На чтение: ≈ 19 мин.Хотя лучшие школы России в рамках национального проекта «Образование» определены, вечный спор, какую школу следует считать лучшей, какой результат заслуживает безусловной поддержки, а также каким образом такие результаты можно замерять и сравнивать, продолжается. Среди многих соображений, которые сейчас высказываются, несколько необычно прозвучало мнение, выработанное Ассоциацией демократических школ. «…Как ни странно, почти никто не обращает внимания на то, что о работе школы никак невозможно судить только по представленным бумагам, как бы хорошо они ни были написаны. Отзывы же различных организаций (советов ветеранов, ассоциаций выпускников, родителей, научной общественности и других) также не могут глубоко и содержательно оценить работу школы… Мы предлагаем взамен этой оценки по бумагам провести открытую экспертизу деятельности школ-претенденток на основе реального знакомства с ее образовательным процессом, его достижениями и трудностями… Экспертами могут стать все желающие – педагоги других школ, родители, выпускники, учащиеся, представители органов управления образованием», – пишут в своем обращении к коллегам и общественности члены ассоциации.
Первой предложила свою работу для столь широкого общественного исследования московская школа №734, больше известная как Школа самоопределения, или просто – школа Александра Наумовича Тубельского. Именно здесь больше десяти лет назад возникла идея общественной экспертизы и была разработана ее технология. Педагоги и воспитанники 734-й уже принимали участие в процедурах такого рода, проведенных членами ассоциации в школах Мурманской, Ивановской, Томской, Тульской, Астраханской, Ростовской областей, Краснодарского края и у себя в Москве. Признавая некоторое несовершенство и недостаток опыта, участники этого процесса считают его все-таки примером наиболее честного и открытого анализа реальной педагогической деятельности.
Для последней, особенно широко открытой, экспертизы школа Тубельского пригласила на роль модератора (ведущего) специалиста из Санкт-Петербурга, кандидата психологических наук Сергея Братченко, который давно занимается проблемами гуманитарной экспертизы в области образования. Он автор книги на эту тему, а кроме того – человек, принадлежащий к небольшому пока кругу профессионалов, умеющих не только спроектировать теоретически, но и практически провести столь сложное, многоходовое действо в условиях школы. С его помощью я и пытаюсь понять, что же это такое – гуманитарная экспертиза.
Вопрос первый – что значит гуманитарная? Потому что не техническая, без специальных приборов и точных показаний? Или потому, что школу тестируют и измеряют на человечность, что само по себе загадочно? К моменту нашего разговора Сергей Леонидович только что вернулся из Москвы. В нем еще стучит метроном рабочих встреч, дискуссий, инструктажей, когда он должен был дирижировать деятельностью шести экспертных групп общей численностью более 100 человек, причем в условиях продолжающейся напряженной работы 620 ее граждан.
Отвечать на вопросы, подобные моим, там приходилось по многу раз, и ответы уже превратились в отточенные формулировки. Например: гуманитарная экспертиза отличается от других видов тем, что ребенок рассматривается не только как ученик, а как целостный человек, развивающаяся личность – в человеческом измерении. Гуманитарная она еще и потому, что здесь отсутствуют раз и навсегда установленные критерии, количественные результаты, однозначные показатели. Это многоплановое исследование, попытка дать ответы на сложные, неочевидные вопросы. Вопрос о критериях, по словам Братченко, решается каждый раз в зависимости от целей анализа только здесь и сейчас. Решение зависит и от того, какие люди собрались, что они хотят увидеть, что хочет и может показать школа.
Сергей Леонидович подчеркивает, что в Школе самоопределения разработана не просто гуманитарная, но открытая общественно-государственная экспертиза. Участвовать в ней приглашались все желающие: педагоги, родители, ученики, директора школ. На сайте школы в интернете было объявлено об этом заранее. Причем каждый мог стать не просто гостем, но экспертом. А общественно-государственная – потому что приглашались и представители общественных организаций, и государственные чиновники, поскольку одной из задач была заявлена проверка такого способа оценки работы школы для выдвижения ее на Премию Президента. Крылатой фразой в дни работы экспертных групп стало сравнение: вы же не будете судить о театре по программке или буклету – прежде всего надо посмотреть его спектакли! Действительно, школа, как известно, не просто учреждение. Это живой организм, для которого очень важны такие вещи, как атмосфера, стиль отношений, степень доверия взрослых и детей, старших и младших учеников. Все это формальными показателями не учитывается.
Насколько вообще существенны для такого учреждения показатели, которые пока считаются основными, – большой вопрос. Потому и не соглашается Сергей Леонидович называть предлагаемую процедуру проверкой или тестированием, или тем более экзаменом. Даже более спокойное слово «экспертиза» нуждается, по его мнению, в пояснениях. Процитирую одно из них:
«Со школьных времен большинство из нас испытывает не самые положительные чувства к оценке, проверкам и вообще любым формам контроля. Эта нелюбовь вполне объяснима – проверочные действия, как правило, порождают легкий (если повезет) стресс и воспринимаются обычно как досадная помеха нормальной работе. В то же время вполне очевидно: чтобы работа была нормальной не только в смысле «спокойной», но и в смысле «качественной» – для этого совершенно необходимы всесторонний анализ и постоянный контроль за ее ходом и результатами. Ценность такой обратной связи настолько велика и очевидна, что только глубинным «комплексом оценки» можно объяснить явно недостаточное внимание к этой проблеме даже там, где, казалось бы, без ее решения шагу ступить не удается, – например, в сфере инновационных образовательных проектов. Впрочем, с некоторыми оговорками любое образовательное учреждение можно рассмотреть как реализацию некоего образовательного проекта. И срабатывает этот «комплекс» прежде всего потому, что глубокое изучение того или иного педагогического явления подменяется упрощенной проверкой и формальным (но вызывающим такую неформальную тревогу у проверяемых!) «выставлением отметки» за некоторые видимые его эффекты.
Чтобы избежать такого упрощения, нужно выполнить как минимум, два условия. Первое: изучение образовательного проекта никак не может быть сведено только к его оценке; более того, оценочная функция не только не единственная, но и далеко не главная, она является одной из многих в комплексной системе функций. Таким образом, это должна быть не просто проверка, а многосторонняя экспертиза.
И второе: полноценная экспертиза не может ограничиваться анализом конечных результатов по специфическим для данного проекта показателям, необходимо учитывать более общие – общегуманитарные требования».
Мы действительно боимся проверок, грубых, неточных оценок своего труда со стороны. Но сами-то для себя все равно должны его как-то оценивать, отслеживать результаты, ставить новые цели. Если нам не угрожают «оргвыводы», то помощь профессионалов и коллег в этом процессе просто бесценна! В ситуации, которую создают участники открытой гуманитарной экспертизы, обязательны доброжелательность, общая заинтересованность в том, чтобы совместный анализ помогал педагогам, вдохновлял, а не травмировал и обижал их. Дружелюбие, опора на достижения, максимальное внимание друг к другу обязательны.
Однако от проведения специального исследования никуда не деться – эксперты тщательно формулируют цели экспертизы, разрабатывают ее вопросы и критерии. Как уже говорилось, каждый раз они разные. Приведем в пример только последние, сложившиеся в Школе самоопределения. За исходные данные принимаются ценности и цели, заявленные школой:
– создание наиболее благоприятных условий для развития индивидуальности ученика;
– обретение учеником в процессе образования субъектной позиции, то есть становление его как субъекта своего собственного образования;
– обретение опыта демократического поведения и демократических способов решения возникающих в его жизни проблем;
– создание условий для обретения учеником необходимых в его дальнейшей жизни и деятельности универсальных умений (компетенций) и способов деятельности как основного содержания образования.
Стало быть, эксперты (шесть групп, в которые входили от 10 до 25 человек, в том числе дети – свои и приезжие) должны отслеживать те условия, которые созданы (или не созданы) для успешного осуществления поставленных школой задач. Такие условия и стали критериями, определившими программу исследования этой школы в этот раз. После обсуждения и выстраивания рейтинга было выделено четыре критерия:
наличие широкого спектра возможностей выбора учеником форм и способов деятельности в рамках реализуемого в школе образовательного процесса (как в учебной, так и во внеучебной сфере деятельности);
наличие условий для обретения учеником субъектной позиции в рамках самой разнообразной учебной и внеучебной деятельности;
демократический характер уклада школьной жизни;
наличие в учебном процессе условий для обретения и наращивания учеником универсальных умений и способов деятельности (как основного компонента содержания образования в школе и результата образования ее выпускников).
И тут начинается самое интересное, но и самое трудное. Определив критерии, эксперты должны решить, какие показатели – они еще называются индикаторами – следует принимать во внимание. По каким признакам можно судить, скажем, о степени демократичности или той же субъектности ребенка, которая людям посторонним представляется чаще всего «вещью в себе»? Или как отследить, насколько сознательно и самостоятельно выбирает человек в этой школе те занятия, которые определяют затем его индивидуальный образовательный маршрут? Нет ли тут стремления выбрать путь полегче – лишь бы не учиться? И как можно определить степень доверия младших старшим?
Для более глубокого исследования по каждому пункту программы формулируются проблемы и вопросы, на которые следует обратить внимание. Скажем, к разделу о демократичности:
– появляются ли ограничения, если главой совета школы является директор;
– не сдирижированы ли процессы демократического управления;
– оправдана ли передача административных и педагогических функций детско-взрослому органу самоуправления;
– где грань между личной свободой и нарушением личного пространства другого человека.
К разделу о субъектности ребенка: как грамотно организовать учебный день? В качестве индикаторов могут рассматриваться в этом разделе проектная деятельность, выбор предметов, рефлексия деятельности, инициативность, сознательность, уверенное поведение детей. Проблемы и вопросы при анализе раздела «наличие выбора, альтернатив» такие: включает ли наличие выбора возможность ничего не выбирать? Нет ли опасности пойти путем упрощения образовательной траектории? Приходится ли чем-то жертвовать? Как сочетается система индивидуальных планов с ЕГЭ? Создает ли наличие выбора риск потерять целостность образования?
Сергей Леонидович считает, что само обсуждение этих вопросов в рабочих группах и есть один из важнейших моментов экспертизы. Именно тут каждому приходится мобилизовать весь свой профессиональный и человеческий опыт, вспомнить собственную школу, а то и семью. Что о чем может свидетельствовать? Чему на самом деле учится человек? Экспертиза, по мнению ее авторов, – это прежде всего пусковой механизм для новых идей, планов, замыслов, нового понимания обычных ситуаций. Ведь участвуют в ней люди очень разные. К Тубельскому, например, приехали гости из 12 территорий. Одно из условий – приезжать командами, обязательно брать с собой ребят. Так что дискуссии непременно приводят к выводам, касающимся не только школы, открытой для экспертизы, но и своей. Это развивающий эффект для всех участников. Никакие министерские проверки такого результата дать не могут.
Определив возможные индикаторы, каждый сам для себя выбирает методы исследования. Это может быть включенное наблюдение, интервью, фокус-группа, анкетирование, анализ документов или что-то еще. Кроме названных вполне научных процедур, часто используются и свои, «народные». Опытные люди говорят, что им достаточно пройти по коридорам во время уроков и во время перемен, почитать объявления, прислушаться к разговорам в гардеробе и столовой, чтобы составить безошибочное мнение и о степени демократии, и об уважении к личности. А если задержаться в туалете, можно узнать многое и об отношениях старших и младших. Однако наблюдения такого рода хороши в будни. В дни экспертизы, когда вся школа мобилизована на показ и демонстрацию, находить объективные индикаторы труднее. К сожалению, и смех, и слезы, и крик, и тишина, как и показатели заболеваемости или переходов в другие учебные заведения, – все неоднозначно. Причины в каждом случае индивидуальны и могут свидетельствовать о явлениях прямо противоположных.
Если школа действительно заинтересована в том, чтобы процессы, которые она считает самыми важными, были проанализированы глубоко и объективно, нужно максимально открыть для экспертов эти стороны жизни коллектива. На основании полученных данных и экспертных суждений начинается проектирование дальнейших шагов развития школы – этап самый интересный, важный, вдохновляющий.
Понятно, что в другой школе программа экспертизы неизбежно будет другой, а значит, и проблемы, и вопросы – тоже. Если добавить к этому, что исследование может и не быть столь масштабным, цели его совсем не обязательно связывать с общенациональными проектами, получается, что полезно оно для любого учебного заведения. Полезен даже сам вопрос: готовы ли вы открыть свою школу для такого исследования? Если нет, важно разобраться, почему. Из опасения, что вас неправильно поймут? Или есть другие причины? Даже самое простое рассуждение на эту тему – не показное, только для себя! – очень полезно.
Выбор читателей
Комментарии