Союз активистов, созданный учениками

Вася: Ничего. В первый раз, может быть, у него с мимикой и возникнут проблемы, зато потом такие случаи он будет воспринимать как нормальную школьную жизнь. Идем дальше. Пункт два. «Размещать на территории школы информацию в отведенных для этого местах (на стенде школьного совета) и в школьных средствах информации, получать время для выступления своих представителей на классных часах и родительских собраниях».

Федя: Здесь все ясно. Написал объявление – повесил. Так?

Вася: Так. И при этом администрация школы не может это объявление сорвать.

Федя: А если ей это объявление не понравится?

Вася: И что из этого? А если, скажем, мне приказ директора не понравится? Я что, срывать его буду? Так и с нашим объявлением – нравится, не нравится, а висеть будет. Читаем пункт три. «Направлять в администрацию школы письменные запросы, предложения и получать на них официальные ответы».

Федя: Запросы? Родное слово! Мариванна нам каждый день говорит: «Ну и запросы у вас!» Теперь мы ей наши запросы будем в письменном виде…э-э…давать.

Вася: Это, Федечка, э-э…не те запросы. Профессор, объясните лучше вы!

Профессор: В данном случае, коллега, речь идет о том, что вы можете запросить у администрации школы необходимую для вас информацию. Например, вас интересует, на каком основании ученики вашей школы сдают деньги на охрану. Вы направляете в администрацию школы запрос, в котором просите это разъяснить. Администрация пишет вам ответ – на основании приказа директора школы, номер такой-то от такого-то числа. У вас появляется информация, с которой вы можете дальше работать.

Федя: Ага, пойдем к юристу и докажем, что этот приказ – незаконный. И повесим эту информацию на стенд школьного совета!

Вася: Ха-ха-ха! Первое место в юморине! Неужели обязательно действовать так твердолобо?! Ведь в нашем положении есть пункт четвертый, который дает нам право «знакомиться с нормативными документами школы и их проектами и вносить к ним свои предложения». Ученический совет просто вносит в администрацию предложение изменить этот приказ.

Федя: Теперь понял. Кстати! Ведь пункт три говорит, что на предложения ученического совета администрация должна дать официальный ответ!

Вася: Соображаешь, брат Федор! Сам видишь: расклеивать листовки и устраивать митинги просто незачем. Причем обрати внимание, у нас есть право знакомиться не только с принятыми документами, но и с их проектами.

Федя: Значит, это будет выглядеть так. Приходит ученический совет к Сидору Петровичу и говорит: «Господин директор, вы тут приказик пишете о введении школьной формы… Будьте так любезны, покажите нам проект. Мы его исправим и вам вернем!»

Профессор: Если без шуток, то думаю, что это очень важный пункт положения. Конечно же, не все нормативные документы школы будут интересовать ученический совет. Но те из них, которые касаются важных вопросов школьной жизни, обязательно должны приниматься с участием ученического самоуправления. Недавно я был свидетелем занятного случая. Одна из школ захотела стать лицеем. Чтобы решить, можно ли дать ей это высокое звание, туда отправилась специальная комиссия. Люди из комиссии посетили уроки, полистали бумажки и вдруг, ни с того ни с сего, захотели встретиться с школьным правительством. Приходят активисты, а комиссия их и спрашивает: «Вы хотите, чтобы ваша школа лицеем стала?» Те отвечают: «Еще бы! Мы ж самая престижная школа в нашем районе!». Члены комиссии обрадовались и следующий вопрос задают: «А как вы относитесь к тому, что в лицее ваша учебная нагрузка будет больше?» Активисты открыли рты, переглянулись… Повисла пауза. И тут одного юношу, что называется, прорвало: «Чего? Еще больше уроков? Да мы и так в две смены учимся, а задают нам столько, что времени вообще не хватает! Не-е, лично я – против!» Вот и выяснилось, что вопрос о статусе лицея в этой школе с учениками всерьез-то и не обсуждали. Так сказать, не сочли нужным.

Вася: Для того наше положение и принято, чтобы ученический совет везде мог совать свой нос. Если бы это происходило в нашей школе, то мы бы пришли к директору и попросили дать нам всю информацию: зачем нашей школе нужно становиться лицеем и как это на нас отразится. Кстати, пятый пункт положения дает нам такое право: «получить от администрации школы информацию по вопросам жизни школы». А согласно шестому пункту мы можем «представлять интересы учеников в администрации школы, на педагогических советах, собраниях, посвященных решению вопросов жизни школы».

Федя: Это понятно! Значит, прихожу на педсовет. Мариванна, конечно, сразу скажет: «Феденька, ты что пришел? Здесь сейчас педсовет будет. Иди домой, уроки учи». А я ей и отвечу: «Марья Ивановна! Теперь я на каждый педсовет с вами ходить буду! Есть такая профессия – учеников защищать!» Во как!

Профессор: Боюсь, коллега, что после этого ваши учителя превратятся в революционеров-подпольщиков, которых ты сегодня вспоминал.

Федя: Это почему же?

Профессор: По очень простой причине. У них есть свои внутренние вопросы, которые нельзя обсуждать при учениках. И если вы не дадите им делать это на педсоветах, они начнут собираться втайне от вас. Практически на подпольные сходки!

Вася: Вообще-то в этом пункте говорится совсем о другом! Дело не в том, чтобы быть на педсовете в роли «всеслышащего уха». Этот пункт дает нам право представлять интересы учеников при решении школьных вопросов. Скажем, идет педсовет. Решается поставить зимние каникулы с 20 декабря или с 1 января. И для того, чтобы послушать мнение учеников, приглашают Машу Отличникову. Естественно, в этом случае мы говорим: «Уважаемые педагоги! Мнение учеников в нашей школе представляет не девочка Маша из 10 «Г», а ученический совет. Давайте скажем Маше спасибо за потрясающую улыбку, а мы готовы вместе с вами участвовать в обсуждении сроков каникул». Между прочим, следующий, седьмой пункт положения дает нам право «проводить встречи с директором школы и другими представителями администрации не реже одного раза в месяц».

Федя: Этот пункт, наверное, специально для неуловимых директоров придумали!

Профессор: На самом деле из этого пункта может вырасти хорошая школьная традиция. Скажем, каждую первую среду месяца в 16 часов ученический совет проводит с директором школы «встречу без галстуков». И в неформальной обстановке, никуда не торопясь, за чашечкой чая обсуждают все накопившиеся проблемы.

Федя: А что? Хорошее дело! Сидор Петрович – ведь тоже человек! От чашечки чая с плюшкой он точно не откажется!

Профессор: Давайте-ка и мы с вами напоследок не откажемся от чашечки чая. Плюшки, кстати, я захватил.

Вася: Профессор, а как же положение? Там целых 27 пунктов про права ученического совета, а мы с вами разобрали только семь!

Профессор: Вот и прекрасно, коллега! Продолжим эту тему в следующий раз!

Домашнее задание:

1. Какие полномочия есть у ученического совета твоей школы? Позволяют ли они ученикам участвовать в решении вопросов школьной жизни?

2. Спроси у своих школьных знакомых, нужны ли ученическому самоуправлению права, о которых говорили Вася, Федя и профессор? Напиши нам свое и их мнение.

Берем власть-2

На очередной встрече профессор Дорога продолжил обсуждать вместе с Васей Активистовым и Федей Пессимистовым вопрос о правах и полномочиях ученического самоуправления.

Профессор: В прошлый раз мы остановились…

Федя: На чае с плюшками!

Вася: А положение об ученическом совете так и не дочитали!

Профессор: Зато сегодня мы будем делать это с еще большим интересом. Приступай, Василий!

Вася: Есть приступать, профессор! На очереди – пункт восьмой. Он дает ученическому совету право «проводить среди учащихся опросы и референдумы».

Федя: А в чем разница: опрос или референдум?

Профессор: Опрос – это форма изучения общественного мнения. Например, чтобы узнать, как жители города относятся к переименованию улиц, опрашивают не всех подряд, а только тысячу человек. Этого вполне достаточно, чтобы судить о позиции горожан. Но когда мэрия принимает решение переименовать улицу или оставить старое название, она может на этот опрос не обратить ни малейшего внимания. Ведь результаты опросов не имеют обязательной силы. А вот референдум – это всеобщее голосование по самым важным вопросам. Здесь уже не опрашивают некоторое количество людей – каждый житель города имеет право проголосовать. Результаты референдумов имеют обязательную силу. Если люди проголосовали за то, чтобы переименовать проспект Ленина в авеню Ивана Сусанина, то властям останется только поменять таблички.

Федя: А если все это заработает в школе? Наверное, вот как это будет выглядеть. Ученический совет проводит референдум: покрасить стены школьных коридоров в желтый или зеленый цвет. Большинство голосует за зеленый, и тогда директор посылает завхоза за зеленой краской. Верно?

Профессор: Не совсем, коллега. Ведь сейчас в твоей школе нет такого правила, что решения референдума учеников обязательны для администрации школы. Если бы это было написано в школьном уставе или в отдельном положении «О школьном референдуме» – тогда другое дело! А пока до этого еще далеко, мнение школьников будет законом только для ученического совета. Если школьное правительство не пришло к единой позиции по какому-то вопросу, оно вполне может отдать право принять решение самим ученикам.

Вася: Читаю дальше. Пункт девять. Имеем право «выступать с инициативой проведения дисциплинарного расследования по отношению к работникам школы, участвовать в проведении дисциплинарного расследования в отношении педагогов по фактам нарушения прав учащихся».

Федя: Так это же из закона, о котором мы говорили! Забыл, как называется…

Профессор: Закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации».

Вася: Совершенно верно, это переписано из закона. Но именно этот пункт положения вызвал самые большие возражения наших учителей. Они говорили: «Как это так?! Дети, которых мы учим, будут что-то там про нас расследовать?»

Профессор: К сожалению, это не единичный случай такой реакции. Мой коллега, тоже профессор, однажды выступал на всероссийском совещании директоров школ. Рассказывал им об этой норме закона и интересовался, как она выполняется. Оказалось, что директора ничего не слышали об этом законе и очень возмутились, узнав, какие нормы в нем прописаны. Их мнение было таким: «Надо срочно написать президенту о том, чтобы этот закон отменили». Об этом случае даже была статья в «Учительской газете».

Федя: Но ведь закон-то все равно действует!

Профессор: Безусловно, коллега! Поэтому даже если учителя добьются того, чтобы из положения о вашем ученическом совете этот пункт был вычеркнут, право выступать с инициативой проведения дисциплинарного расследования у вас все равно останется – его вам дает закон.

Вася: Нам учитель истории рассказывал, как в прежние годы режиссеры кинофильмов умели обходить цензуру. Тогда каждый фильм просматривала специальная комиссия, которая следила, чтобы там не было никаких намеков против партии и правительства. Если комиссии в фильме какой-нибудь эпизод не нравился, то его просто «вырезали». Так вот, режиссеры специально вставляли в свои фильмы пару-тройку лишних острых моментов. Именно для того, чтобы цензура их вырезала. Зато все остальное, более важное для режиссера, оставалось. Понимаете?

Федя: Значит, этот пункт выступает в роли этакого «рояля в кустах»? Весь запал критики выплескивается именно на него, а на все остальное его уже не остается?

Вася: Так и получается. Хотя, когда это положение писали, то совсем этого не планировали! Так что давайте пойдем дальше. Пункт десять: «Направлять своих представителей для работы в коллегиальных органах управления школой».

Федя: Например, в совет школы, да?

Вася: Скажем, в совете школы должно быть пять учителей, пять учеников и пять родителей. Так вот, кто будет этими пятерыми учениками, решает ученический совет. Здесь все ясно. А вот пункт одиннадцатый – посложнее. Он дает право «организовывать работу общественных приемных школьного совета, сбор предложений учащихся, проводить открытые слушания, ставить вопрос о решении поднятых школьниками проблем перед администрацией школы, другими органами и организациями».

Федя: Интересно-интересно! Что там про открытые слушания? Это, стало быть, то, что раньше слушали закрыто, где-нибудь в курилке, теперь можно будет слушать открыто! Так?

Вася: Ага! Например, конкурс анекдотов про Вовочку устроим. В кабинете директора. И дверь пошире откроем… Профессор, боюсь, опять вам объяснять придется.

Профессор: Видишь ли, Федя, открытые слушания – это форма привлечения людей к обсуждению какой-либо проблемы. Представим: парламент страны решает, нужно ли школе переходить на двенадцатилетку. И для того, чтобы лучше в этой проблеме разобраться, депутаты приглашают ученых, педагогов, лидеров общественных организаций. А может, и самих школьников. Все они смогут в стенах парламента высказать свое мнение по этому вопросу. Это и называется открытыми слушаниями.

Вася: Профессор, я думаю, что в результате депутаты будут лучше разбираться в этой проблеме. Наверное, для этого такие слушания и придуманы?

Профессор: Совершенно верно, коллега!

Федя: Значит, школьный парламент проводит общественные слушания, чтобы лучше в чем-то разобраться?

Вася: И после этого принять правильное решение. Ведь так в школе бывает довольно часто: все видят проблему, но никто не знает, как ее решить. Например, ученики ставят проблему школьного питания. Кому же не хочется, чтобы школьные завтраки были вкуснее! А работники столовой в ответ говорят: «На оплату вашего завтрака нам выделяют три рубля. И чем же, скажите на милость, на эти деньги можно накормить? Скажите спасибо, что мы хоть как-то выкручиваемся». Чтобы предложить выход из такой ситуации, надо глубже разобраться в проблеме. Самое время собирать общественные слушания.

Федя: Хорошее дело – вкусный завтрак! Я бы, например, не отказался в столовой вместо ста грамм риса получить булочку с маком! Надо будет обязательно по этому поводу слушания провести. Но в этом длинном пункте положения не только об этом говорилось. Может, в нем еще что-то полезное написано?

Вася: Там еще сказано, что ученический совет может открывать общественные приемные. Туда ученики могут обращаться за помощью в решении своих проблем. Помнишь, я рассказывал о правозащитной приемной, которая работает в нашей школе?

Федя: Помню-помню! Туда еще как-то раз пришли ученики, которых добрый педагог линейкой по спине колошматил!

Вася: Да-да! Так вот, мы смогли открыть такую приемную именно потому, что в положении о нашем ученическом совете был этот пункт. Раз мы имеем право открывать общественные приемные, значит, нам ни у кого не надо спрашивать разрешения. А еще там написано, что мы можем ставить те проблемы, с которыми к нам обратились ученики, не только перед школьной администрацией, но и перед другими органами.

Федя: То есть, если директор не захотел решать нашу проблему, то мы идем с ней «наверх». И пусть потом не обижается – сам ведь положение об ученическом совете подписал!

Вася: Посмотрим пункт 12. Он дает ученическому совету право «принимать решения по рассматриваемым вопросам, информировать учащихся, администрацию школы и другие органы о принятых решениях».

Федя: Что за странный пункт? Он вообще о чем?

Вася: Он о том, Федечка, что школьный парламент не только разговоры разговаривает, но и кое-что решает. Если парламент обсуждает какой-то вопрос, то он имеет право принять по нему свое решение.

Федя: Так это ж ежу понятно!

Вася: Смотря какой еж! Давай представим себе, что в положении этого пункта нет. Вы на школьном парламенте решили, что штрафы за опоздание в школу надо отменить. Приходите к директору и говорите об этом. А он и отвечает: «Погодите-погодите! Вы сказали, что приняли какое-то там решение? А где вообще написано, что вы можете принимать решения? Нигде? Вот и идите, развивайте художественную самодеятельность!»

Федя: А если этот пункт в положении есть, тогда что?

Вася: Тогда на заседании ученического совета вы ведете протокол и голосуете за те решения, которые вы принимаете. И всегда можно будет узнать, что же обсуждали и какие решения принял ваш парламент. А к директору вы придете не с пустыми руками, а с официальной бумагой – вашим решением. Тогда он будет понимать, что желание отменить штрафы – это не личная прихоть Феди Пессимистова, а официальная позиция учеников школы. Значит, и отнесется он к этому гораздо серьезнее.

Федя: Тем более, что мы можем информировать всех о наших решениях – так в этом пункте записано. Открывает Сидор Петрович утреннюю газету, а там – новость дня: «В школе номер икс ученический совет выступил за отмену штрафов, которым незаконно подвергаются опаздывающие школьники. В следующем выпуске нашей газеты мы расскажем о реакции директора школы на это решение учеников». Классно!

Вася: На очереди – пункт 13.

Федя: Счастливое число!

Вася: Особенно для некоторых педагогов. Дело в том, что этот пункт дает самоуправлению право «пользоваться организационной поддержкой должностных лиц школы, отвечающих за воспитательную работу, при подготовке и проведении мероприятий школьного совета».

Федя: Значит, если ученический совет решил провести КВН то он может рассчитывать, скажем, на помощь педагога-организатора?

Вася: Именно так, коллега! Кстати, о КВН. В некоторых школах нашего города команды КВН столкнулись с неожиданным препятствием. Родные школы отказались предоставить им актовые залы для репетиций. В итоге, для того чтобы подготовиться к городскому турниру, КВНщикам пришлось искать места для репетиций за пределами школы.

Профессор: Коллеги, ведь это совершенно возмутительный факт! И чем же администрации школ объясняли свою позицию?

Вася: Вы, говорят, нам полы протрете. А у нас зал только что отремонтировали. И вообще, в зале пианино стоит. Тысяча девятьсот семидесятого года выпуска. Можно сказать, музейная редкость. Охраняется государством. Сломаете – останемся без экспоната.

Профессор: Грустно, когда школа превращается в музей, в котором детям ничего нельзя трогать руками. По-моему, пункт тринадцать как раз позволит этого избежать.

Вася: Железно! Ведь, чтобы провести те же самые игры КВН, нам нужен зал. А мероприятия в актовом зале без взрослых проводить нельзя. С этим пунктом положения мы приходим к заместителю директора по воспитательной работе, и он выделяет на игры КВН педагога. Этот педагог там сам повеселится и нам поможет, если какие-нибудь непредвиденные ситуации возникнут.

Федя: А не скажет ли замдиректора примерно так: «Вы тут напридумывали чего не попадя, а я почему-то должна ради этого отрывать педагога-организатора от работы»?

Вася: А мы ответим: «Почему же «отрывать от работы»? Наоборот! Поддерживать инициативу учеников – это и есть его работа».

Федя: Здорово! Надо запомнить!

Вася: Надо просто почаще напоминать педагогам, что положение об ученическом совете – это не простая бумажка, которую как бы понарошку приняли. Это документ, который должен выполняться. Переходим к следующему пункту. Там записано такое право: «вносить в администрацию школы предложения по совершенствованию учебно-воспитательного процесса школы».

Федя: Это мы уже обсуждали. Помнится, директор школы Анна Петровна Строгая в своем письме советовала нам не вмешиваться в учебный процесс.

Вася: А мы ей ответили, что ничего страшного с этим самым процессом от наших идей не случится. А может быть, наоборот, что-то и улучшится. Так что перейдемте-ка к следующему пункту: «вносить в администрацию школы предложения о поощрении и наказании учащихся, а при рассмотрении администрацией школы вопросов о дисциплинарном воздействии по отношению к учащимся давать заключение о целесообразности его применения».

Федя: Значит, если Мишу Грубиянова выгоняют из школы, то школьный совет имеет право вмешаться?

Вася: Как минимум, благодаря этому пункту мнение школьного совета будет выслушано.

Федя: И что, администрация школы с этим мнением так сразу и согласится?

Вася: А это будет зависеть от того, удастся ли школьному совету убедить ее в своей правоте.

Федя: А как ее убедить-то? Там ведь взрослые дяди и тети сидят…

Вася: Давай вместе попробуем. Итак, Миша Грубиянов в очередной раз затеял драку. Администрация решает, не пора ли выгнать его из школы.

Профессор: Здесь важно подчеркнуть, что Миша – старшеклассник, и до этого его уже не раз наказывали за подобные проступки. Закон «Об образовании» разрешает исключать из школы только тех, кому уже исполнилось 14 лет, и только за грубые и неоднократные нарушения школьного устава.

Вася: Так вот. За предыдущие драки Мишу ставили на учет в милицию, а с последним случаем решила поработать служба примирения, которую недавно создал ученический совет. Там Мишу и того, с кем он подрался, не ругали и не судили – просто помогли самим во всем разобраться и найти решение. И они подписали примирительный договор. В этом договоре написано, что конфликт разрешен, а Миша в следующий раз, если что-то с кем-то не поделит, будет не драться, а сразу обратится в службу примирения.

Федя: Ты прям, как Андерсен – сказки рассказываешь! Что ж они там делали-то с ними в этой службе, коли они так быстро помирились?

Вася: Я тебе об этом потом расскажу, когда мы дойдем до этой темы. Недавно такая служба открылась в нашей школе. А всего их пока в нашем городе – две. Так сказать, первые ласточки. Активистов специально учили работать в этих службах на семинарах юниорского союза «Дорога». Так вот, примирительный договор может быть серьезным аргументом в разговоре ученического совета с администрацией школы. Я думаю, что после этого разговора Мишу Грубиянова в школе оставят.

Профессор: Я тоже так думаю. Коллега, на котором по номеру пункте положения мы остановились?

Вася: На пятнадцатом, профессор? А всего их – двадцать семь!

Профессор: Значит, Вася, не забудь захватить положение об ученическом совете на нашу следующую встречу!

1. Какие пункты положения об ученическом совете ты считаешь самыми важными? Почему?

2. Если бы у ученического самоуправления твоей школы были такие права, какими из них вы бы воспользовались в первую очередь? Почему?

3. Спроси у своих одноклассников, учителей и родителей, что они думают о материале этого параграфа. Расскажи нам об их ответах.

Напоминаем, что это продолжение публикации материалов учебника Дмитрия Рогаткина «Школьное ученическое самоуправление», опубликованного в интернете. Мы рекомендуем эту книгу, подчеркивая, что это лишь одна из точек зрения, с которой полезно ознакомиться. Мы ждем ваши замечания и предложения, связанные с материалами данного учебника. А также ваши личные материалы, где отражается опыт работы с ученическим самоуправлением.

Окончание. Начало в № 35