Социальная защита

Зарплату отсудили и…

потратили. Теперь можно снова судиться

Оказывается, Петр I платил учителю 30 рублей. Чтобы было понятно, какие это деньги, замечу, что труд чиновника великий самодержец оценивал всего лишь в шесть целковых – понимал, что делает. Сегодня того, кто сеет разумное, чиновник держит впроголодь. Должно быть, тоже понимает, что делает: иначе-то Россию не изменить. Голодный плохо думает и меньше любит. И потому единственный витамин смутного времени – разумную любовь – молодому поколению не получить. На то и надеется. Одно непонятно: неужели “сильные мира” и “власти предержащие” думают, что так и будет? Вечно. Что не научится скромный, интеллигентный учитель бороться за свои права?

столовой 3-й средней школы маленького шахтерского городка Богородицка тихо. Слишком тихо. Так не должно быть там, где дети. Так не должно быть там, где нормальные, жизнерадостные дети. Но в столовой тихо. На столах – винегрет и чай с кусочком серого хлеба. И дети не бегают, не шумят. Чтобы шуметь, нужно обыкновенное условие – условие беззаботности. А у голодного всегда забота. Вот уже год родители этих детей не получают пособий, которые положены им, живущим в чернобыльской зоне. И школа не может накормить: винегретом сыт не будешь.

Не ахти какие сытые и учителя. Математик Татьяна Михайловна Солончева, учитель высшей категории, вместе с мужем воспитывает двоих детей. У мужа зарплаты нет, поскольку стоит его завод. А Татьяна Михайловна хоть и работает, да что толку? Отпускные ушли на операцию дочери. Наташа учится в музыкальном училище в Туле – за квартиру нужно платить 60 тысяч, столько же уходит на дорогу да еще питание, а стипендия вместе с чернобыльскими – 95 тысяч рублей. Получается, единственный кормилец в семье – Татьяна Михайловна, а зарплату ей платят, как и большинству учителей в стране, от случая к случаю. О какой сытости тут говорить!

Еще одна Татьяна Михайловна – Головина, учитель начальных классов. Несмотря на высокий, двенадцатый, разряд, зарплату имеет маленькую – 413 тысяч рублей. Да и то не всегда.

– Сегодня мне не на что купить булку хлеба, – говорит она, и я замечаю, как часто-часто бьется жилка на ее виске. Муж – пенсионер, сидит без пенсии, конечно. Сыну семнадцать лет. Он болен, нуждается в диетическом питании, а какая диета, если я не могу купить ему даже лекарств.

…И тут учителей, что собрались поговорить со мной, прорвало. Зашумели все разом:

– У нас в Доме творчества городском девочка упала в обморок на занятиях – голодная!

– А мы какие стали! Все чаще кричим или рыдаем в учительской – издерганные все.

– Дома нет мыла, зубной пасты, нечем стирать. Маргарин кончился, про масло и мясо вообще забыли, одну картошку едим!

Я слушала, не перебивая, пока не высказались все. Пока не выплеснулась до конца острая боль, пока не почувствовала я ту самую интонацию, которая все-таки появилась в горьких словах учителей, – интонацию уверенности, еще не совсем ясную, но уже ощутимую. Я знала, откуда она, и потому спросила:

– А кому пришла в голову идея подать в суд, чтобы добиться зарплаты?

– Сейчас трудно сказать, но решение было весьма нелегким: учителя – народ дисциплинированный и терпеливый. Когда терпению пришел конец, мы обьединились. Правда, прошли через непонимание, ссоры, обиды. Не все ведь, на самом деле, голодные-то сидят, у кого-то муж зарабатывает, и учительница боится, что обращение в суд станет причиной недовольства ею. Начальство начнет придираться, да так, что мало не покажется!

Но потом они поняли, что права поговорка: “У страха глаза велики”. И что бороться надо сообща. “Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть…” – верно подмечено! На профсоюзном собрании коллектива 3-й школы было решено судиться. В суд отправилась делегация. Прежде всего надо было выяснить, что необходимо, чтобы подать исковые заявления, какие следует представить документы.

Судья Богородицкого городского суда Нина Семеновна Юхимец внимательно выслушала учителей и… Сейчас уже можно сказать – совершила поступок. Нет, она сделала то, что в принципе должна была сделать: подойти к проблеме профессионально и по-человечески. И все же я называю это поступком. И вот почему. Отсудить свою зарплату в Тульской области пытались еще несколько школ. Но в других районах судьи предпочли не связываться и волокитить дело, насколько это возможно. Ведь ответчиком выступает в таких случаях всесильная администрация. Поэтому судьи предлагают зайти “завтра”, “через неделю”, “через месяц” – перегружены, дескать, работой. Почему они так поступают? Да потому, что тоже люди подневольные.

Но Нина Семеновна сразу же приняла делегацию и, выслушав, велела принести справки по зарплате. Учителя, конечно же, отправились в бухгалтерию городского комитета по образованию.

И – состоялся еще один поступок. Его совершил Виктор Николаевич Караваев, председатель комитета. Будучи сам чиновником, состоящим на службе в администрации, он понял очень важные вещи: что учителя имеют право обращаться в суд и что он не должен препятствовать им в получении справок. А ведь какова реакция других управленцев образования? “Ну дам я справку этим, рассуждают они, ну отсудят эти свои деньги. А другие?” И начинается: “Ни этим, ни другим справок не давать!” Начинается накачка директоров школ: “Вы что распустили людей? Все голодные! Все без зарплаты!”

Караваев поступил иначе: разрешил бухгалтерии выдать справки. Пошел, что называется, поперек своего начальства, но сохранил достоинство перед учителями. Да, очень сложно сегодня положение органов управления образованием. С одной стороны, они – звено в структуре администрации, и хлеб свой насущный его сотрудники зарабатывают в ней, а с другой – руководят учителями, и учителя вверяют (вынуждены!) свои судьбы своим родным органам образования, которые обязаны о них заботиться.

Итак, председатель комитета по образованию Богородицка свой поступок тоже совершил: справки по зарплате все получили беспрепятственно. Суд состоялся. И вынес решение: на основании статьи 96 Кодекса законов о труде Российской Федерации (которая гласит, что заработная плата должна выплачиваться работнику не реже двух раз в месяц) и руководствуясь статьями 191-197 Гражданско-процессуального кодекса России, взыскать с расчетного счета комитета по образованию в пользу следующих учителей… такую-то сумму…

Учителя зарплату получили и… быстро ее потратили: долгов-то куча! Теперь они снова сидят без денег, ломают голову: что делать? Снова подавать в суд? Вот только как на сей раз среагируют в комитете – неизвестно. Но догадаться можно: ведь чтобы деньги выплатить, арестовали счет. И теперь местная больница осталась без топлива и кое-каких медикаментов: деньги-то в конечном итоге все – из городской казны.

– И чему тут радоваться? – спросили меня хором руководящие работники богородицкой администрации Геннадий Юрьевич Мурашов и Владимир Николаевич Ломакин. – Знаете что? Мы тоже вынуждены будем идти на крутые меры. Надо сокращать учителей, так же, как сокращают рабочие места на заводах! Пусть в классах сидят по 40-45 детей, а учителей вместо 50 пусть будет десять. Зато все – с зарплатой!

“Интересно, – подумала я, – а где же дети работников самой городской администрации получают образование: в Англии? в Америке? Да нет, наверняка здесь, в Богородицке.

– К тому же, – опять хором возразили чиновники, – мы ведь в администрации тоже по три-четыре месяца зарплату не имеем. И не бастуем, однако.

Так и закончили мы разговор, балансируя между двумя интонациями: язвительной и… даже не знаю, какой еще. Как основную черту характера стала я с некоторых пор определять у многих чиновников раздражительность. Если раньше сплошь да рядом встречались круто утомленные властью баре, то теперь все больше чувствуется в них этакая, извините за выражение, гневливость.

Однажды беседовала я с одним чиновником, косвенно имеющим отношение к образованию. И беседа наша носила весьма эмоциональный характер, поскольку речь шла о нарушении все той же статьи 96 Кодекса законов о труде. Настаивая на своем, чиновник (кстати, бывший учитель) раздраженно заметил: “Тоже мне нашла интересное чтиво – КЗоТ! Кому он сегодня указ? Да полстраны вообще забыло, как ведомость о зарплате выглядит”.

Что могла я ему возразить? Что чиновнику рядового человека понимать сегодня не резон? Ведь это только Петр Великий платил учителю большие деньги, а сколько получает сегодня чиновник, только сам чиновник и знает.

И все-таки, когда беседа закончилась, я ушла от своего оппонента с ощущением не только горечи, но и вовсе не полного и не прямого своего поражения перед ним и обстоятельствами жизни. Было нечто такое, что позволяло мне не отчаиваться. И вскоре я поняла: его раздражение, то есть отсутствие спокойствия и уверенности в своей наглой правоте – вот что давало мне шанс.

…Мы говорим на эту тему в Тульском обкоме профсоюза работников образования с его председателем Тамарой Бессоновой.

– Я человек эмоциональный, подчас взрывной, – рассказывает Тамара Григорьевна. – Да и вся моя работа во многом – отчаяние, боль, сочувствие. Но то, с каким раздражением чиновники и власть подчас разговаривают с людьми, с учителями, наводит на определенные выводы. Мы стали их доставать! И вот это-то их и раздражает. Учитель, интеллигентный, смирный, а подчас и просто боязливый (женщины!), не может больше страдать. Он начинает бороться.

Это – факт времени. И потому надо научить чиновника культурно реагировать на требования учителей. Надо сформировать цивилизованные формы отношений между работодателем и работником. В конце концов чиновник вынужден будет понять: да, он хозяин, работодатель, но его работники – не рабы, они имеют право бороться за лучшие условия труда и достойную оплату. Не Иванов-Петров-Сидоров пришли к нему чего-то просить, и потому он может на них заорать, затопать ногами. К нему “пришел” профсоюз, который может потребовать жестко, может встать на защиту Иванова-Петрова-Сидорова, потому что из Ивановых-Петровых-Сидоровых и состоит. Профсоюз имеет право организовать людей на митинги, пикетирования, забастовки. Призывать к забастовкам нельзя, это верно. Но нельзя и препятствовать, если люди сумели организоваться! В Приморье смогли даже поднять на ноги общественность, которая потребовала выплатить зарплату учителям и медицинским работникам “Скорой помощи”. Вот какая сила профсоюз.

Его задача сегодня: стать школой борьбы за права тех, кто работает и притеснен. Государство бросило своих граждан на произвол судьбы и не может (или не хочет) защитить их от жестоких ударов этой судьбы, от жестокостей рынка. Стало быть, гражданам надо понять: пора обьединяться под флагом профсоюза. Сегодня очень важно научиться держать удар. Но это только первый шаг…

Светлана ЦАРЕГОРОДЦЕВА

Тула – Богородицк – Москва

Обращение педагога в “Учительскую газету” оценили в═100 тысяч рублей

Продал сметану – послал телеграмму

Когда в школе N2 г. Петровска 10 января состоялось заседание профкома, выплатой зарплаты еще и не пахло. Учителя решали вопрос – будет или не будет школа бастовать. Предпочли не протестовать, поскольку участие в акциях протеста “вносит дестабилизацию в коллектив, дети ходят неприкаянные”. К тому же в последний раз, когда учителя бастовали один день, у них вычли дневную зарплату. Спасибо Саратовскому областному профсоюзу – он из собственных средств выделил половину той суммы, на которую наказали учителей города. Неудивительно, что директор школы была очень рада решению не бастовать.

15 января учитель истории, он же председатель профкома школы, послал резкую телеграмму в “Учительскую газету” с выражением недоверия руководству страны, области и района.

Зарплату не платили с ноября, и учитель истории, чтобы выразить свое мнение, продал сметану из молока собственной коровы.

Возможно, учитель не предполагал, что телеграмма попадет в номер. Но – денег нет, когда будут – неизвестно, к тому же “за державу обидно”. Телеграмма была отправлена в день встречи с главой администрации, когда ни один сотрудник школы не спросил, когда же будут деньги. Вопрос задал сам председатель, глава администрации не смог назвать конкретный срок, телеграмма ушла в Москву.

Сколько стоит выразить недоверие власти

24 января директора школы вызвали в городское управление образования. Ей показали заметку в “УГ” и попросили прокомментировать. В тот же день директор написала обьяснительную записку. “Коллектив школы в глаза не видел текста телеграммы, хотя знал о намерении Баранова Владимира Гавриловича отправить ее в Москву”. Но обьяснительной оказалось мало.

Деньги за ноябрь и декабрь выплатили 25 января, а 31 января в школе прошло собрание. Велся протокол, и обсуждалась телеграмма, напечатанная в “УГ”. Привожу только два высказывания, которые отражают мнение выступавших.

Т.В. г╡иго╡ьева (зам. директора по внеклассной работе). “Я считаю, что надо уважать коллектив своей школы и руководство, которое в лице главы администрации Харламова С.Г. оказывает нам хорошую поддержку. Владимир Гаврилович только о себе подумал, выплеснул гнев, а о последствиях думайте другие. Я после встречи с Аяцковым Д.Ф. пришла окрыленной в школу, мне понравились его деловые качества. Нельзя порочить нашу честь и достоинство коллектива, нужно укреплять трудовую репутацию и не забывать о своих обязанностях, а не только права качать”.

З.А. долгова (учитель математики). “Баранов В.Г. не виноват. Никакого морального ущерба он коллективу не нанес. Нам в течение почти трех месяцев не давали зарплату, нечем было кормить детей, посылать продукты детям-студентам. Мы были в отчаянном положении. А здесь еще праздник – Новый год. Настроение, конечно, отвратительное, денег нет! А глава администрации ни разу не приехал, не поинтересовался, как мы живем, чем существуем. Поэтому нас можно понять и простить”.

Постановил коллектив следующее: “За нанесенный моральный ущерб коллективу взыскать с учителя истории Баранова В.Г. штраф в сумме 100 тысяч рублей в пользу коллектива” и “поручить директору школы Крыгиной Л.И. представлять на суде педагогический коллектив в качестве истца”. Причем, если школа выиграет иск, судебные издержки также придется оплатить самому учителю истории.

Председатель профкома согласился со всеми этими постановлениями и даже был не против идти вместе с директором оформлять исковые документы. Но поход в суд пока не состоялся, поскольку учитель заболел.

Мы не рабы, рабы не мы

5 февраля состоялось собрание коллектива школы, на котором присутствовал глава администрации района. Выступали учителя и просили извинения у главы администрации района Харламова. Текст второй телеграммы был написан, зачитан вслух и утвержден в его присутствии.

Но этим администрация района решила не ограничиваться. Перед Харламовым учителя извинились и устно, и письменно, а губернатору извинение было отправлено заказным письмом с уведомлением. Цитирую:

“Педагогический коллектив СШ N2, прочитав в “Учительской газете” текст телеграммы от нашего имени, просит извинения в связи с тем, что содержание телеграммы не было известно коллективу и подписано одним лицом – председателем профкома школы. Считаем, что он задел честь, достоинство и трудовую репутацию коллектива школы, так как его сведения не соответствуют действительности.

Мы поддерживаем реформы, проводимые областной и местной администрацией по развитию народного образования, и высоко оцениваем ту помощь, которая была оказана главой администрации Петровского района Харламовым С.Г. Мы просим принять наши извинения и выражаем доверие Вам, губернатору области, а также главе администрации Петровского района Харламову С.Г. Коллектив СШ N2 г. Петровска”.

Первая копия этой бумаги отправилась в администрацию области, а вторую передали в администрацию района, которая в свою очередь отдала ее в местную газету с резолюцией: “Опубликовать в “Петровских вестях”.

Но вряд ли эта газета сообщит о том, что с 1 февраля в районе намечается сокращение как штатов, так и фактически зарплаты работников образования. Определенную часть зарплаты учителей составляют различные надбавки – за классное руководство, за ведение групп продленного дня, за заведование учебными кабинетами. Все эти дотации с 1 апреля аннулируются. 29 января появилось распоряжение “О снятии доплат и сокращении штата по образовательным учреждениям города”. Причина появления этого документа – распоряжение главы администрации Петровского района от 28 января 1997 года N27. В распоряжении говорится о необходимости уменьшить ежемесячный фонд заработной платы на 156 миллионов рублей, поскольку сократились дотации из областного бюджета.

С 1 апреля потеряют работу в школах “64, 5 штатной единицы обслуживающего персонала”, а в детских садах – “18,6 штатной единицы педагогических работников и 32 шт. ед. обслуживающего персонала”. Возможно, именно из-за этих реформ выражается доверие администрации. Недавно областной профсоюз обратился в правительство с просьбой разобраться с ситуацией, но решение пока не принято. По словам председателя профсоюза Н.Н Тимофеева, петровские власти постоянно пытаются сэкономить деньги на работниках образования.

Подведем некоторые итоги. Председатель профкома болен. Директор готов нести иск в суд. Учителя принесли свои извинения главе администрации Петровского р-на, губернатору Саратовской обл., В.С.Черномырдину и Б.Н.Ельцину.

А тем временем: задолженность перед учителями Саратовской области составляет 23 миллиарда 4 миллиона рублей.

В Петровске за счет работников системы образования хотят сэкономить 156 миллионов рублей в месяц, выкинув на улицу 115 работников образовательной сферы города.

Так кто же перед кем виноват? Правительство перед учителями, которым оно не выплачивает заработную плату, учитель истории перед правительством, который не стал ждать выплаты и сидит доит корову, чтобы выразить свое мнение, или же остальные учителя, которые вынуждены извиняться за моральный ущерб, причиненный ими правительству?

Мария КРОБКА

Петровск

P.S.

Историю, связанную с третьей телеграммой, пришедшей, как выяснилось уже на месте, из другой школы Петровска, читайте в следующих номерах.