На чтение: ≈ 13 мин.«Внезапно очень ясно поняла свое предназначение в оставшиеся дни, а может, годы. Я должна наполнять и одухотворять каждый час творческой любовью, дарить счастье окружающим меня людям. Ничего не нужно бояться: ни бедности, ни старости, ни страдания, ни смерти…» Я закрыла книгу Зои Маслениковой и Эжена Сент-Эва «Маленький французский оазис» с сожалением. И зачем я ее так быстро прочла?! Всего-то одна ночь с добрыми, мудрыми собеседниками… Но, как оказалось, впереди меня ожидало еще немало открытий, связанных с именем Зои Афанасьевны Маслениковой.
Поэт, скульптор, писатель Зоя Масленикова была знакома со многими известными писателями и поэтами. Она лепила портрет Бориса Пастернака, спустя годы выпустила дневник бесед с поэтом. Ей позировала сама Ахматова, а позже скульптор делала ее посмертную маску. «Я стояла над мертвой Ахматовой, всматриваясь в ее величавое, полное тихого ликованья лицо и думала: нет, в смерти не лгут, – напишет потом Зоя Масленикова. – Передо мной была Ника – богиня Победы. Так она побеждала эпоху, унижения, страдания, одиночество: силой духа… В этом ее ядро, которое я искала и оказалась неспособной увидеть при жизни».
Я долго не решалась позвонить Зое Афанасьевне. Что я скажу? А вдруг откажет?
– Завтра? Хорошо, приходите. В любое время. Я целый день дома. Выхожу теперь редко, – голос в трубке звучал молодо, бодро.
И вот я с букетом роз (вычитала в книге, что это любимые цветы моей будущей собеседницы) переступаю порог квартиры. Прохожу в большую комнату. Пианино. На нем бюст Ахматовой. Старинные часы. Рядом – Пастернак. Да именно такой, как в очерке Марины Цветаевой «Световой ливень». «Внешнее осуществление Пастернака прекрасно: что-то в лице и от араба, и от его коня: настороженность, вслушивание – и вот-вот…»
– Поставьте его сюда, на середину комнаты, – слышу я за спиной голос хозяйки. – Я сейчас подготовлю свет.
Я осторожно беру бюст, ставлю на постамент. Зоя Афанасьевна устанавливает настольные лампы с разных сторон. Включает свет.
…Много лет назад с этим бюстом в обыкновенной авоське она ехала городским транспортом на проспект Мира в квартиру переводчика и литературоведа Георгия Шенгели, у которого остановилась Анна Андреевна. Везла ей, царице слова, напоказ свое творение. Как Ахматова узнала о скульпторе? Портрет Пастернака в квартиру Маслениковой на Арбате приходили смотреть многие люди. Среди них была Мария Петровых, которая и поделилась своими впечатлениями от увиденного с Ахматовой. Было это в декабре 1962 года.
С событий Ветхого Завета
Не умолкает женский плач.
Хочу я в сад, где между веток
мелькает темно-синий плащ,
и конских глаз косая лепка,
и голос властвует глухой,
и он подходит, снявши кепку,
как пламя на ветру, живой.
Этими стихами Зои Маслениковой открывается книга «Портрет Бориса Пастернака». Но почему портрет? Оказалось, ни один уважающий себя скульптор не назовет свою работу бюстом.
– В портрете я стараюсь выразить человека не только таким, каков он сейчас, но и таким, каким он был на протяжении всей жизни, – кредо скульптора Маслениковой. «Портрет Бориса Пастернака»… Вот она, эта книга, стоит на полке в комнате рядом с другими.
Хозяйка дома замечает мой взгляд.
– Я сейчас покажу вам самую ценную книжицу. Стихи Бориса Леонидовича, напечатанные на машинке. Я девчонкой собирала их. А открыл мне Пастернака Николай Асеев. Пятнадцатилетней школьницей я играла с ним в теннис. Было это на отдыхе в Ялте. Из его уст я и услышала впервые стихи Пастернака. Стала собирать, переплела их.
– А позже произошла встреча, перевернувшая все. Мы с дочкой, – рассказывает Зоя Афанасьевна, – сняли дачу в Переделкине, и я решилась на смелый шаг. Знала, что не прощу себя, если не сделаю этой попытки.
– Должен вас огорчить, Зоя Афанасьевна, – сказал ей при первой встрече будущий нобелевский лауреат. – Меня не раз просили позировать и Кончаловский, и Фаворский, и Коненков, и другие. Но я всем отказывал. Надо быть идиотом, чтобы хотеть видеть себя изображенным: выходишь или непохожим, или если уж похожим, то обезьяной…
Что заставило поэта все-таки согласиться позировать малоизвестному скульптору? Зоя Масленикова считает, что убедили Пастернака фотографии ее работ. «Жизненно, выразительно, верю, что похоже», – заметил Леонид Борисович. Немалую роль сыграло то, что Масленикова призналась в своих поэтических пристрастиях знаменитому обитателю Переделкина.
Правда, скульптуре Зоя Масленикова нигде не училась. Какие-то азы преподал муж. Сама же Зоя Афанасьевна закончила иняз, свободно владеет тремя языками. А скульптура – всего лишь любимое увлечение. Но правильно говорят, талантливый человек талантлив во всем. Свои беседы с Пастернаком Зоя Афанасьевна записывала каждый день по памяти. Для себя.
Я держу в руках бесценный раритет. Тонкую книжицу, где на титульном листе летящим почерком выведено: «Дорогой Зое Афанасьевне Маслениковой, умной, мужественной, талантливой, на память о наших встречах и разговорах и о том, как подвигалась скульптурная работа осенью 1958 года. Б.Пастернак. Переделкино, 30 сентября 1958».
Именно в этот период поэту была присуждена Нобелевская премия «За выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы». И сразу же, буквально на следующий день, открылся неслыханный поход против Пастернака. Газеты, журналы печатали статьи, обвинявшие поэта в предательстве. На митингах рабочие и колхозники единодушно осуждали автора «Доктора Живаго». Его исключили из Союза писателей. За месяц до этих событий Леонид Борисович как-то в беседе заметил: «Наверное, этот портрет и будет моим надгробием…»
А во время работы над скульптурой произошла почти мистическая история, после которой Пастернак сказал: «Это конец, я скоро умру».
Незаконченная скульптура из пластилина растаяла на солнце и часть головы отвалилась. Правда, тот портрет удалось восстановить.
Незадолго до смерти поэт пишет пьесу «Слепая девушка». (Она так и осталась незаконченной). В прологе речь идет о портрете, стоявшем на шкафу в старом имении. Среди обитателей имения существует поверье, если голову разбить, то всему имению будет конец. Гибель таинственной скульптуры становится завязкой пьесы. В судьбе дворянского рода и судьбах крепостных происходят роковые перемены. Но мы так никогда и не узнаем, что не успел выразить в «Слепой красавице» великий художник.
…Кажется, прошло всего-то несколько часов с момента нашей встречи с Зоей Афанасьевной. Но в этой московской квартире мы вдвоем будто выпали из времени. Путешествуем по хрестоматийным датам, событиям теперь уже прошлого века.
«Я до сих пор от этих встреч в тумане, – слышу из уст собеседницы стихи, посвященные Пастернаку, – как молния ударило в меня плодоносящее существованье, и действие его на времена…»
И действие его на времена. На большом столе, за которым мы расположились, – целая гора раскрытых книг, журналов. Поэт, скульптор, писатель… И это все в одной женщине. Как щедро одарила ее природа. С какими людьми свела!
«На память о маленьком французском оазисе» – тетрадку с такой надписью вручил русской девушке Зое французский юноша Эжен Сент-Эв. Встретились они в лагере для военнопленных под Тамбовом, куда юная переводчица прибыла в декабре 1944 года из столицы на языковую практику.
«Буду ждать день и ночь, буду ждать тебя я всегда… Краски погаснут, потухнет огонь. В мой сад проберется мрак. Не отрывая глаз от двери, я буду ждать». Так писал Зое ее друг Эжен. Они ничего не могли себе позволить, кроме взглядов, редких касаний и разговоров. Но разве любовь спрашивает, где и когда войти в сердца?
Спустя полвека Зоя Масленикова решилась записать свои воспоминания о лагере. Вывела первые слова: «Посвящается светлой памяти Эжена Сент-Эва, живого или мертвого». Воспоминание были напечатаны. И однажды в квартире Маслениковой раздался звонок из Франции, из Меца. В трубке Зоя услышала дорогой незабываемый голос Эжена. А потом была переписка – сначала по почте, затем по факсу, теперь по интернету. И выяснилось, что пятьдесят два года разлуки не властны над чувствами.
– Как же я боялась встречи через столько лет! – смеется моя собеседница. – И напрасно.
Незабываемая встреча в Москве, поездка во Францию. Там в Меце, сидя в саду, созданном талантливыми руками Эжена, Зоя ощутила себя по-настоящему счастливой. Ушла из сердца первоначальная щемящая грусть из-за того, что ничего нельзя возвратить. Она приняла в свое сердце всю семью Эжена. И от этого в ее большом сердце стало только больше любви.
Так не бывает? – усомнится кто-то. Я тоже так думала. Пока не прочла книгу «Маленький французский оазис» и не открыла потом дверь квартиры, где живет Зоя Афанасьевна, или, как ласково называет ее в письмах Эжен Сент-Эв, Зоэ.
– Послушайте, какие чудные стихи прислал Эжен по интернету. Зоя Афанасьевна переводит с листа:
Тяжелый навязчивый дождь,
Затопил вчера еще
солнечный сад.
Я прошел по пустынной аллее
И сел под сосной на скамью,
Зеленую, поросшую мхом.
Сидел я, вдыхая сырость,
Ее многосложный запах…
– Правда же, чудо! – от лица моей собеседницы не отвести взгляда. Вот что делает с человеком любовь.
– Зоя Афанасьевна, прочтите что-нибудь из своих новых стихов, – тихо прошу я.
«Не торопясь, открыть глаза, проснуться, – раздается чуть глуховатый, завораживающий голос, – и сладостно всем телом потянуться, и старость пить, как старое вино, глотками медленными наслаждаясь, в свободу одиночества вживаясь, мне в это утро летнее дано. И в сотый раз уверюсь я на деле, что дух у человека беспределен, и снова удивлюсь я счастью жить».
Выбор читателей
Комментарии