Страсти по ЕГЭ. Любовь Кезина попробовала научить ректоров справедливому отношению к выпускникам школ – абитуриентам 2007 года

На очередном заседании президиума Совета ректоров Москвы и Московской области выступила руководитель департамента Любовь Кезина. Она говорила о результатах сдачи единого госэкзамена в Москве и перспективах поступления выпускников школ в вузы. Понятно, что главную учительницу Москвы заставили обратиться к ректорам с увещеванием типа «Имейте совесть, ведь речь идет о судьбе молодого поколения и о будущем страны!» чрезвычайные обстоятельства.

Когда Министерство образования и науки РФ ратовало за введение единого государственного экзамена, один из главных аргументов, выдвигаемых чиновниками, был такой – поступление в вуз станет легким и приятным делом, поскольку не нужно будет сдавать сначала школьный выпускной экзамен, а затем институтский вступительный. Как говорится, все в одном флаконе, то бишь в одном экзамене: и оценка в аттестат, и вступительные баллы для вуза. Кто спорит, конечно, неплохо сэкономить свои силы, показать знания и стать студентом, сдав всего один экзамен. Но так уж устроена наша бюрократическая система, что, предлагая очередное новшество, она не стремится улучшить положение граждан, а выстраивает очередные барьеры на их пути.

В этом году москвичи-выпускники массово сдали ЕГЭ по русскому языку. Сдали хорошо и могли рассчитывать на то, что вузы примут все эти высокие баллы к рассмотрению при зачислении. Но не успели выпускники школ налюбоваться своими замечательными оценками, как выяснилось, что вузы от эйфории далеки и собираются учитывать эти оценки весьма экзотическим образом.

Дело в том, что высшая школа привыкла устанавливать свои правила приема, а также менять эти правила несколько раз на дню. Меняется набор дисциплин, но самое главное – меняется весовое содержание тех оценок, которые абитуриенты предъявляют, сдавая вместе с документами сертификат о ЕГЭ. Так было и в этом раз, и об этом весьма подробно рассказала Любовь Петровна:

«Мы с вами, уважаемые коллеги-ректоры, вместе решили осенью, что наши ребята сдают ЕГЭ по русскому языку обязательно, а по всем десяти остальным предметам добровольно выбирают форму сдачи: традиционную, ЕГЭ и так далее. Все, что мы решили, состоялось, у нас сдавали ЕГЭ по русскому языку 83 645 выпускников одиннадцатых классов. По признанию руководителя Рособрнадзора Виктора Болотова, Москва сдала экзамен по русскому языку успешнее, чем другие регионы. Во-первых, у нас 150 человек получили 100 баллов, пятерки получили 17,5%, четверки – 41%, тройки – 35,5% и двойки – 6%. Сдавали ребята ЕГЭ вместе с выпускниками профессиональных колледжей.

Теперь по итогам проведения ЕГЭ по русскому языку поданы 1080 апелляций, или 1,4% от общего количества сдававших. Какие основные причины апелляций? Недостатки системы шкалирования при переводе из тестового балла в итоговый. Ребята, сдав экзамен, получали тестовые баллы в размере 60 баллов. Потом эти 60 баллов переводились в 100-балльную систему. Это вызвало у родителей и у наших учеников и недоумение, и растерянность, и тревогу. Поэтому к нам в Департамент образования пришло огромное количество выпускников, причем пришли хорошие ребята, которые получили хорошие результаты. Вопрос был один: «Как же так, почему проводится это двойное шкалирование, перевод первичных баллов в итоговый, ведь затем мы столкнемся с тем, что вузы установят свою шкалу баллов?». И это в самом деле происходит: баллы, полученные ребятами при сдаче ЕГЭ по русскому языку, подвергаются вузами пересчету.

Надо сказать, что в разговоре с ребятами я поняла: они очень хорошо подготовлены, они из интернета скачали все таблицы, сидели с этими цифрами и показывали, к чему приведет это тройное шкалирование. Выпускник школы с изучением китайского языка, который готовился к поступлению в военный институт, чтобы стать военным переводчиком с китайского языка, хорошо сдал экзамен по языку, но теперь по результатам перевода оценок из одной шкалы в другую он «выпадает» из числа будущих студентов. Более того, у него даже не примут документы, потому что сдать вступительный экзамен по русскому языку он не сможет, так как уже сдал ЕГЭ, а при пересчете у него выходит двойка.

Вышло распоряжение за подписью Виктора Болотова о том, чтобы установить шкалу перевода баллов при проведении ЕГЭ в отметки таким образом: 0-29 баллов – 2, 30 – 48 – 3, 49 – 65 – 4, 66 и более – отметка 5. Это установлено по всей России. Все вроде нормально, но что получается на самом деле и что встревожило ребят?

Берем вывешенные вузами на сайтах результаты шкалирования баллов, полученных поступающими при сдаче единого государственного экзамена по русскому языку, например, в МГИМО. Не забудем, что 66 баллов – пятерка, но по системе пересчета МГИМО 70 баллов получают 17 баллов и оценку 3. Пятерка превращается сразу в тройку. Российский университет нефти и газа имени Губкина устанавливает проходные 16 баллов в том случае, если ребенок получил на ЕГЭ 97 – 100 баллов. А если 66, то абитуриент получает при пересчете вуза только 10 баллов, или крепкую тройку. То есть пятерка усилиями вуза превращается в тройку. Аналогичная ситуация и в Высшей школе экономики: результаты испытания по математике устанавливаются по 12-балльной шкале для факультета экономики, по 20-балльной шкале – для отделения прикладной математики, по 10-балльной шкале – для факультета менеджмента, результаты испытания по истории – по 10-балльной шкале. То есть даже внутри самого вуза устанавливаются абсолютно разные оценки.

Смотрим следующий вуз: Финансовая академия при Правительстве РФ. 12 баллов – проходные для этого вуза, они равносильны 96-100 баллам при сдаче ЕГЭ, а все, что ниже – 10 баллов академических и уже тройка. То есть и тут пятерка превращается в тройку.

Теперь становится понятным, почему ребята пришли в Департамент образования расстроенные и обеспокоенные с вопросом: «А что нам делать?».

Мы очень долго объясняли им про систему ЕГЭ, хотя сами не до конца уверены, что это единый государственный экзамен, если есть три шкалы пересчета баллов, и все разные. Наверное, единый государственный экзамен – такой экзамен, при котором становится единым результат, причем для всей России и для всех вузов.

Ребят мы успокоили тем, что после компьютерной проверки и после проверки экспертов отдали на проверку в третий раз части «С». Если будет хоть малейшая возможность повысить балл, то мы поднимем общее количество баллов.

Должна сказать, что наши ребята сегодня находятся в сложнейшей психологической ситуации».

Кезина обратилась к ректорам с просьбой опуститься на грешную землю, вспомнить, как они сами поступали в вузы. Надо помнить о том, сказала она, что в конце концов даже московские ребята, которые придут в вузы с четверками, а вузы превратят эти четверки в двойки и тройки, они все равно будут сильнее, чем ребята из отдаленных регионов России, где традиционно больше медалистов и больше пятерок по ЕГЭ.

Понятно, что никакого решения на заседании президиума Совета ректоров его участники принимать не стали бы. Но важна была реакция ректоров на сказанное, так как они и в самом деле могли задуматься над происходящим. Реакция была, мягко говоря, специфической.

Сначала президент Станкина Соломенцев попытался увести разговор в сторону: от проблемы с пересчетом баллов ЕГЭ в плоскость подготовки национального продукта. Причем делал это Юрий Михайлович очень настойчиво раз за разом, вызывая иронические усмешки коллег.

Ректор Плехановки Виталий Видяпин задал Кезиной два вопроса: «Какой критерий главный – федеральный или вузовский?» (тут она сказала, что у каждого вуза не должно быть своих критериев, тем более внутри самого вуза не должно быть разных критериев) и «Почему каждый вуз делает свой критерий?» (каждый вуз, ответила Кезина, борется за своих абитуриентов). Тут разговор уже мог перейти в плоскость, нежелательную для ректоров, и в разговор вступил председатель Совета ректоров, ректор МГТУ имени Баумана Игорь Федоров. «На самом деле, Любовь Петровна, – сказал он, – каждый вуз не заинтересован в том, чтобы создавать какие-то перекосы, мы ведь при этом не достигаем главной цели – отбора хорошо подготовленных абитуриентов». Кезина тут же парировала: «Но если вместо пятерки ставится тройка, разве это не перекос?». Загнанный в угол Игорь Борисович высказал недоумение: «Почему же вуз действует в данном случае в ущерб себе – берет худшего, хотя мог бы взять лучшего?».

Ответ последовал из глубины зала: ректор, который не представился, объяснил, что «результатам ЕГЭ вузы не доверяют, мало ли кто выставлял эти самые пятерки». На самом деле причина странного поведения ректоров и в этом тоже – по сути, они против ЕГЭ, и только нажим вышестоящих чиновников заставляет их согласиться и учитывать результаты сдачи единого госэкзамена, но отыгрываются они, разумеется, не на чиновниках, а на абитуриентах, чьи интересы и права защищала Кезина. Например, когда уже было ясно, что будет обязательный ЕГЭ по русскому языку, медицинские и прочие престижные вузы продолжали на подготовительных курсах тренировать будущих абитуриентов в написании вступительных сочинений, потом, «забыв» об этом, объявили, что будут принимать по результатам сдачи ЕГЭ, но при своем шкалировании.

Игорь Федоров снова возвратился к теме деятельности коллег-ректоров: «Но ведь у вуза нет своих абитуриентов, у него одна цель – набрать лучших, используя объективные критерии. И если где-то справедливая система нарушается, то, видимо, есть какие-то причины, но таких вузов немного». Кезина снова парировала и слова Федорова, и слова не известного ей ректора: «Работы ребят оценивали независимая экспертная комиссия и компьютер, доступа к этим работам кого-то еще не было».

Ректоры пытались убедить Любовь Петровну, что все будет хорошо, но убедить не смогли. К тому же выяснилось, что на самом деле каждый вуз – государство в государстве и может принять то решение, которое считает нужным. Даже такой представительный общественный орган, как президиум Совета ректоров, не в состоянии не только повлиять на это, но даже призвать вузы к порядку. Как говорится, куда бедному абитуриенту деваться?!

Единственное, в чем согласились ректоры с Кезиной, что по России должна быть единая система оценки результатов ЕГЭ. Да, наверное, нужно приводить баллы в единую систему координат, но по единым правилам. При этом в принятом решении ректоры разделили обеспокоенность руководителя Департамента образования.

На самом деле никто не сказал о том, что проходной балл должен устанавливаться вузом только после того, как получены все заявления и сертификаты абитуриентов. Так делают за рубежом, который мы сегодня копируем во всем. Но почему-то в данном случае копировать не хотим.

Мнение по поводу

Алла ГРЯЗНОВА (Финансовая академия

при Правительстве РФ):

– Собака здесь зарыта в том, что мы говорим о 100-балльной системе, и вузам предложено идти по этой системе, оценивать и другие предметы по этой системе. Мы делаем свои переводы оценок, исходя из 100-балльной системы, а по русскому языку введена 60-балльная система, вот где корень зла. Если бы Рособрнадзор установил одинаковые системы по всем предметам, в том числе и по русскому языку, то такой глупости, как сейчас, просто не было бы. В этом вся загвоздка. Нельзя применять разные системы (я не говорю сейчас о шкалах перевода) – ты хоть лопни, хоть будь гением, но больше шестидесяти баллов тебе не поставят. Любые переводы в этой системе обязательно приведут к негативным результатам. Поэтому нам нужно сделать все, чтобы таких ситуаций не возникало.

Виталий ВИДЯПИН (Академия имени Плеханова):

– Я задавал Любови Петровне Кезиной свои вопросы потому, что мы действительно стараемся отобрать лучших и у нас есть недоверие к этому ЕГЭ. По ЕГЭ идет эксперимент, но мы и сами проводим эксперименты. В прошлом году к нам поступали 1200 золотых медалистов на 1000 мест. Мы ввели как проходной показатель 100 баллов по математике. Вот тут на нас насел один папаша (правда, конфликт был связан с другим вопросом), в результате все разрешилось благополучно. Но возник вопрос: на каких основаниях вуз теперь может устанавливать проходной балл 95 вместо тех 75 баллов по математике, которые как пятерка установлены Рособрнадзором? Мы что, теперь главнее Рособрнадзора?! Просто родители еще не сообразили, какие у них есть права. Мы можем дискутировать, что правильно и что неправильно, в своей ректорской среде, но когда медалист придет и предъявит претензии через суд, отвечать будет ректор. У нас всегда было 95 баллов как проходные, но в этом году мы отказались от таких баллов. Здесь мы должны подходить к решению проблемы все вместе. И еще: как бы мы ни хаяли медалистов, как бы ни ставили под сомнение «пробу» золотой медали, нужно все-таки признавать: в течение нескольких лет они сидели и упорно работали. Мы провели еще один эксперимент: разрешили тем, кто уже сдал ЕГЭ, сдать экзамены еще раз, если они думают, что получат в этом случае оценку выше. Но при этом в результате они могли выбрать самый для себя высокий балл. Оказалось, что только 10% имели баллы выше, чем получили в результате сдачи ЕГЭ. Это естественный процесс, надо просто здраво смотреть правде в глаза и признавать: высшей школе придется брать на себя ответственность и, если нужно, дотягивать ребят до того уровня, какой ей требуется. А пока все выпускники школ должны быть в равных условиях, независимо от того, в какой вуз они поступают.