На чтение: ≈ 13 мин.В ноябре творческое сообщество Санкт-Петербурга награждало высшей театральной премией «Золотой софит» самых заслуженных своих коллег. Среди многих актеров было два имени, которым зал аплодировал стоя. Они вышли на сцену Михайловского театра вместе – народные артисты России Галина Петровна Короткевич и Николай Сергеевич Мартон. Этих чудесных мастеров давно знают и любят все, кто интересуется театральным искусством. Потому и премию они получили специальную – «За творческое долголетие и уникальный вклад в театральную культуру Петербурга».
– О чем думали, получая такую знаковую премию? – спросил я Николая Сергеевича после торжественного вечера.
– О своей учительнице-библиотекаре Дорнер Клавдии Игоревне, научившей меня любить книгу и поэзию. Пока шло награждение, перед глазами ретроспектива прошла от детства до сегодняшнего дня. Я родился в деревне, в дружной украинской семье. С малых лет меня приучили любить жизнь и труд. Я с удовольствием косил траву, заботился о птице, помогал по дому, восхищался восходом солнца, работящим человеком. А когда пришла зрелость, самому захотелось поделиться опытом, своей любовью. Так вот и живу. Сила, наверное, в корнях.
– Вы ведь не с детства решили связать свою судьбу с театром. Было ремесленное училище, работа токарем на военном заводе…
– С детства! Когда я увидел на школьной сцене знаменитых украинских актеров Наталью Ужвий и Амвросия Бучму. Тогда и решил. Они приезжали к нам в деревню. Я поразился могучей властью актеров над всеми нами. Что ни слово, то образ. Что ни сценка, то весь мир возникал в воображениях под их воздействием. Тогда я испытал потрясение и восторг. Тогда и решил пойти дорогой Ужвий и Бучмы. Пробовать начал в ремесленном училище. Непрестанно читал книги. Даже на заводе, стоя у станка, любуясь стремительно вращающимся карданным валом танка, я поглядывал на заводские часы, чтобы ни на минуту не опоздать в вечернюю школу. В институт поступил с первого захода. На экзамене читал стихотворение Лермонтова «На смерть поэта». Тогда очень гордился – я студент театрального института имени Карпенко-Карого!
– Недавно я прочитал в одной из газет, что в Академии театрального искусства в этом году было 27 человек на место. Не кажется вам, что это раскрученный рейтинг? Днем и ночью молодые люди слышат: рынок, рынок, рынок… Вот и стоят в очередь на профессию, дающую быстрый эффект.
– Да, о прекрасных профессиях инженера, конструктора, биолога, ихтиолога, гидролога и многих других говорят все меньше. Они требуют больших знаний, терпения, настойчивости. Нынче оплата труда исследователей, ученых, изобретателей унизительно мала. Но ведь артисту драматического театра живется несладко, так же как учителю, библиотекарю, врачу. Не знаю, насколько счастливо чувствуют себя юристы и экономисты, а вот артистам надо постоянно потеть, работать сутками, чтобы выйти на сцену и получить аплодисменты в надежде быть признанным. Не буду говорить о поп-культуре. Это другой и чужой для меня мир. Что же касается 27 человек на место… Тяга к прекрасному была в народе и будет всегда. И хорошо, что на одно место 27 молодых людей. В театр должны приходить самые яркие, одержимые и трудолюбивые ребята. Только в этом случае есть надежда сохранить сцену как трибуну, с которой можно говорить миру о добре. А Николай Васильевич Гоголь, высказавший эту мысль, знал силу и цену театра.
– Николай Сергеевич, вы много читаете по радио. Чаще поэзию. Ваш голос знают миллионы слушателей. Когда вы почувствовали красоту стиха, его волшебную силу?
– С детства. Пушкина, Шевченко полюбил раньше других. Хорошая поэзия – это всегда музыка. «Маскарад» прочитал в 15 лет. О, какое я тогда испытывал наслаждение, лермонтовский шедевр стал первым локомотивом, увозившим меня в волшебную страну, называемую Театром.
– Вы загруженный артист, а значит, счастливый. Я не берусь перечислять все роли, сыгранные вами. Их слишком много, и каждая из них достойна внимания. Коснемся только последних пяти лет, чем они были заняты?
– При поддержке нашего художественного руководителя Валерия Фокина я получил возможность в содружестве с талантливым режиссером Мариной Гавриловой сыграть не только Арбенина, а рассказать весь «Маскарад». Весь! Вы видели эту работу в Царском фойе нашего театра. Она удовлетворила мою творческую жажду, наполнила меня и пропитала возвышенностью чувств.
Далее были князь Обрезков в «Живом трупе» и Иван Иванович в спектакле «Иваны». Ну и было после грандиозного капитального ремонта театра его открытие, посвященное 250-летию Александринки, где мне первому довелось произнести поэтические строки о своем творческом Доме и о своих коллегах, с которыми тружусь. Трепетное чувство и непривычное волнение овладели мной в те минуты, как будто я впервые вошел в уникальный храм, где нельзя врать, быть равнодушным и неискренним. Содействовало такому состоянию необыкновенное театрализованное представление, задуманное и успешно поставленное режиссером Андреем Могучим. Трудился и на телевидении, был занят в создании двух многосерийных фильмов. Это «Сонька – золотая ручка» и «Янтарный барон».
– У вас наверняка есть какая-то неосуществленная творческая мечта. Что бы хотели вы?
– У Марины Цветаевой есть прекрасная пьеса о великом Дон Жуане – Казанове. Хотелось бы сыграть роль мудрого писателя Бернарда Шоу и прозревшего от власти Короля Лира. Скажете, каков аппетит? У многих состоявшихся актеров есть жажда поднять тяжеленный драматургический пласт. Такова актерская ненасытная природа.
– А что можно ожидать от вас в движении к 80-летию?
– Не иронизируйте. Возраст есть возраст. Но я не намерен уходить в тень. Помните: «покой нам только снится». Могу сказать, что художественный руководитель нашего театра Валерий Владимирович Фокин одобрил мое предложение поставить спектакль, состоящий из монологов пьес мирового репертуара. Вы знаете, что монолог в драматическом театре самая сложная форма работы. В нем сконцентрирована наивысшая точка произведения, своеобразный Эверест. Честь спортсмену, взошедшему на всемирно установленную высоту, честь и актеру, сумевшему на высоте монолога передать мысли и чувства автора пьесы. Режиссер уже найден начинаем работать. Что получится – зритель увидит.
– Дорогой Николай Сергеевич! Я с удовольствием, как и раньше, буду на всех ваших новых работах. Заканчивая беседу, не могу не спросить о том, что вы хотели сказать вначале, но умолчали. Или я ошибаюсь?
– Да не хитрите. Вы знаете, что ко мне пришло второй раз в жизни личное счастье. Когда неожиданно и вдруг ушла из жизни Лариса Павловна, моя жена, друг и верный помощник, я чуть было не лишился ума. Это было незадолго до моего 70-летия. Не знаю, выжил бы я, не приди в театр Фокин, не будь рядом коллег моих по театру, по Санкт-Петербургской академической капелле. Три года прошло как в тумане. Только в работе был свет. И вдруг словно Тот, Кто свыше послал мне счастье: я увидел в докторе, к которой пришел по какому-то пустяку, своего спасителя. И я очень ей признателен, что она согласилась стать моей женой. Вот об этом я и хотел вам сказать в самом начале. Ее зовут Наталья Ивановна. Именно она дала мне второе дыхание, именно благодаря ей я делаю все то, о чем мы рассказывали с вами читателям.
Мне казалось, что говорить о личном счастье вслух неправильно и не следует. Но теперь вот сказал. Опубликуете мое признание – покажу Наталье Ивановне, скажу, что теперь о ней знает весь мир, и лишний раз поцелую.
– Что, с вашей точки зрения, нужно сделать, чтобы вернуть искусство в полезное для общества русло?
– Подключить к решению проблемы само общество. Разум говорит: свобода творчества не должна иметь права на вседозволенность. Так ведь? Общественные советы, наверное, смогли бы сдерживать пошлость и нелепость, беспрепятственно гуляющие во всех видах и жанрах искусства.
В такие советы, на мой взгляд, должны входить учителя, психологи, ученые, студенты, ветераны, историки. Я убежден, что телевидение может и должно обязательно нести для молодежи значительно больше света и добра.
– Николай Сергеевич, что бы вы хотели сказать читателю в дни своего юбилея?
– Каждый выбирает себе дорогу сам. Моя мама – малограмотная женщина – завещала мне идти дорогой к свету. И я старался. Человек оставляет память о себе через дела, которые он совершил. А дела должны быть добрыми. И еще. Учителям – любить детей. А детям – любить книгу. И читать, как можно больше читать. И не забывать свою «Учительскую газету». Я до сих пор с «Учительской» не расстаюсь. Перед началом учебного года с удовольствием ознакомился с сороковым номером, приятно удивился, что в стране есть такие серьезные учителя, как Юлия Марчук и Олег Петунин, занимающиеся культурой речи. Привлекает к себе постоянная колонка главного редактора Петра Положевца. В любом номере газеты она ненавязчиво, по-доброму, с долей дружеской заботы касается важных проблем каждого из нас. А всех вместе – учителей, родителей, всю страну – поздравляю с юбилеем «Учительской газеты». Она – умница – родилась на 10 лет раньше меня, для того, чтоб жить вечно во благо.
Андрей БОБЫЛЬКОВ, учитель высшей категории, театровед
Николай МАРТОН
Выбор читателей
Комментарии