимые песни или стихи. Покажите им мультфильмы Юрия Норштейна по сценариям Петрушевской – «Сказку сказок», например, или «Цапля и журавль». Визуальная информация современнику сейчас ближе и понятнее, чем текстовая, а смотреть мультики интереснее и на первый взгляд легче, чем читать.Потом можно поговорить с классом и о книгах Людмилы Стефановны. Взять, например, сказку «Глупая принцесса» или «Сказку о часах» – тексты небольшие по объему, но будут интересны и в 5‑6‑х классах, благодаря простому построению сюжета, и в 10‑11‑х – в них много философичности и серьезных вопросов, «упакованных» в простоватое на первый взгляд повествование.Если первое любопытство к творчеству Петрушевской уже проявилось, то можно почитать со школьниками рассказ «Новые Робинзоны». Написанный в 1989 году (уже довольно древнее время для 16‑летних), он читается и сейчас с интересом, потому что вечный сюжет одиноких людей, сбежавших в далекую деревню, построен как антиутопия, а этот жанр всегда и везде близок молодежи, будь то книги Дж. Оруэлла, Е.Замятина или Д.Глуховского.Наталья КУЛИБИНА, доктор педагогических наук, профессор Государственного института русского языка им. А.С.Пушкина, автор онлайн-курса «Уроки чтения – праздник, который всегда с тобой» для обучения иностранцев русскому языку посредством художественных текстов:- В методике преподавания русского языка как иностранного, обучения русскому языку как второму родному и даже для носителей языка всегда существует проблема выбора аутентичных текстов небольшого объема. К сожалению, это большая проблема. Наши писатели тяготеют к романам, повестям, эпопеям.Довольно долго в своей практике я выходила из положения, используя поэтические тексты. По счастью, у нас есть и тютчевские четыре строчки, и восемь строк, которые для русской поэзии особая форма. Как у Пастернака: «Я написал бы восемь строк о свойствах страсти…» Но, конечно, надо учить читать не только на поэтических текстах, но и на прозе. Рассказ должен быть очень небольшой, особенно если речь идет об обучении иностранцев, начиная с уровня А2.В 1990‑е годы я даже писала некоторым современным писателям, в том числе Борису Акунину, Александре Марининой. Предлагала стать русским Сименоном и русской Агатой Кристи. Они клевали на эту удочку и спрашивали: «Что для этого нужно сделать?» Я отвечала: «Пишите короткие рассказы – тогда на ваших текстах будут учить русский язык по всему миру». Мне отвечали, что это интересная идея, но есть обязательства перед издательствами: «как только они будут выполнены – сразу и напишем». Но коротких текстов я так и не дождалась.Совсем недавно в профессиональной группе преподавателей русского языка как иностранного в Фейсбуке была дискуссия: модератор предложила использовать переводную литературу для обучения чтению детей. Я не могла стерпеть и написала, что это очень странно. Ради чего? При изучении переводного текста будут упущены обучение речевому этикету, образцам русской речи, лингвострановедческие объекты и реалии.Поэтому интерес к сказкам Людмилы Стефановны Петрушевской у меня объяснимый: с одной стороны, нужны короткие тексты, а у нее очень коротенькие лингвистические сказочки. А с другой – они замечательно иллюстрируют мой тезис о том, что человек может понять текст, в котором он не знает ни одного слова, если он знает русскую грамматику и может узнать эту ситуацию.Впервые я услышала выступление Людмилы Стефановны Петрушевской лет 20 назад по телевизору, когда она читала первую свою лингвистическую сказочку «Пуськи бятые»: «Сяпала Калуша с калушатами по напушке. И увазила Бутявку, и волит: – Калушата! Калушаточки! Бутявка! Калушата присяпали и Бутявку стрямкали. И подудонились…»И я поняла, что это то яичко, которое к Христову дню.В то время я писала свое первое методическое пособие для преподавателей русского как иностранного «Зачем, что и как читать на уроке», которое вышло в 2001 году. Оно построено в форме вопросов и ответов. И там у меня есть такой вопрос: может ли человек понять текст, в котором он не знает ни одного слова? Меня за этот вопрос ругали все рецензенты, вычеркивали его – что глупые вещи спрашивать. А я объясняла, что человек может понять текст, в котором он не знает ни слова, при условии, что он знает грамматику. И сказки Людмилы Стефановны были мне очень нужны, чтобы продемонстрировать это. Мы не знаем ни одного слова из этих сказок, но в них очень корректные грамматические формы, идеальные и правильные синтаксические конструкции. Все вместе в сочетании с сюжетом, который представляет собой описание легко узнаваемой ситуации, дает потрясающий эффект.Читая сказки Петрушевской, мы не можем посмотреть в словари, и это большое счастье. Часто словарь может дать неправильное значение. Я считаю, что словарь убивает работу с текстом, когда смотрите каждое второе слово.Мы иногда занижаем возможности учащихся, нам кажется, что если они не знают всех слов языка, то не поймут текст. Очень даже поймут, и лучше поймут! А когда мы по отдельности начинаем разбирать незнакомые слова, мы служим плохую службу нашим учащимся, потому что картинка в голове у них рассыпается.Помню, как-то в Институте Пушкина меня попросили провести занятие для иностранных слушателей. Когда я вошла в актовый зал, можно было изучать географию: 350 студентов из Азии, Африки, Европы. Я им раздала листочки, и мы начали читать. Это было очень смешно. «Сяпала Калуша с калушатами по напушке». Кто такая Калуша? Она сяпала по напушке, то есть идея движения, значит, это одушевленное существо, причем женского рода. Сяпала – глагол движения, брела или шла. И мы даже знаем, где это происходило – по напушке, то есть по какому-то пространству. И увазила Бутявку. «Бутявка» – тоже с большой буквы, возникает еще один персонаж. «Увазила» – переходный глагол, то есть увидела. И после этого она «волит», дальше стоит двоеточие. И потом идет прямая речь, то есть «волит» – глагол речи. А калушата-калушаточки – это дети Калуши.Каждый филолог знает классическую фразу, приписываемую профессору Льву Николаевичу Щербе. Он ее придумал, когда демонстрировал силу и богатство русской грамматики: «Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка». Грамматика ни одного языка не обладает такой объясняющей силой. Психолингвисты на протяжении второго столетия нещадно эксплуатируют эту фразу. Ее дают детям, которые даже еще не умеют читать, и предлагают нарисовать картинку. И вот удивление – дети не видят семантической неполноты этой фразы. Они замечательно начинают рисовать, и куздра у них получается действительно не белая и пушистая, а страшная и зубастая. Большой бокр и маленький бокренок. Понятное дело, что сделала куздра – будланула бокра, однократное движение. Как мне сказал один студент, «отправила его в нокаут». Совершенно верно. А вот почему она его отправила в нокаут и что делает с бокренком – тут есть момент, допускающий разночтение. Существует два варианта: одни говорят, что она бокра отправила в нокаут, и «кудрячит бокренка», то есть ему тоже не поздоровилось. Более гуманные говорят: что бокра не умеет с ребенком обращаться, и она его «кудрячит» – нянчит, ласкает.Дети – носители языка легко иллюстрируют эту глокую куздру, потому что они усваивают грамматику в общем массиве. А если это инофон, здесь важен порог уровня А2, когда ученик уже знаком со всеми грамматическими категориями, кроме причастия и деепричастия.Сначала я сделала урок по сказочке Петрушевской «Абвука». Он был разработан для учебного комплекса школ в Латвии. Почему я выбрала именно ее? В этой истории мама пытается научить детей грамоте, а дети норовят «в бурдысья», то есть им не хочется ничего делать. Она пытается их уговорить, приводит разные аргументы. Грамота – кузявая, «без абвуки на напушке некузяво», и вообще «калушата не высыпают в калуши». Все очень понятно, эта ситуация детям более чем знакомая. Абвука – это школьный сюжет. Любой школьник, пусть даже в первом классе, он посочувствует калушатам, они сразу угадывают, что это такое.Затем на сайте «Уроки чтения – праздник, который всегда с тобой» был создан онлайн-урок. Я написала Людмиле Стефановне с просьбой дать разрешение на использование «Абвуки». В результате получила не только разрешение, но и просьбу сделать еще один урок по сказке «И-пызява», которую включили в учебник по русскому языку в Казахстане. Там был мощный протест: люди не прочитали текст, решили, что это какая-то абракадабра. Людмила Стефановна попросила меня сделать урок и собиралась отправить его в Астану. Не знаю, отправила или нет, хотя урок мы сделали.История начинается так, что «У Калуши – калушата: Канна, Манна, Гуранна и Кукуся. У Бутявки – бутявчонок: Гага Прюшка. И огды-егды бутявчонок Гага напызявил и-пызяву и оттырснул Кукусе: Кукуся@пуськи.ru». Это электронная переписка. «И‑пызява» – это емейл, «напызявил» – значит написал. И письмо совершенно прозрачное, любовного содержания. Гага Прюшка выразил свои чмоки, а Кукуся ему отвечает сдержанно. А дальше вступают мамы. Сначала Калуша прочитала эту переписку и говорит Гага Прюшке: не пиши. А потом Бутявка тоже отвечает. История Ромео и Джульетты.Если что-то не понятно, то я руководствуюсь тезисом Бориса Михайловича Гаспарова, который говорил, что носители языка о многих словах родного языка имеют очень приблизительное представление. Поэтому ничего страшного, если что-то непонятно. А это переписка, история – очень прозрачная и понятная.